Существует множество определений государства, наиболее общим из которых представляется понимание его, как формы самоорганизации общества, характеризующейся единым в пределах некоторой соответствующей ему ограниченной территории социальным, экономическим, политическим, правовым, организационно-управленческим пространством с жестко детерминироваными правилами определения принадлежности к оному (т.е. с тем, что прежде называлось подданством, а теперь гражданством).

До самого последнего времени упомянутое единство обеспечивалось, главным образом, тем, что и общество и государство были национальными, т.е. образовывались вокруг одного из входящих в их состав народов, доминирующего культурно и, как правило, численно. Однако сегодня такому положению, можно сказать, пришел конец. Шенгенское соглашение (1987 г.), 25-я сессия давосского форума (1996 г.), официально зафиксировавшая глобализацию, как магистральное направление развития человеческого сообщества привели к тому, что уже в 2000-м году лидеры восьми ведущих в военном, политическом, экономическом отношении держав объявили на своей ежегодной встрече в Окинаве о неуклонном намерении переделать мир в «единое информационное общество».

Последующие саммиты «большой восьмерки» только последовательно детализовали этот проект. Генуя (2001 г.) фактически инаугурировала мировое правительство, наделила его полномочиями и определила пути, направления и формы экономической экспансии. Кананаскис (2002 г.) положил начало так называемому «глобальному партнерству», основным предназначением которого наряду с «борьбой с угрозами миру, демократии, стабильности, процветанию и развитию» является формирование транснациональных организационно-управляющих структур, занимающихся среди всего прочего и единым по всему миру стандартом удостоверений личности, а также способами ее биометрической идентификации и отслеживания всех осуществляемых людьми перемещений путем направления вдоль оных упреждающей информации о каждом из путешествующих.

Но все это, по сравнению с печальными для национальной государственности результатами встречи в Эвиане, только «цветочки».

Во-первых, впервые в истории официальный документ («Декларация «группы восьми»: Поощрение роста и содействие формированию ответственной рыночной экономики») зафиксировал представление о мировом хозяйстве не как о совокупности экономик национальных государств, а как о поле взаимодействия транснациональных корпораций и территориальных администраций, управляющих жизнедеятельностью общества в пределах, можно сказать, бывших национальных государств.

Во-вторых, главы восьми ведущих держав столь же официально («Декларация «группы восьми»: Поощрение роста и содействие формированию ответственной рыночной экономики», «Декларация «группы восьми»: Борьба с коррупцией и повышение транспарентности») установили, что подобная организация мирового экономического пространства соответствует «благотворному духу глобализации», и нуждается лишь в некоторой правовой системе, обеспечивающей единые и унифицированные правила рыночной деятельности. В качестве первого шага в этом направлении стало определение в качестве «контролеров» за течением этого процесса таких глобальных финансовых организаций, как МВФ, МБР, Всемирный банк и т.п., по отношению к которым как транснациональные корпорации, так и территориальные администрации должны быть полностью «транспарентными», т.е. прозрачными в своем финансово-хозяйственном взаимодействии.

В-третьих, Всемирная торговая организация (ВТО) официально была признана главным экономико-социальным менеджером, управляющим глобальной рыночной системой и обеспечивающим устойчивое развитие всечеловечества («Совместные действия «группы восьми» в области торговли»). И прежде, начиная с Окинавского саммита, взявшего курс на построение информационного сетевого общества, ВТО делегировались все возрастающие полномочия социального распорядителя, но никогда еще этот надгосударственный институт не получал подобного организационного статуса, позволяющего открыто вмешиваться в устроение жизни людей в подавляющем большинстве стран мира.

В-четвертых, развивая итоги саммита в Кананаскисе и опираясь на «необходимость глобальной контр-террористической деятельности», участники встречи в Эвиане фактически договорились об основах и начале создания глобальной полицейской системы («План действий «группы восьми»: Укрепление международной политической воли и потенциала для борьбы с терроризмом»).

В-пятых, продолжая «бороться с терроризмом» и развивая «глобальное партнерство», главы «восьмерки» назначили себя глобальными же контролерами за осуществлением любых ядерных программ, как военных, так и мирных.

В-шестых, если в Генуе и Кананаскисе еще только шла речь об установлении координации и взаимодействия в некоторых областях науки и техники, то в Эвиане жестко определено, что контролируемым и поощряемым будет развитие средств и систем глобального наблюдения, энергетических технологий (прежде всего, локальной и возобновляемой энергетики) и генетически модифицированных продуктов сельского хозяйства, т.е. тех отраслей, которые необходимы для ускоренной трансформации общества и государства во всемирную локально-распределенную «Сеть».

В-седьмых, «большая восьмерка» определила для всех глобальные транспортные правила и, соответственно, правила удостоверения и идентификации личности, узаконив электронные — «очипованные» — карточки-паспорта, включающие в себя как соотнесение личности каждого жителя Земли с персональным идентификационным номером (продублированным в явном виде штрих-кодовым начертанием), так и связанную с ним дополнительную биометрическую информацию — дактилограмму (отпечатки пальцев) и иридограмму (структуру радужки глаза).

И, наконец, в-восьмых, организаторы саммита в Эвиане сделали все, чтобы его решения распространялись и выглядели законными и обязательными для всего мира: если следовать официальным коммюнике, то на этой встрече ее организаторы постарались собрать представительство «80% жителей Земли и производителей 86% мировой продукции».

Подводя итог, можно констатировать, что решения саммита в Эвиане практически разрушили все то, что позволяло рассматривать национальное государство, как целостную форму самоорганизации общества. Причем последствия выданных там директив, проявят себя отнюдь не когда-то в отдаленном будущем, а в самое ближайшее время. Здесь для России и интеграция в пространство Единой Европы, намерение о котором было заявлено на саммите ЕС — Россия (май 2003 г., СПб.) с последующим переходом к безвизовому транзиту граждан России через европейские страны. Единственными просматриваемыми для этого возможностями являются вступление в нашего государства Шенген или в аналогичную ему глобальную империю.

Последнее представляется более вероятным, поскольку сроки раздачи всемирных паспортов, о которых договорились главы «большой восьмерки» еще в Кананаскисе и подтвердили в Эвиане начинаются уже с первого января 2004 года. И это будут отнюдь не только загранпаспорта, как можно было бы подумать, читая выступления министров внутренних дел «группы восьми» в период их совещания в Париже в мае 2003 г., а паспорта мирограждан, охватывающие наподобие «Карты москвича» практически все стороны социальных взаимодействий человека.