Молиться и поминать можно всех людей, даже и вовсе не крещённых. Другое дело – что здесь понимается под «поминанием». Обычно тут разумеется написание записок, которые подменяют для очень многих людей молитву и являются чуть ли не главным в церковной жизни. Церковная записка предполагает, что мы не просто перечислили в ней ряд имён и, заплатив какую-то сумму, отдали её за ящик, думая при этом, что сам факт написания записки что-то там на Небе в отношении этих людей «делает». Нет, смысл записки совсем в другом – прежде всего в нашей сердечной молитве за тех людей, которых мы поминаем, и в укреплении нашей личной молитвы соборной, церковной. Без нашей молитвы подача записки превращается в профанацию. Поэтому прежде всего нам нужно самим молиться за наших близких и знакомых. Если они свои православные имена «позабыли», то это указывает на их отношение к своей церковной жизни; тем не менее, если они крещены в Православной Церкви, то нет никаких препятствий подавать их имена на проскомидию перед Литургией (на которой поминаются только члены Православной Церкви), а тем более на молебны, где можно поминать всех, за кого мы молимся.

118. Изначально была дана лишь молитва «Отче наш». Откуда взялись остальные молитвы, уподобляющие верующих язычникам? Откуда взялись молитвы "О здравии", "Об устройстве на работу", "О вразумлении" и т.д. и т.п. Кстати, и молитв святым приносить Спаситель тоже не учил. Откуда тогда и это взялось? Не от маловерия ли?

Насчёт молитв святым Бог как раз учил. Ещё в Ветхом Завете Господь, к примеру, не принимал молитву израильтян; когда же они просили Моисея молиться о них, Бог исполнял его прошение о народе (Числ. 21, 7). Что касается остальных молитв – то Вы не ту книжку открыли. Посмотрите богослужебные книги Православной Церкви, и Вы увидите, что большинство молитв взято из Священного Писания, особенно из Псалтири, или изречены великими святыми Христовой Церкви, которые были движимы Духом Святым, исполняя заповедь: непрестанно молитесь (1 Фесс. 5, 17).  Апостол Павел говорит, чтобы мы всякое наше прошение, всякую нужду возвещали Богу (Фил. 4, 6). То, что общие всем нужды облечены в традиционные слова церковных молитв – явление совершенно естественное, и нисколько не противоречит молитве «Отче наш», ибо церковные молитвы ничего не прибавляют к молитве Господней, а лишь расширяют и конкретизируют её содержание. Другое дело – нужды более частные. Те молитвы, на которые указали Вы, и которые отражают эти частные нужды, взялись не от маловерия, а от обрядоверия. Многим православным очень трудно от сердца помолиться Господу, по слову Апостола возвещая Ему свои просьбы; им обязательно нужно, чтобы молитва была напечатана в книжке. Своим словом обращаться к Богу такие православные из ложного «смирения» и из-за излишнего обрядового воспитания боятся. Спрос рождает предложение – и подобные молитвы «на всякую потребу» появляются в значительном количестве. По большей части они абсолютно бездарны, а порой несут в себе и магические элементы. Такие молитвы, безусловно, – дело недолжное; их распространение, к сожалению, редко получает достойную церковную пастырскую оценку, что и является причиной (надо сказать, справедливой) нарекания на православных.

119. Зачем все эти всевозможные церковные условности – это указание Бога или наше земное изобретение? Придешь в церковь к Богу, а оказывается – не так встал, не тому святому молишься, не туда ставишь свечку, как будто выполнение внешних атрибутов важнее самого факта пребывания человека в храме. Кто же придумал все эти церемонии, церковные правила? 

Здесь не нужно смешивать всё в одну кучу. В Церкви есть очень много разного; есть правила, исходящие из самой сути церковной жизни, есть церемонии, сложившиеся исторически, а есть, действительно, множество всяких мелких «придумок», исходящих от неграмотного народа церковного. Во всём этом нужно разбираться. Само мнение, что «в храм приходят к Богу», при всей своей правильности подспудно содержит мысль, что вне храма в жизни человека Бога нет; между тем христианство вовсе не сводится исключительно к храмовой жизни. Наоборот, даже можно сказать, что самое важное-то происходит вне храма, в течении самого человеческого существования. Христианин должен молитвенно предстоять Богу каждую минуту, и действительно, формы этого молитвенного предстояния регламентировать нельзя, каждый сам устанавливает здесь для себя правила. Церковь же есть общественное молитвенное собрание; и как любое собрание, нуждается в определённой регламентации. Чтобы было всё благопристойно и чинно (1 Кор. 14, 40), существует церковный устав. Человек, хотящий жить сознательной христианской жизнью, должен дать себе малый труд с этим уставом ознакомиться; тогда он будет понимать, что и когда происходит на богослужении. Впрочем, упрёк, прозвучавший в данном вопросе, вполне справедлив; надо сказать, что большинство православных устава как следует не знают, и заменяют его своими выдумками, что и вызывает смущение и раздражение у людей.

120. Скажите пожалуйста, почему Церковь не поминает самоубийц, но поминает убийц, прелюбодеев и других несчастных, усопших в нераскаянном состоянии? Те же смертные грехи. Может кто-то зверски, с особой жестокостью убил 20 человек, и его поминают, а самоубийцу, человека с мягким, добрым сердцем, нельзя. Непонятно. 

Строго говоря, если нам достоверно известно, что убийцы, прелюбодеи и т.п. отошли в мир иной в нераскаянном состоянии, то их поминать не следует; однако Церковь поминает их, уповая на милосердие Божие. Формально самоубийц нельзя поминать, потому что они сами отсекли себе возможность покаяния в этом грехе. Но (дальше я излагаю исключительно своё частное мнение) ситуация самоубийства никогда не укладывается в формальные рамки, всегда это величайшая человеческая трагедия. По мнению некоторых психологов, любое самоубийство происходит в состоянии умопомрачения; а Церковь без всякого препятствия молитвенно поминает людей, наложивших на себя руки по причине психического расстройства. Я считаю (ещё раз подчёркиваю, что это моё частное мнение), что в Церкви обязательно должен быть какой-то чин поминовения самоубийц; а то получается, что Христос и Его Церковь с человеком везде, от рождения до смерти, в любых его состояниях, вплоть до богооставленности и крестных мук – а тут, в величайшей беде для человека, Церковь его как бы бросает... Чувствуя эту несообразность, многие святые (например, преподобные оптинские старцы) разрешали домашнюю молитву родственникам и близким несчастных самоубийц. На этом можно и остановиться: пока этот вопрос не рассмотрен соборно, за Литургией самоубийцы не поминаются, а в частной молитве за них не только можно, но и обязательно нужно молиться.

121. Часто возникают споры и недоумения по поводу понятия Церковной соборности (по-гречески – кафоличности). В либеральной журналистике зачастую звучат обвинения в том, что в Церкви нет соборности, так как не проводятся Поместные соборы. Так есть ли она, соборность, в современной Церкви? 

Соборность – понятие, которое по большей части понимается неправильно. Часто под ней разумеют проведение соборов. Но из истории Церкви мы знаем, что были и «разбойничьи» соборы, то есть те, решения которых противоречили истине Христовой Церкви, а выражали эту истину всего лишь несколько человек, которые подвергались всяческим гонениям. Многие думают, что соборность – когда все мыслят, чувствуют и делают одинаково, ходят, так сказать, «строем». Но соборность не есть нечто внешнее, не есть оно и некая казарма. Соборность – это единение людей во Христе, единство земной и небесной Церкви. Бывает так, что это единство перестаёт ощущаться большинством членов Церкви и подменяется чем-то идеологическим; но сама соборность от этого не страдает, она пребывает в Церкви всегда, ибо всегда с нами Господь, всегда Духом Святым мы имеем в Таинствах и молитве единение со святыми и друг с другом. Что касается Поместных соборов, то Священноначалие, на мой взгляд, проявляет большую мудрость, что не собирает их в текущий период жизни Русской Церкви. На такие соборы съехались бы со всей страны монархисты, националисты, ИНН-исты, почитатели Распутина с Иваном Грозным, и устроили бы из Собора шумный и бестолковый митинг. Это бы нисколько не внесло бы в Церковь дух настоящей соборности, но наоборот, посеяло бы ещё большие раздоры и конфликты.

122. Новообразующиеся религиозные организации очень любят сравнивать себя с Церковью первых веков. На самом деле это обычно подлог, так как Церковь совсем по-другому относилась к обществу и культуре. На этом базисе и нужно строить определения секты, на таком языке можно разговаривать с обществом. Но чаще всего слышишь: "Есть Церковь, а остальное – секты", так в чем же критерий, по которому обвиняют в сектантстве?  

Вообще сектой считается небольшое религиозное образование, в котором наличествует тоталитарный лидер и которая имеет аскетическую идеологию, изолирующую своих членов от нормальной социальной жизни. Тезис «есть Церковь, а остальное – секты»  некорректен. Помимо нашей Церкви есть древние восточные Церкви, отшедшие от полноты Православия в IV веке; есть Римо-Католическая Церковь, отделение которой от Православия произошло в 1054 году; есть Лютеранская Церковь, отколовшаяся от Католической в первой половине XVI века; всё это традиционные почтенные исторические конфессии. Можно говорить о большей или меньшей полноте истины, содержащейся этими Церквами; но сектами именовать их решительно неправомерно. Одно то, что эти Церкви создали свою культуру, свой стиль социальной и общественной жизни, препятствует такому их определению, ибо секта неспособна ни к какому созиданию, наоборот, она разрушает всяческую культуру. 

Между прочим, нам, православным, стоит в этом вопросе, как говорится в басне русского поэта И.А.Крылова, «на себя оборотиться». В недрах Православия существует и идеология, отрицающая светскую культуру, и тоталитарные духовники, требующие к себе «слепого послушания», и гипертрофированный аскетизм. Известны единичные общины, в которых все эти вещи наличествуют и цветут пышным цветом... так что признаки сект можно отыскать и на некоторых наших приходах.

123. У меня возник вопрос по поводу украшения церкви. Вот мне лично не очень нравится, когда храм слишком пышно, помпезно, дорого выглядит. Христианство ведь изначально было религией бедняков. Мне странно видеть людей, просящих на улице денег на восстановление храмов. Неужели это так необходимо? Главное, по моему мнению, чтобы кротко было, чисто, без этого "королевского размаха".

Пышность и благолепие храма не просто так существует; они символизирует духовную красоту Царства Небесного. Украшение храмов на Руси всегда считалось делом благочестивым, и большинство храмов строились и украшались на народные, пожертвованные деньги. Другое дело, что в контексте нашей эпохи, когда существует большое социальное расслоение, когда в Церкви наличествует миллион проблем, требующих вложения материальных средств, в убранстве храмов обязательно должна быть мера, чувством которой, к сожалению, не всегда обладают жертвователи и церковные деятели, от которых зависит распределение материальных средств.