* Аверинцев С. (1937-2004) - русский филолог, - культуролог, библеист и переводчик.

** Гумилев Л. (1912-1992) - русский историк и географ.

*** Мамардашвшш М. (1930-1990) - русско-грузинский философ.

Но вернёмся к вопросу о возможности мо­литвы с еретиками. Во-первых, для этого мы должны признать, что догмат несуществен для мистического единства, то есть должны отка­заться от Православия. Во-вторых, мы долж­ны обмануть самих еретиков, свидетельствуя, через экуменическую молитву, что можно спа­стись, пребывая в ереси (сердце Церкви - это евхаристическая Жертва и общая молитва). Но, молясь вместе с еретиками, мы оказыва­емся не в Церкви, а в каком-то неопределён­ном и расплывчатом христианстве. Содержа­ние, как мы уже отмечали, рождает форму, а форма хранит содержание. Так что для со­вместных молитв с представителями других конфессий и сект надо отказаться от право­славной литургики и перейти на вновь сочи­нённые экуменические молитвы, которые со­держали бы в себе богословский минимализм, а именно - расплывчатую идею о Высшем существе, так как большинство ересей и сект отвергают реальность Причастия. Но для того чтобы «причаститься» с еретиками, надо реформировать литургику по протестантскому образцу, а вернее - создать новую литургию, когда бы Таинство было заменено воспоми­нанием о библейском событии. Поэтому, что­бы молиться с еретиками, нам нужно, прежде всего, перестать быть православными.

Мы указали выше, что интеллигенция пу­тает два совершенно разных явления - мо­литву и медитацию: обращённость к Богу и обращённость к самому себе. Но в среде ин­теллигенции встречается и такое мнение на­счёт молитвы. А именно: молитва-это энер­гия души. Перед нами скрытый материализм в виде энергетизма. Молящийся человек, с этой точки зрения, похож на динамо-ма­шину, которая вырабатывает особый «пси­хический ток». В такой общей молитве создается целеустремленный энергетический поток. Но эта молитва не направлена к Богу, в Ней нет чувства Бога как Живой Личности, в Ней нет главного - покаяния. Человек просто направляет свою «энергетику» для достижения определённой цели, соединяя её с «энергетикой» таких же синхронно молящих­ся человеков. Здесь вообще исчезает всякое различие вероисповеданий. И мусульманин, и язычник, и иудей - все в своих мысленных концентрациях «вырабатывают» некую пси­хическую энергию. А «узлами» этой энергии могут одинаково служить и христианский храм, и буддийская пагода, и исламская ме­четь. Это уже не экуменическая, а теософская молитва, притом - молитва без Бога А так как современному интеллигенту в Церкви не совсем уютно, то он обычно приходит к мыс­ли, что лучше собраться вместе с друзьями и в тишине и спокойствии предаться психичес­ким опытам по выработке энергии с помощью слов. Иногда, впрочем, молчаливо предпола­гается, что вместе собираться не обязательно, просто пусть каждый, в указанный час, посы­лает свою психическую энергию к определен­ному объекту. Это уже напоминает «Церковь атеистов», которая, кстати, существует в Ев­ропе, В такой молитве слово Бог употребля­ется как синоним космической энергии, впро­чем, это слово вообще избегают произносить. А мы думаем, что единственный путь интеллигента к Церкви - это упрощение себя. Не обеднение, а упрощение. Интеллигент должен отбросить иллюзии о могуществе своего ума, о своих интеллектуальных привилегиях и о своей мнимой порядочности.

В Апокалипсисе сказано: «Ты думаешь, что ты богат, а ты беден, нищ и окаянен» (Откр.3,17).

Современный человек любит всуе упоми­нать слово культура, но если уж говорить об истинной культуре, то она начинается с уме­ния увидеть свою некультурность, познать ограниченность своего ума, бесстыдство и безобразие своих страстей, этой тайной бо­лезни души; истинная культура - стать ра­бом Христа и послушником Церкви, чтобы через подобное рабство получить свободу.

Наша интеллигенция постоянно путает два аспекта, в которых действует человечес­кая душа,- духовный и чувственно-душев­ный. Явления, относящиеся к духовному аспекту, переносятся на душевный, и наобо­рот. Критерии и ориентиры истинной и ложных религий при этом пропадают. В душевном контексте-аспекте определить и различить духовные явления невозможно. Поэтому религии в их внешних проявлениях начинают представляться интеллигенту, по­вторимся, внутренне мало различающими­ся традициями, с близким друг другу содер­жанием. Значительная часть интеллигенции искренне не понимает, почему Православие так резко отделяет себя от других конфессий. Многие считают это дефицитом любви и узо­стью мышления, даже не представляя того, что перевести духовное на уровень душевно­го - означает погасить и умертвить дух. Пе­ред нами вполне закономерное явление: че­ловек, не вышедший из области душевного и страстного, не может познать, что такое дух, а так как к этому непониманию обычно при­бавляется интеллектуальная гордость, то че­ловек негодует: как это он, такой образован­ный и умный, не может чего-то понять. Не­ужели простым верующим доступно то, что не доступно его просвещённому наукой уму и облагороженному искусством сердцу. Если даже интеллигент и осознаёт, что его дипло­мы не могут стать «билетиками» в страну истины, то всё равно будет искать эту истину в привычном ему душевном аспект в котором, сказать но правде, религиозной истины нет. Истина - это Бог и путь от к Богу. Бог открывается человеку в духов­ном аспекте, через Свои Божественные силы и энергии, называемые благодатью. Через пробудившийся, как бы воскресший, дух очищается и совершенствуется душа, она становится подобием духа и причастницей благодати; через душу благодать ос­вящает и тело: происходит преображение всего человеческого существа. Если глав­ное звено в этой иерархической цепи раз­рушено или отсутствует, то душа не может увидеть Божественный свет, она мечется и бьётся, как слепая, пребывая во тьме сво­их интеллектуальных грёз и представлений. С непробуждённым духом, лишенная виде­ния и ведения внетварного и незримого све­та, натура интеллигента строит по привыч­ным ей дискурсивным* методам свои поня­тия о религии, как о неведомых островах.

* Дискурсивным - рассудочный.

Православие, принятое в одном душевном аспекте, без пробуждения духа, а самое глав­ное - без искания благодати, не даёт чело­веку чувства внутренней достоверности, оно воспринимается эмоционально или формально и поэтому так же отличается от истинного Православия - общения с благо­датью, как тень человека от самого человека.

Чем же достигается выход из душевного в область духа? Борьбой со страстями, с вооб­ражением и чувственностью; затем послуша­нием, подчинением своего малого разума ве­ликому разуму Церкви и отказом от соблазна ввести дискурсивное мышление, как инстру­мент анализа, в область веры. Для веры нуж­на жертва, этой жертвой, прежде всего, долж­на стать интеллектуальная гордость. Простой человек, имеющий духовный опыт, стоит на лестнице духовной мудрости выше, чем эру­дит, перелиставший целую библиотеку, но не очистивший свой ум от путаницы пред­ставлений и хаоса помыслов, а сердце - от страстей. Интеллектуал, старающийся пой­мать истину сетью своих логических сужде­ний, если даже он считает себя верующим и позволяет себе изредка посещать храм, так же мало знает о Православии, как мало знает о мёде тот, кто только видел пчелиные ульи.

Экуменические симпатии нашей интелли­генции являются выражением её душевнос­ти и индифферентного к вероисповеданию гу­манизма. В душевном аспекте понять различия между конфессиями или доказать ис­тинность Православия - трудно, но в духов­ном - они как бы высветляются и становят­ся видны. Прииди и виждь (Ин.1,46),- го­ворит Апостол, увидевший свет Христа, Нафанаилу; последуй учению Церкви не только умом и чувством, но и сердцем, волей очищай его, как учат аскеты, оставайся ребён­ком рядом с её мудростью и тайной, борись со своей гордыней, как со смертельным врагом, и в тварном свете духа своего ты увидишь веч­ный свет Христа или, точнее - свет Христа озарит и оживотворит твой дух.

Смирение, это великое таинство,- есть от­крытость души для Бога. Открытость нельзя заменить никакой добродетелью, даже всеми добродетелями, взятыми вместе. Смирение открывает сердце навстречу Богу, и бездна человеческого сердца наполняется полнотой из «Божественной бездны», или, говоря по-другому, образно,- луч благодати освещает бездонные глубины сердца, и капля благода­ти наполняет волнующееся море сердца ра­достью и даёт человеку неземной покой.