Эти изображения абсолютно незаконны. Церковь строго запретила, и не раз на соборах запрещала писать такие иконы. Они нарушают смысл православного иконопочитания: на иконе изображается только та небесная реальность, которая была видима (или, во всяком случае, принципиально могла быть видима) человеческим оком здесь, на земле. Иконопочитание неразрывно связано с догматом воплощения: иконное изображение возможно исключительно в силу того, что Христос принял на Себя подлинную человеческую природу, которая была видима людьми. Изображают также евангельские события – потому что они реально произошли; изображают святых – потому что они жили в этом мире. Неодобрительно Церковь относится к символическим изображениям, видя в них очевидный упадок строгого и трезвого догматического сознания; тем более нельзя изображать на иконе Бога Отца, Которого никто не видел и видеть не может. Однако мало найдётся храмов, где нет такого изображения... Это пример того, как в Церковь каким-то образом, «с чёрного хода», входит некая традиция и закрепляется в ней. Пишут и устанавливают и терпят в православных храмах такие иконы люди, у которых догматическое, церковное, евангельское сознание очень слабо, гораздо слабее, чем сознание «традиционное». Но, как говорит св. Киприан Карфагенский, «незаметно вошедший у некоторых обычай не должен служить препятствием к победе и утверждению истины, ибо обычай без истины есть только старое заблуждение». Любая традиция должна поверяться Священным Писанием и догматическим и нравственным учением Церкви; к сожалению, в повседневной церковной жизни так происходит далеко не всегда.

19. Я верю, что есть Всевышний, но какую веру я должен принять? Почему именно христианство? Разве Аллах, Будда, Христос – это все не имена одного Бога?

Очень хорошо, что Вы верите, что есть Всевышний. Теперь нужно в этой вере разбираться; вера требует от человека того, чтобы он отчётливо осознавал, в кого и зачем он верует. Действительно, Бог един, и действительно люди называют Его по-разному. Но Бог Сам хочет, чтобы мы веровали в Него правильно, чтобы через жизнь, соответствующую вере, достичь спасения. Для этого Бог совершил то, что не укладывается в человеческих умах, но что может быть воспринято верой: Он Сам пришёл на землю, принял на Себя человеческую природу, ради спасения человека взошёл на крест, и через три дня после этого воскрес из мёртвых. Имя воплотившегося Бога – Иисус Христос. Об этом возвещает нам Откровение Божие – Священное Писание, Библия. Но не только об этом, а и о том, что Бог, будучи Единым по существу, Троичен в Лицах. Понять это человеку уж совсем невозможно; однако парадоксальным образом можно познать это христианское учение о Боге на практике. Христос совершил наше спасение, то есть избавил нас от греха и вечной смерти, даровал нам бессмертие, вечную жизнь. Но как нам воспринять всё это? Как мне, живущему через 2000 лет после воплощения Бога, взять у Него то, что Он сделал для меня? Вот как. Вознесшись на небо к Богу Отцу, Христос ниспослал от Него на землю Святого Духа, и теперь каждый человек, если он этого с верою пожелает, может принять Его в своё сердце. Подаётся Он нам в Таинствах Церкви, в изучении Священного Писания, в молитве и в исполнении заповедей Христовых. Через это в душу человека вселяется Бог; Дух Святой соединяет нас со Христом и Его Отцом так, что Бог становится нашей жизнью. И не только ожидая загробного блаженства, но и уже здесь, на земле, мы обретаем полноту существования в Едином Триипостасном Боге. Вот очень кратко суть христианства.

Теперь посмотрим на другие названные Вами религии. Магометанство признаёт существование Бога-Отца, называя Его Аллахом. Принимает магометанство отчасти и Священное Писание. Но оно не видит того, что Бог не только Отец, но и Сын, и Святой Дух. Не видит оно и того, что Бог прямо и очевидно открыл это людям, и открыл не просто в книге (мусульманство – «религия Книги», Корана), то есть неким внешним по отношению к человеку образом, но внутренним духовным действием, которое меняет человеческое сердце. Отвергать это – значит не принимать великого дела Божия, совершённого на земле ради человека, отталкивать руку, которую Бог протягивает нам. Христианство основывается на том, что Бог приходит к человеку, Сам ищет его; отношения человека с Богом становятся двусторонними, всеобъемлющими, даже можно сказать – интимными. Связь с Богом в магометанстве представляется как исключительно человеческая покорность заповедям и молитва, эта связь «одновекторная»: человек делает, а Бог милует. Ислам поэтому, можно сказать, «недопочитает» Бога, создаёт о Нём неполное, упрощённое представление.

Буддизм в своей основе вообще не религия. В буддизме нет понятия Всевышнего, в Которого Вы верите. Лишь в ходе истории буддизм приобрёл все признаки языческого культа, а в основе своей он является скорее человеческим действием во взаимоотношении с мирами, чем религией, то есть личной связью с Богом.

Теперь что касается того, «какую веру Вы должны принять». Рассмотрите сами всё подробно и добросовестно, и спросите: чего на самом деле хочет ваша душа? Если она хочет не только бессмертного загробного существования – его обещает и ислам (но о нём, кстати, нет речи в буддизме), но и полноты жизни с Богом и в Боге, небесного мира, радости и настоящего, ничем не колеблемого счастья уже сейчас, если в отношениях с Богом Вы хотите чувствовать себя не пылинкой бытия, обращающей к Нему только покорность, но полноценной личностью, к которой Бог относится с великим уважением и любовью, – то тогда Ваш выбор непременно остановится на христианстве. Если же Вы хотите чего-то другого – то Вы, вне всякого сомнения, свободны избрать то, что кажется Вам наиболее подходящим для себя.

20. Один мой друг, неверующий, как-то спросил меня: «в чём состоит цель христианства?». И правда, в чем она состоит?

Цель христианства состоит в соединении человеческой личности с Личностью Христа. Это соединение – не некое буддийское растворение в безличной нирване, не торгово-магические отношения с Небом, свойственные язычеству, и не жизнь, проведённая в одностороннем поклонении Богу, как в исламе. Соединяясь со Христом, человек остаётся (а точнее – становится) самим собою, и Господь остаётся Самим Собою, но тем не менее, связь эта настолько реальна, глубинна и действенна, что христианин обретает не только полноту личных отношений с Богом, но вкупе со всеми другими христианами начинает быть Телом Христовым; а возможно это потому, что наш Бог есть Един и одновременно Троичен, и соединяемся мы со Христом в Боге-Отце, Святым Духом. Как достичь сказанного? Прежде всего нужно захотеть быть со Христом. Если такое желание будет, то человек, пользуясь опытом Церкви, достигнет этой цели. А вернее сказать – сама Цель достигнет ищущего Её человека.

21. Прочитала в одной православной книге, что спасутся только православные христиане. А как же быть бедным аборигенам в Австралии или в другом месте, до которого не дошла проповедь Евангелия и тем более Православия? Неужели они с рождения обречены на адский огонь?

Отложите эту книгу как можно дальше и никогда больше в неё (и в подобные ей) не заглядывайте. А возьмите другую Книгу (к сожалению, гораздо менее популярную и читаемую православными, чем те, что вызывают подобные вопросы), которая называется «Новый завет Господа нашего Иисуса Христа». Прочитайте её, перечитайте, ещё раз перечитайте и вообще читайте всю жизнь... Из этой книги Вы узнаете, что Бог есть спаситель всех человеков, наипаче же (то есть особенно) верных. Если под «верными» мы, не без некоторого основания, понимаем себя, православных, то слова «Бог есть спаситель всех человеков» никуда ведь не деваются. В другом месте той же Книги написано, что язычники, не знающие Бога, будут судимы по закону своей совести. Вот и ответ на Ваш вопрос. Если человек, не знающий Бога, не был богопротивником, но поступал в своей жизни по Божьему, исполнял нравственный закон, данный Богом и свидетельствованный в совести, и тем пусть в малейшей, пусть в несовершенной степени, но уподобился Богу, – то у нас нет никаких оснований прежде суда Божия «записывать» такого человека в адский огонь. Что касается спасения православных христиан, то Сам Бог говорит нам об это то, что должно, вообще-то говоря, сбить нашу спесь, наше, увы, нередко встречающееся  сознание исключительности и злорадное осуждение на погибель прочих христиан и вообще всех людей. Вот Его слова (из той же Книги): многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Если мы, православные, – «сыны царствия», то вот нам явное предостережение: озаботиться мы должны прежде всего нашим спасением (или, что то же – воплощением написанного в упоминаемой Книге в свою жизнь), а участь других людей предать Богу, и не решать за Него, кого Он спасёт, а кого нет.

22. Меня всегда смущала позиция православных христиан, что они носители истинной религии не только в масштабе всего мира, но и среди христианских конфессий. Даже название «православные». Откуда такая непоколебимая уверенность? А вдруг это заблуждение?

 Уверенность эта имеет очень простые и зримые причины. Любое сколько-нибудь добросовестное историческое исследование покажет всякому интересующемуся, что именно Православие сохранило в неприкосновенности и неизменности догматическое и нравственное учение Древней неразделённой Христовой Церкви. Но главное в заданном вопросе вовсе не это, а высказанное «смущение» и неуверенность. Очень важно задуматься православным христианам – почему оно возникает. А ответ тут вот какой, не очень-то, надо сказать, для нас утешительный. Дело в том, что учение Христовой Церкви, которое в чистоте содержится Православием, не выявляется (или, в лучшем случае, плохо, недостаточно, выявляется) в жизни православных христиан. Не выявляется же оно потому, что в сердцах и головах многих православных главное место занимает не Иисус Христос и жизнь Им и с Ним (что, собственно, и составляет истину Церкви), а что-то другое, околоцерковное: национальная самоидентификация, богатые и разнообразные исторические, эстетические, социокультурные и прочие традиции Православия, и т.п. Эти вещи, бесспорно, во многом прекрасны и замечательны; но если они превращаются в нечто самоценное, в идеологию, то из Православия уходит жизнь, оно становится этнографическим музеем с неадекватными и вдобавок весьма агрессивными смотрителями и смотрительницами. Традиции должны быть тем, что помогает человеку жить во Христе и со Христом «здесь и сейчас». А если они не приводят нас к подлинной, осуществляемой именно в нашем времени и положении, евангельской жизни, то получается огромный разрыв между учением Церкви и повседневным существованием православных христиан. И это – важнейшая проблема сегодняшней церковной действительности. В нашей жизни не видно, что Православие преображает нас, что мы становимся другими людьми, отличающимися любовью, радостью, миром, долготерпением, благостью, милосердием, верой, кротостью, воздержанием, мудростью, трезвостью, порядочностью, добрыми делами. Мало того, часто люди церковные «выпадают из реальности» и становятся нравственно даже хуже, чем их невоцерковлённые соотечественники. Почему так? Потому что не ищут Христа, потому что Евангелие в их жизни – не на первом месте, а в лучшем случае «в ряду» многих побочных этнографических вещей. Именно этот вопиющий разрыв между теорией и практикой и заставляет многих внешних людей задаваться вопросом: «вот, православные говорят, что у них истина... но не заблуждение ли это?» И тут мы не можем дать иного ответа, кроме того, чтобы начатьжить в соответствии с истиной, реализовывать её во всех сферах нашего повседневного бытия, а не только хранить, беречь и отстаивать её от действительных, а чаще мнимых, врагов.

Об исламе, католичестве и протестантизме