Счастье в христианском понимании – это только и исключительно Сам Господь Иисус Христос, наше с ним единство. Он наполняет нашу жизнь смыслом, радостью, бодростью, крепостью, ощущением полноты существования. И это ощущение, которое называется «богообщением» – вовсе не ожидание «загробного спасения», но присутствует уже сейчас, хотя и в несовершенной мере (совершенство – действительно, удел будущего века). В том, чтобы дать человеку это живое чувство  богообщения, и состоит смысл Церкви. Как его достичь? Во-первых, участием в Таинствах, главным образом – Покаяния и Причащения. Во-вторых, внимательным чтением и изучением Священного Писания (прежде всего, конечно, Нового Завета).  В-третьих, молитвой (не путать с вычитыванием молитвословий), то есть – обращением сердца и ума к Богу. И, наконец, в-четвёртых, но на деле, в-самых-главных – исполнением евангельских заповедей. Если человек хоть чуточку принудит себя к этому духовному труду, то Господь обязательно откликнется на это, если, конечно, всё вышеназванное будет движением веры, а не просто какой-то формальностью.

65. Как-то в передаче на канале «Спас» я слышала выступление Алексея Ильича Осипова, профессора Московской Духовной Семинарии и Академии. Он говорил в частности о том, что критерий христианина – это умение смиряться. Его слова: «Оказывается, вот тот последний критерий, благодаря которому только человеческий дух может прийти к соединению с Богом». Но мы знаем множество примеров, когда люди сильные и по-своему упрямые были праведниками. В чем же заключается смысл христианского смирения?

Надо сказать, что это духовное качество, как никакое другое, неправильно понимается людьми. В нашем обиходе под смирением понимают унижение, готовность к издевательствам над собою, некий «мазохизм», пришибленность, задавленность личности, убеждение себя в крайней греховности и т.п. Но это совершенно не христианский, не евангельский взгляд. Смирение – это, говоря языком психологии, не комплекс вины и собственной неполноценности, не убеждение себя в ничтожестве. Смирение – это правда о себе и о своих отношениях с Богом, миром, другими людьми. Правда эта заключается в следующем. Действительно, сам по себе человек – грешное, немощное и падшее существо. Я думаю, не нужно доказывать это – каждый, внимательно вглядываясь в себя в течение хотя бы одного дня, с ясностью убедится в этом. Но это не вся правда. Это 10 % правды. Если мы остановимся только на этом, это будет ложь, псевдосмирение, подмена. Другая часть правды, 90 % её – что Бог не отринул меня, воплотился ради меня, взошёл на крест ради меня, пришёл и вселился в меня, и в Его Церкви я – Христов, он Господь и Бог мой, а я – Его: я причастник Его любви, милости, силы и правды. И это несравненно важнее моей греховности самой по себе. Главное здесь – не человеческие грехи и немощи сами по себе, а то, что мы прежде всего – члены Церкви, члены Тела Христова, а потом уже – больные, немощные, бессильные, грешные, какие угодно. Главное – чтобы в центре всей нашей духовной жизни, на первом месте был Господь Иисус Христос, а не «я» со своею будто «супергреховностью». Ни в коем случае нельзя рассматривать жизнь и человека исключительно с позиции греха. Смысл же смирения заключается в том, чтобы взыскать Христа, быть с Ним, а вовсе не в том, чтобы констатировать ежечасно, что я – грешник, и чтобы «изъесть» себя. Быть же со Христом, то есть понуждать себя на те духовные делания, о которых я говорил выше, требует и силы, и мужества, и воли, и готовности «идти против течения», и даже некоторого упрямства, – и все это нисколько не противоречит смирению, но, наоборот, бывает даже нужно для его стяжания.

66. Мне хотелось бы уяснить для себя вопрос о смирении. Как нужно и можно в современном мире смиряться? Например, если на работе я знаю и могу обосновать то, что я делала, но замечания других буду воспринимать со смирением и молчать, ничего не объясняя, и полагать, что если мне делают замечание, то это по грехам моим, значит ли это, что я смиряюсь? Где провести грань между достоинством и смирением, и грань между смирением и человекоугодием?    

Смирение – это духовное делание, оно может вовсе и не приобретаться тем, о чём Вы написали. Даже наоборот, поступая таким образом, Вы рискуете стяжать лжесмирение, которое не приведёт Вас к Богу, а наоборот, отвратит Его от Вас. Выше я говорил, что смирение – это правда о человеке, о его отношениях к Богу, ближним, миру, самому себе. Но правда невозможна без точной и трезвой оценки ситуации, без, я бы сказал, адекватности. К большому сожалению, это качество часто теряется людьми, пришедшими в Церковь, и вместо реального исполнения заповедей Божиих они погружаются в какой-то виртуальный, параллельный мир, где отсутствует элементарное нравственное реагирование души на происходящее. Настоящее смирение невозможно без ответственного существования в мире людей, без развитого нравственного чувства, которое в человеческом обиходе называется порядочностью. Если в Ваши обязанности входит делать замечания – то не делая их, Вы будете нарушать волю Божию о себе и окружающих Вас людях. Смирение в этой ситуации проявится в том, что Вы, наставляя других людей, будете стараться делать это так, чтобы никого не обидеть, не уязвить ничьё достоинство. Если от Вас по Вашему положению в коллективе не требуется замечаний, то лучше их и не делать. Но если Вы видите, что Вашими замечаниями Вы можете помочь людям, делу, предотвратить какую-то беду или неприятность – найдите возможность сказать Ваше мнение не в поучающей форме. Это и будет школа адекватности, порядочности, тактичности, которые приводят человека к настоящему смирению. Если сделали замечание Вам, и оно несправедливо, а вдобавок может повредить Вам, или другим людям, или делу – то опять же, нужно найти форму, чтобы высказать своё мнение так, чтобы от этого была польза, а не какой-нибудь скандал. Если это решительно невозможно, то лучше и промолчать. Так относясь к каждой ситуации, Вы научитесь правильно действовать, находить подлинные грани между добрым и недолжным, внося во все Ваши отношения мир и конструктивность; а такой навык и есть самое настоящее смирение, плод которого Вы непременно почувствуете в душе – она будет мирной, мудрой и внимательной к ближним.

67. От священнослужителей часто слышно о «духовности» и ее чрезвычайной важности для человека. Скажите, пожалуйста, что такое духовность и каково ее место в жизни?

И это слово, как и слово «смирение», также часто понимается неправильно. Под «духовностью» многие подразумевают приобщение произведениям искусства: походы в театр, в филармонию, чтение художественной литературы и проч. Действительно, настоящее искусство несёт в себе некое «отображение» духовности. Классическая музыка, архитектура средневековых городов, все эстетические явления, имеющие в себе художественный и нравственный смысл,  являются отблеском Небесной Красоты, попыткой отобразить её на земле – и в этом смысле они не чужды духовности.  Но преломление духовности в эстетике – отдельный, и довольно сложный, разговор. Исконное же значение понятия духовности – приобщение человека Духу Святому. Для этого существует Церковь, и её главное, и по сути, единственное назначение – соединять человека с Богом и друг с другом в Духе Святом. Признак духовности – твердая, прочная как смерть решимость, несмотря ни на что, ни на какие внешние обстоятельства, ни на внутренние скорби и уныние, – быть христианином, быть с Богом и исполнять Его волю. Благодать же Святого Духа свидетельствуется в душе тонким, мирным, радостным, смиренным, тихим, прохладным, истинно духовным чувством, дающим человеку мир, любовь и свободу, – и как бы «собирающим» человека в цельное и гармоничное существо, в то, чем он должен быть по замыслу Божию. Место духовности в жизни? это то же самое, что и сказать: место Бога в жизни человека. Многие люди (боюсь, что и большинство) живут без Бога. Я не могу себе представить этого – настолько это бессмысленно и пусто...

68. В беседах с моими воцерковленными знакомыми я часто слышу, как правило, уже под конец дискуссии, что верующим людям аргумент для подтверждения существования предмета их веры, а значит и смысла всей религии, не нужен. Они говорят, знают о Боге из собственного духовного опыта. Что же такое этот «духовный опыт»?

Этот духовный опыт и есть то богообщение, о котором мы говорим. С чем можно его сравнить? С непосредственным восприятием мира. Здоровому человеку, у которого нормально функционируют органы чувств, не нужно доказывать существование неба, воздуха, солнца, воды, пищи – он их непосредственно воспринимает, видит, осязает, вкушает, пользуется ими. Так и в духовной жизни. Христианин потому и христианин, что он духовным чувством, сердцем ощущает и вкушает Бога – и порой несравненно более убедительно, чем дышащий человек ощущает воздух, которым он дышит. Если он не понимает  этого, тогда он решительно не христианин. Как объяснить это человеку, не имеющему такого религиозного опыта? Не знаю. Как рассказать о вкусе мёда тому, кто его никогда не пробовал? Как слепому объяснить, что небо синее? Вкусите и видите, яко благ Господь, говорит Священное Писание. Но не обидно ли уподоблять людей, не знающих Бога, слепым – тем более, что они нисколько не чувствуют ущербность своего существования? Я думаю, что не обидно, ведь мы не укоряем никого в их невидении Бога, но призываем вкусить высшей и лучшей жизни. Другое дело, что эта жизнь должна быть видна в повседневном существовании христиан – и тут-то главный камень преткновения. Если бы все мы являли наше христианство делами, то не понадобились бы и дискуссий, и споров, о которых говорит поставленный вопрос.

69. Разве не бывает людей высокодуховных и нравственных, не исповедующих никакой религии? Я думаю, что всем нам знакомы настоящие, правильные люди, жизнь и устремления которых не определяются религией?

Действительно, бывают высоконравственные, правильные  и достойнейшие люди, не верующие в Бога. (Насчёт «духовности» в свете приведённых мною выше разъяснений, я думаю, здесь говорить не приходится, ибо без веры приобщиться Святому Духу невозможно.) Что касается того, что их жизнь «не определяется религией» – то тут можно поспорить. Напрямую, осознанно – действительно не определяется. Но косвенно, опосредованно – без религии, я думаю, тут не обойтись. Нравственность, порядочность, жертвенность, любовь к людям – всё это добродетели по сути христианские, коренящиеся в выполнении человеком воли Божией, даже если она этим человеком вовсе и не осознаётся. Ибо воля Божия такова, чтобы люди любили друг друга, помогали, заботились о ближнем, а в крайнем случае – и жертвовали бы собою ради ближнего. Кстати, именно случаи, когда человек неверующий жертвует своей жизнью ради других людей, свидетельствуют о том, что душа человеческая способна, несмотря на незнание Бога, преодолеть ради любви инстинкт самосохранения – а это есть уподобление Христу, даже если человек не имеет осознанной веры. Отсюда следует и то, что мы никак не можем судить о спасении или не-спасении неверующих людей. Вера – дар Божий; мы не знаем, по какой причине этот дар не проявился в нравственном, порядочном, способным на жертву человеке. Но если такой человек выполняет заповеди Божии, то вера может раскрыться в нём в последние моменты его жизни, а может быть (дерзну предположить), и после перехода в вечность. Ещё скажу, что бывают случаи, когда неверующие люди своими поступками могут служить и укором, и примером нам – христианам...

70. Прочитал в одной книге «в помощь кающемуся», что есть такой грех – маловерие. Как это понимать? Разве можно верить чуть-чуть?  

Да, есть разные степени веры. Первая – это «что-то там есть». Такая вера имеется у большинства людей, но она никаким образом не влияет на их жизнь. Вторая степень – убеждённость, что есть Единый Бог, Творец неба и земли. Эта вера тоже никак не влияет на жизнь человека. Третья степень – осознание бессмертия своей души и ответственности за свою жизнь и поступки. Такая вера уже побуждает человека нравственно оценивать свою жизнь, воздерживаться от явного зла, по возможности творить добро. Четвёртая степень – принятие христианского учения и практическое выражение этого – участие в Таинствах Церкви, старание выполнить требования церковной дисциплины. И наконец, высшая степень веры – встреча со Христом, когда человек и церковной жизнью живёт, и заповеди старается исполнять не потому, чтобы избежать печальной загробной участи, и не потому, что так «надо», а потому, что этого требует живое чувство богообщения, о котором мы уже много сказали. Так вот, маловерие – это всё то, что не приводит к этой высшей степени веры. Грех маловерия превращает христианство в формальность, когда вера – «своим чередом», а жизнь – «своим чередом». Только когда христианство воплощается в наше повседневное существование, когда оно выявляется в исполнении заповедей Христовых, тогда можно говорить об истинной вере. Всё остальное – маловерие.

71. Я как-то раз услышал такую фразу: «Господи, верую! Помоги моему неверию!» – как понимать это выражение?