Иногда какой-нибудь интеллигент гово­рит: «Мне хорошо в храме, но что мне может дать священник? Я готов принять его как исполнителя Таинств, но, кроме этого, что может быть у меня с ним общего?».

Или в этих словах выражается обычное интеллигентское пренебрежение к священ­ству, или наш интеллигент исходит из соб­ственного случайного опыта. Возможно, ин­теллигент подошёл к священнику с вопросом ответ на который мог бы быть дан только на уровне информации или дискурсивного мыш­ления, в том числе казуистически-схоласти­ческого. В таком случае интеллигент потре­бовал у священника того, чего у священника могло и не иметься. Результат был бы таким же, спроси он у врача об электронной техни­ке. Священник - это не философ, не схоласт, не историк и даже не богослов-эрудит (хотя одно не исключает другого). С точки зрения эрудита, ответы священника могут показать­ся наивными, а иногда могут быть действи­тельно ошибочными. Но если бы интеллигент подошёл к православному священнику не как к совопроснику, а как к духовному руководи­телю и спросил бы совета, как ему, интелли­генту, спастись, то в большинстве случаев по­лучил бы правильный ответ. Священник, многие годы служащий литургию, возносящий молитвы и ектеньи, принимая Причастие, то есть соприкасаясь с Божественным светом, не может не иметь определённого духовного про­свещения и поэтому способен дать ответы на голос души, желающей приблизиться к Богу, а не на вопросы любознательного и скепти­ческого рассудка.

Ещё одна характерная интеллигентская черта - слабое знание самого себя, что, как ни странно, может сочетаться со способнос­тью к тонкому психоанализу. Оно и понятно: проникнуть в глубины души можно только при свете благодати. Анализ на уровне реф­лексии - это картины сменяющих друг друга волн. Интеллигент обычно болеет гордостью; он везде хочет быть значимым. Если интел­лигент не идеализирует себя, то он готов вы­глядеть и в своих глазах, и в глазах окружа­ющих самим демоном, только бы не мелким и паршивым бесёнком. Священник, как пра­вило, интуитивно чувствует внутреннее со­стояние своих духовных чад и видит их глав­ную болезнь, с которой надо начать лечение. Поэтому слова священника могут показать­ся на первый взгляд не соответствующими вопросу, но они будут содержать то, что нуж­но спрашивающему. Это проверено опытом. Впрочем, и здесь требуются определённые условия - любовь со стороны священника к спрашивающему и доверие спрашивающе­го к священнику: тогда появляется внутрен­няя связь, тогда благодать может открыть священнику то, что скрыто под непроница­емым покровом от любого психолога.

Религия - это, прежде всего, новая жизнь, а не информация. Для новой жизни необ­ходима жестокая и в большинстве случаев продолжительная борьба с самим собой. В этой борьбе не помогут блестящие идеи, цитирование святых отцов и собственные изобретения. Здесь необходим волевой кон­троль над своей жизнью и, больше того, над своим сердцем - источником жизни.

Некоторые интеллигенты, прочитав ка­кую-нибудь книгу об Иисусовой молитве, считают, что достаточно теоретически овла­деть методом, и успех обеспечен. На самом деле Иисусова молитва неотрывна от еван­гельских заповедей, от образа жизни челове­ка. Её нельзя изолировать от литургической жизни Церкви, её нельзя рассматривать отдельно от всей христианской аскетики, как цитату, вырванную из контекста. Молитва является сердцем духовной жизни, жизнь человека должна стать приготовлением к мо­литве. Иисусова молитва вне жизни по Еван­гелию или замирает и гаснет, как лампада без масла, или превращается в механическое и поверхностное повторение слов, а в некото­рых случаях - при явных плотских грехах - может привести к душевному расстройству, своего рода истеричности.

Борьба со своими страстями похожа на лечение хронической, закоренелой болезни. Для борьбы нужны время и настойчивость, а наша интеллигенция хочет получить всё легко и быстро. Современный интеллигент, еще не смыв грязи страстей, считает, что, едва переступив порог Церкви, он уже го­тов к встрече с Богом, и чувствует себя об­манутым, если эта встреча не состоялась.

Вопрос о духовном отце - один из труд­ных вопросов нашего времени. Для этого надо, прежде всего, почувствовать свою ду­ховную недостаточность, и - отсюда - не­обходимость в духовном руководителе как в проводнике по незнакомой местности, где много путающихся тропинок, много рытвин и обрывов. Необходимо и наличие волевой решимости исполнить благословение духовника. Отношение к духовнику не должно пе­реходить в фамильярность и панибратство, с одной стороны, и - в нежную сентимен­тальность или в ложное смирение с беско­нечными поклонами и словесным афиширо­ванием своей греховности, с другой стороны. Духовный отец, о чем бы он ни говорил, даёт тебе урок, этот урок ты должен понять и вы­полнить все требования. В религиозной жиз­ни никакие знания не могут быть прочны­ми, если они не основаны на опыте, если они не заработаны, так сказать, потом и кровью. Священник должен уметь сочетать любовь к своим духовным чадам со строгостью к ним и сам должен следовать уставам Церкви. Ру­ководство может протекать только в русле церковного Предания и евангельского уче­ния. Излишняя суровость и излишняя лас­ковость - это две крайности, которые долж­ны быть чужды духовному отцу. Суровость обижает сердце человека, он замыкается в себе, а излишняя ласковость чрезмерно привязывает к духовному отцу в душевном плане, и это может стать скрытым «страст­ным» состоянием.

Как выбрать духовного отца? Надо молить­ся об этом и прислушиваться к свидетель­ствам своего сердца. Необходимо и духовное взаимопонимание, похожее на родство. Гово­рят, что грудной ребёнок безошибочно узна­ёт свою мать среди многих женщин. Так душа человека может узнать, кого избрать своим духовным отцом. Духовный отец должен го­ворить кратко и ясно, а больше любить мо­литься. Молясь, он невидимо присутствует рядом со своими духовными чадами, где бы они ни были. Духовный отец не должен быть тщеславен, а также корыстолюбив. Его «корысть» - это спасённые души. Святые отцы говорили, что где внешняя помпа, там мало духа. Беседы с духовным отцом не дол­жны переходить в мирские посиделки, иначе главное забудется. Надо помнить, что демон будет стараться оторвать человека от духов­ного отца, будет клеветать на духовного отца через помыслы человека или ложные мнения окружающих. Но лишь в некоторых случа­ях разрешается переменить духового отца, и то - после благословения на это у опытных духовников. На такой шаг надо решаться как на тяжёлую хирургическую операцию когда нет другого выхода. Но обычно меня­ет духовного отца гордый человек, который ищет не простых и смиренных духовных руководителей, а чудотворцев и прозорлив­цев. Такой человек просто-напросто счита­ет, что духовный отец недостоин его.

Мы сказали, человек не может познать свою собственную душу. Человеческая ду­ша - это глубокое море. И человек видит только тонкую, поверхностную плёнку, только тот «внешний слой» души, где мысль принимает форму профористического* сло­ва, а внутренние импульсы ощущаются как чувства и эмоции. На поверхности души мы видим поверхностную же область след­ствий, а не глубинную область причин. То, что мы знаем о своей душе, относится к ве­дению феноменологии**, а скрытые от нас глубины души - к ведению онтологии***.

* Профористический - высказываемый, внешний.

** Феноменология - здесь: учение о сущностях как предметах возможного опыта.

*** Онтология - здесь: учение о бытии.

Духовная интуиция духовного отца высвечивает монаду* человеческой души, духовник видит не «голую» атрибутику, а саму субстан­цию души, он видит не её внешнюю жизнь, а недоступный рефлективной аналитике ноу­мен** души. Человек ищет причину феноме­на, а духовный отец говорит о состоянии ноумена, может быть, порой и слишком про­стыми и «безыскусными» словами. А интел­лектуалу кажется, что священник по своей простоте не понял вопроса.

* Монада - здесь: неделимый духовный элемент.