Абеляр предложил как бы в противовес фразе Ансельма другую формулировку: «Понимаю, чтобы верить». В чем смысл этой концепции? Христианство — это истинная религия. Для Абеляра, хотя он и подвергался преследованиям со стороны Католической Церкви и был обвинен в некоторых ересях (пелагианства и арианства), это было несомненно. Но что значит истинная религия? Истина познается посредством разума. Истина открывается, доказывается, аргументируется. Истина, которую человек может доказать, истина несомненная. Человек не верит в то, что два плюс два равняется четырем. Он это знает потому, что может подсчитать. Человек не верит, что сумма углов треугольника равна 180°. Каждый из вас, вспомнив свои школьные годы, может элементарно доказать эту простенькую теорему. Это конкретные знания.

Если человек чему-то просто слепо верит, то такая вера будет слепой, она будет зависеть от каких — то внешних факторов. Скажем, я могу верить в то, что я — экстрасенс, могу читать мысли на расстоянии. Но, пытаясь проверить эти свои способности, я понимаю, что у меня такой способности нет, и я отказываюсь от своей веры. Я могу верить в то, что сумма углов в треугольнике равна 200°. Но если я попытаюсь доказать эту теорему, то пойму, что я ошибался, и узнаю, что сумма углов треугольника равна 180°.

Эта вера, чтобы быть истинной верой, должна основываться на знании. Если я просто буду верить в то, что Иисус Христос был на Земле и был распят, и воскрес, но не буду читать Евангелие, не буду знать реальные исторические события, то моя вера будет слепой, будет слабой. И любой представитель другой религии легко опровергнет меня. Я могу завтра пойти вслед за мусульманином, а послезавтра — за первым попавшимся язычником. Поэтому вера должна быть на серьезном фундаменте, на фундаменте знания, тогда эта вера будет крепкой. Поэтому, чтобы иметь истинную веру, нужно знать основы своей веры.

Вот, вкратце говоря, позиция Абеляра: «Понимаю, чтобы верить». Иначе моей вере грош цена. Многие из нас сначала идут в Воскресные школы, затем в православное учебное заведение. Делают это для того, чтобы поставить свою искреннюю веру на прочный фундамент, для того, чтобы эта вера действительно приобрела характер истинности. Поэтому позиция Абеляра также оправдана.

Но и этим не ограничиваются варианты взаимоотношения веры и разума, которые насчитывает история западной религиозной философии. В ХШ в. возникает еще один вариант, получивший название концепции двух истин. ВХШ в. на Западе произошло событие, которое можно назвать трагическим для Западной Церкви. В Европу через арабские страны проникает аристотелевская философия в арабском варианте, в толковании арабского философа ибн-Рушда, в латинской транскрипции Аверроэс. Это толкование Аристотеля получило название аверроизма, по имени арабского философа. Аристотель — мыслитель чрезвычайно логичный. Недаром именно он открыл и создал формальную логику, науку о мышлении, силлогистику. И все его произведения написаны именно в такой манере. Если вы пытались читать Аристотеля, то видели, с какой логической строгостью этот мыслитель пытался познать истину.

Аристотелевская философия производит на Западе эффект разорвавшейся бомбы. Понятия науки тогда еще не существовало. Но Аристотель проникает не только со своими логическими трактатами, но и с метафизикой, и с другими работами, в том числе физическими. Поэтому Аристотель знаменует собой все научное знание. Это не просто философия, как сейчас у нас принято разделять: вот это наука, вот это философия. Нет, Аристотель был верхом науки. Это была научная истина, и, читая эту научную истину, люди открывали для себя удивительные положения. Оказывается, Вселенная вечна, а не сотворена Богом, и это строго логически доказывается. Оказывается, человеческая душа смертна, а не бессмертна, и это тоже доказывается. Оказывается, бессмертен только безличный разум, а не личная душа. Оказывается, Бог существует сам в себе, и Он не знает, что существует в мире. Поэтому бессмысленны молитвы людей к Богу, ведь Он этого не слышит, и Бог не знает, что мы делаем. И все это доказывается, как считали люди, с абсолютной научной достоверностью. Возникает аверроистский кризис, который можно сравнить с кризисом XIX в. на Западе и в Европе, — кризис распространения науки, когда, как принято говорить, наука доказала, что Бога нет. Тогда огромную роль в разрешении этого кризиса сыграл Фома Аквинский. Он показал, что положения Аристотеля вполне можно и нужно понимать христиански, что Аристотель неправильно понимался. На самом деле Аристотель совершенно не противоречит христианским истинам, просто нужно его кое в чем поправить. Беда Аристотеля заключается в том, что он жил до Р.Х. и кое-чего не знал. Но до Фомы Аквинского был Сигер Брабантский.

Сигер Брабантский явился родоначальником теории двух истин. Как считает известный французский католический философ Этьенн Жильсон, Сигер Брабантский — трагическая фигура. С одной стороны, это человек, который открыл для Запада Аристотеля и увидел в нем величайшую мудрость. С другой стороны, это был истинный христианин, верящий в то, чему учит Христианская Церковь. И Сигер оказывается перед сложнейшей проблемой: как соединить несоединимое — как соединить научную убежденность во временной бесконечности мира и сотворенность мира, о которой говорится в Библии, как соединить смертность души и бессмертие души, о которой говорит каждый христианин. Одно доказывается разумом. В другое нужно верить. Сигер говорит, что, по всей видимости, существуют две истины: одна истина научная, а другая истина религиозная. Они существуют обе. Они противоречат друг другу, как это понять, неизвестно, но это факт. Есть две истины. Вот под таким видом эта концепция Сигера Брабантского вошла в историю и получила название концепции двух истин.

Так или иначе, люди понимают, что Бог есть, что Он бессмертен, что есть промысел Божий и т. д. А с другой стороны, мир бесконечен, как говорится в науке. Да, человек произошел от обезьяны. Есть две истины. В одну из них мы верим в храме, в другую мы верим на работе, а как их вместе соединить, об этом человек просто не задумывается. Сейчас мы просто закрываем глаза, являясь невольниками двух истин, но истина одна. Эта истина есть Бог. Никогда не нужно забывать это. Именно это и старался показать Фома Аквинский во всех своих произведениях.

Вот четыре концепции взаимоотношения веры и разума. Вера и разум находятся в гармонии, причем вера является фундаментом для разума. Вера противоречит разуму, и потому вера исключает разум по концепции Тертуллиана, поэтому разум нужно изгнать из культуры. Разум главенствует над верой, вера основывается на разуме по концепции Пьера Абеляра. И разум, и вера противоречат друг другу, являются двумя противоречивыми сторонами человеческой природы.

Западная культура остановилась на первой концепции — концепции Климента Александрийского, блаж. Августина, Фомы Аквинского о том, что вера есть фундамент, на котором разум дальше строит свои доказательства. Восточная культура, православная культура такого спора фактически не знала. Почему? Да потому, что под верой Западная и Восточная Церковь часто понимали совершенно разное. Беда настоящего российского общества, состоит в том, что российское общество оказалось в плену у западных концепций. Беда в том, что вера, начиная от Тертуллиана и Августина, на Западе психологизируется. И особенно это заметно сейчас, когда человек утверждает, что он может верить во все, во что он хочет. Вера — это акт моей свободной воли. Как говорится, во что хочу, в то и верю. Хочу — верю в Бога, не хочу — не верю в Него. Хочу — верю в то, что существуют духи, хочу — верю в то, что существует нечто иное. Человек не удосуживается сопоставить свою веру с истиной. Вера должна быть истинной. А истина, которая познается разумом, таким образом, показывает, что вера и разум должны происходить из единого источника. А на Западе невольно так получилось, что они имеют два независимых источника. Вера — это способность человеческой воли, а разум — это способность разумной человеческой деятельности. Отсюда взаимное противостояние веры и разума.

Православные отцы Церкви всегда подчеркивали, что вера — это не психологическая способность человека. Нет такой способности познания как вера. В своем учении о душе православные отцы Церкви придерживались классической традиции, утверждая, что душа имеет три способности: это разум, чувства и свободная воля. Душа едина и проста. Но в этой простой единой душе есть три ее составные части, правильнее говоря, начала: разум, свободная воля и чувства. Каждый из нас понимает это. Не нужно много усилий, чтобы представить себе, что такое душа. Мы можем мыслить. Мы можем направлять свои мысли туда или иначе своей свободной волей. Мы можем испытывать некоторые чувства: любить или ненавидеть, желать или не желать. Поэтому душа не делится на части. Так вот, Православная Церковь утверждала, что никакой веры в данном списке, как особенности познания, нет.

А что говориться в Евангелии, в Новом Завете, в посланиях святых апостолов о вере? Вера есть орган сердечный: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всею душою твоею». Мы видим и обратную сторону: «И сказал безумец в сердце своем — нет Бога». Таким образом, сердце — это орган веры или неверия.

Что такое сердце? Согласно православной традиции, сердце понимается как совокупность всей душевной деятельности: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею».

Дело в том, что в результате грехопадения произошло разделение нашей природы. Душа, оставаясь простой, тем не менее, разделилась, на три способности, которые воспринимаются человеком как независящие друг от друга. Свободная воля понимается как бы независящей от разума, а разум понимается как бы независящим от свободной воли. В действительности же душа проста, целостна, и задача человека — соединить в Боге посредством веры в Господа Иисуса Христа свою душу в единое целое, которым она обладала до грехопадения, т. е. приобрести состояние целомудрия. Вот та самая молитва, которую многие из нас повторяют в Великий пост — молитва святого Ефрема Сирина: «Дух же смиренномудрия, целомудрия, терпения, любви даруй мне». Целомудрие здесь понимается не в сексуальном смысле, а в этом первоначальном святоотеческом смысле, как дух целостного мудрования, дух целостной души. Душа в своей целостности не испытывает противоречия между разумом, чувствами и свободной волей. Эта способность целостной души называется верою по православной святоотеческой традиции. Вера не может противоречить разуму, потому что разум есть частный случай веры. Она не испытывает противоречия между разумом, чувствами и свободой воли.