У Уинстэнли были собственные идеи о том, что означал или что должен означать Завет. Путем Завета, заявлял он, “власти Англии” обязались “сделать англичан свободным народом” в ответ на жертвы, которые он принес, защищая парламентское дело. “Вы и мы приняли Национальный Завет, согласившись попытаться установить свободу, мир и безопасность народа Англии”, “каждый на своем месте принял завет охранять и стремиться к свободе друг друга, невзирая на лица”. Трудно найти в тексте Завета такой пункт, который неясно говорит о “религии и свободах королевства” и обещает “защищать всех тех, кто входит в эту лигу и завет, добиваясь их осуществления”[1342].

Уинстэнли продолжает, без сомнения со скрытой иронией: “Вы клянетесь в вашем Национальном Завете произвести реформы согласно Слову Божию” — что верно; и Уинстэнли толкует это как стремление “возвратить нам первоначальную свободу на земле”. Для джентри феодальные держания отменены; теперь “освободите для простых людей общинные земли и пустоши от заграждений, произведенных нормандскими лордами... и тем самым исполните свой завет, чтобы вы и все слои народа могли жить в мире друг с другом”. “Дать двум частям народа, т. е. джентри и духовенству, свободу и отрицать ее для всех остальных” — это “серьезное нарушение Национального Завета”[1343].

Платить законникам, доказывал Уинстэнли, значило бы “добровольно нарушать наш Национальный Завет... соблюдая старые нормандские тиранические и разрушительные законы”. Диггеры не отвергали закона: они добивались “реформ в нашем месте и нашем призвании согласно этому Национальному Завету”. Текстуальная точность Уинстэнли в переводе слова "завет", несомненно, ведет к ошибке, как он, вероятно, знал; но без сомнения, принятие Завета парламентом сопровождалось пропагандистской болтовней, которая порождала надежду на социальную, а не только политическую трансформацию. Уинстэнли трактовал Завет под сильным влиянием того, что, как он полагал, Библия говорила о “равенстве”, “разуме” и “реформации”[1344]. Чем больше обсуждалась Библия, тем меньше, казалось, было согласия.

12. Бог покидает Англию

Ибо суд у Господа с жителями сей земли, потому что нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания на земле.

Ос. 4.1

Изъятие славного присутствия Господня из церкви его — это и очевидный знак его недовольства, и явственная угроза его ухода.

John Brinsley, The Third Part of the True Watch (second ed., 1622), pp. 26-35

Как верно, что Бог есть Бог, [верно и то, что] Бог уходит из Англии... Останови его в конце города и не позволяй Богу твоему удаляться... Бог рассудил, что Новая Англия станет убежищем... скалой и укрытием, чтобы верные его могли бежать туда.

Thomas Hooker, The Danger of Desertion, проповедь, прочитанная в 1631 г., в кн.: The Puritans in America: A Narrative Anthology (ed. A.HeimertandA. Delbanco, Harvard U.P., 1985), pp. 68-9

I

В предисловии к Женевской Библии утверждалось, что “после такого ужасного отступничества и отпадения от Христа к антихристу, от света к тьме, от Бога живого к немым и мертвым идолам” англичанам при Елизавете посчастливилось избежать суровой кары Божией. Но королева и ее епископы не поняли намека. Во время ее правления пуританам пришлось идти по лезвию ножа. Они восхваляли “ниспровержение идолопоклонства”, введение проповедничества, оказание помощи протестантам в Шотландии, Нидерландах и Франции. Но истинной дисциплины установлено не было из-за оппозиции епископов, и потому то, что было достигнуто, все еще находилось под угрозой со стороны внешних и внутренних папистских врагов. Бог гневается на Англию за ее теплохладность[1345]. К концу правления некоторые решили “стряхнуть иго антихристовых уз”, не дожидаясь, пока это сделают власти, и отправились в изгнание. Но многие остававшиеся в Англии чувствовали глубокое недовольство. Провал ГемптонКортской конференции в 1604 г. и последовавшее притеснение пуританских церковнослужителей, казалось, повысило степень переосмысления статуса английского народа. Избранные евреи подвергались гонениям и изгнанию в наказание за их грехи. Ожидает ли такая судьба и Англию? В 1608 г. Джон Доунейм задал этот вопрос в “Лекциях на первые четыре главы пророчества Осии”. За ними в ближайшие 25 лет последовали по меньшей мере десять работ, посвященных этому пророку. Израильтяне нарушили свой завет с Богом, и их постигла справедливая кара. “Бог наказует грехи нации карой для всей нации”, — заключал Доунейм. Он обращался к магистратам, священнослужителям и народу с призывом провести реформы, пока еще не поздно[1346].