Рантер Ричард Коппин думал, что “через рождение Христа” люди “возвратятся к более совершенному состоянию”, чем рай, который потерял Адам[932]. Это милтоновский “рай внутри вас, гораздо более счастливый”. Подобные же идеи высказывались беменистом Джоном Пордеджем, Питером Стерри, а также Джорджем Фоксом и другими квакерами[933], и Томасом Трэхерном, который унаследовал от радикалов революционных десятилетий более, чем это обыкновенно признается[934]. Сочинитель альманахов Джон Эдбери, якобы рантер в прошлом^ говорил, что в саду Эдемском “все люди были левеллерами”[935]. Он, быть может, цитировал очень респектабельного пуританского богослова Ричарда Сиббса: “Если Бог отец, а мы все братья, — то это уравнивающие (levelling) слова. Это сносит горы и наполняет долины. Все братья”[936]. Как явствует из этого, опасности крылись в пуританской ортодоксии, чтобы выйти наружу в радикальные сороковые.

Второй миф об Адаме был увековечен в долго еще помнившемся стихе 1381 г., который Кливленд назвал “уравнивающим развратным текстом”[937]:

Когда Адам пахал, а Ева пряла, Кто тогда был господином?

Это цитировалось при Эдуарде VI и как “обычное присловье” епископом Пилкингтоном в 1560-62 гг. Замечательно, что он добавил: “Как это верно!”[938] Совсем другой епископ, Бэнкрофт, цитировал этот стих в 1593 г. для того, чтобы связать пуритан с мятежниками 1381 г.[939] Он вновь появился в том же году в пьесе “Жизнь и смерть Джека Строу”[940]. Ремарка Джека Кэда во “2-м Генрихе VI” (IV, ii): “Адам был садовником”, которую Шекспир, должно быть, от кого-нибудь слышал, говорит о ее народном источнике. “В старину не было джентльменов, а были садовники”, — заявлял могильщик в “Гамлете” (V.ii). Толпа в “Истриомастиксе” Марстона (1610) кричит: “Все будет общим... жены и все”. “Мы все произошли от нашего отца Адама” (акт V). Милтон в 1641 г. говорил: “Все люди... с Адама рождены свободными”[941].

В 1520 г. крайний германский радикал Томас Мюнцер заявлял, что “мы, [по плоти] земные люди, станем богами через воплощение Христа”[942]. Столетием позже квакер Уильям Дьюсбери сказал: “Господь сделает землю подобной саду Эдемскому”, добавив: “и начал свою странную работу в этом народе”, цитируя при этом много текстов[943]. Томас Трэхерн провозглашал, что

...каждый человек Подобен Богу, воплощенному на своем престоле, Даже тому первому, от которого начался мир.

“Земной человек это смертный Бог”, — сказал он трезвой прозой[944].

В то время как теология Завета связывала Адама с представительством, народная традиция связывала его с человеческим равенством. Даже после реставрации Трэхерн, который всегда был одержим отношениями собственности, описывая Адама в раю, утверждал, что тот не имел ни золота, ни серебра, ни монет, ни собственности, ни торговли.

...деревья, свободные И плодоносные поля были его необходимыми ценностями, И более он ничего там не хотел[945]. II

Одним из способов использования запутанного наследия Библии пуританскими теологами было разъяснение трудного учения о предопределении, которое особенно отличало их от большинства католических теологов. Кальвин прочел тринадцать проповедей о милости и искуплении, вытекающих из истории Иакова и Исава[946]. “Комедия, или интерлюдия” об “Истории Иакова и Исава”, датируемая годами между 1557/8 и 1568, изображала Исава как предопределенного ко греху с юности, подобно м-ру Бэдману Баниана. Он был шумным, грубым типом охотника, жадным и себялюбивым, плохо обращался со своими слугами. Бог любил Иакова и ненавидел Исава: всякая ложь и обман Иакова, забавно изображенные в “Истории”, не имели отношения к этому факту[947]. Хэмфри Сайденхэм в 1626 г. использовал тот же миф для проповеди, посвященной исключительно избранничеству и проклятию. Бог ожесточит сердце того, кого захочет[948]. “Каин был старшим, но Авель был лучше”: так Уильям Гоудж объяснял пренебрежение Бога правом первородства. Исав был “отъявленным глупцом... продавая землю и наследие за чечевичную похлебку”. Но он был также “пресловутым невеждой, когда столь мало ценил такую святую и небесную привилегию”, как право первородства[949].

“Не свободная воля, а свободная благодать кладет различие между Иаковом и Исавом, заявил Кэлами в проповеди по случаю поста, произнесенной 23 февраля 1641/2 г. “Это не от того, кто желает, не от того, кто стремится, но от Бога, который оказывает милость”[950]. Джон Оуэн повторил ту же мысль в проповеди по случаю поста 29 апреля 1646 г. Милтон перечислял Каина и Исава в одном ряду с фараоном, Саулом, Ахавом и Иеровоамом среди нечестивцев, которые всуе исповедовали покаяние, для того чтобы показать, что “добрые слова и расточаемые в изобилии святые выражения” Карла I ничего не стоили[951]. Может ли избранный когда-то потерять благодать? Некоторые из признанных в Библии святых были общеизвестными грешниками — Давид, св. Павел. Другие, о ком говорят как о святых людях, тем не менее впадали в искушение — Ной, Самсон, св. Петр. “Хотя Бог попускал своему народу идти некоторое время вслепую и совершать ошибки, — отмечалось в женевском примечании относительно Илии, — все же в конце концов он призовет их домой, к нему, путем какого-либо общепонятного знака и дела” (3 Цар. 18.37).

Истории из Ветхого Завета использовались, чтобы проиллюстрировать очевидный произвол (с человеческой точки зрения) Божиих велений. Почему Бог любил Авеля и ненавидел Каина, любил Иакова и ненавидел Исава? Иаков, подобно столь многим ветхозаветным героям, не был безгрешен настолько, чтобы рекомендовать его как пример для верных. (Авторы женевских примечаний тоже здесь сталкивались с трудностями.) Ричард Бернард, радикальный пуританский автор трактата “Остров человека”, лаконично суммировал: “Иаков три раза лгал своему отцу... и путем обмана получил благословение вместо своего брата; двадцать лет держался отдельно от отца, не посещая его, имел двух жен помимо служанки своей жены...” И все же он был одним из избранных[952]. И Авраам, и Исаак бесстыдно лгали в том, что они считали добрыми делами. “Такова человеческая слабость”, — говорилось в женевском примечании об Аврааме. Епископ Бэбингтон в 1592 г. беспокоился о “беззаконной лжи” Иакова, которая доставила ему право первородства; но разумно заключал: “Давайте оставим все это Богу и не будем сочинять доктрины, дабы укорять или учить себя на этих чрезвычайных фактах”[953]. Маттиас Придоу любопытствовал: является ли ложь Иакова с целью получить первородство “годной для подражания?” К тому же имел ли Исав законное право продать свое право первородства, так как оно еще не было в его владении? Покаялся ли Соломон перед смертью и получил ли прощение?[954]

Ричард Сток намекал на демократическое содержание мифа о Каине и Авеле. Быть не в фаворе у Бога опаснее, чем быть не в фаворе у князя. Имели значение святость и благочестие, а не прирожденные привилегии плоти, которые унаследовал Исав[955]. Александр Росс показал необычное социальное сознание в 1620 г., когда заявил, что имя Каин “означает владение, имя, годное для злодеев; ибо они ищут не что иное, как владения и чести в мире сем; и потому Каин построил город; так злой трудится, чтобы себя обезопасить”. Четыре вида грехов, продолжал он, как сказано в Библии, взывают к Богу: 1) убийство (Каин); 2) содомия (Лот и его дочери); 3) “угнетение бедных” (израильтяне в Египте под игом начальников); 4) “удерживание платы у наемных работников” путем мошенничества (Глава 5 Послания Иакова — любимая глава радикалов от лоллардов до Коппе). Каин, добавлял Росс, “был первым королем и завоевателем в мире”; цари, “которые находят удовольствие, кровью завоевывая царства”, будут считаться “наследниками Каина и Нимрода”[956].

Уильям Перкинс учил, что “путь Каина — это высокий и широкий путь мира сего”. Это также путь папистов (и турок и евреев). “Однако [Каин] был князем, и могучим среди людей”, и все же стал “разбойником и предателем на лице земли”[957]. Но если Каин представлял неприемлемое лицо капитализма для Александра Росса, один из членов Короткого парламента заявлял, что “Авель имел собственность в товарах”, и тем самым собственность была оправдана в книге Бытия[958].