Существуют ли, по Вашему мнению, неверующие люди, являющиеся полноценными личностями? В чем Вы видите принципиальное различие верующего и неверующего?

O. АЛЕКСАНДР: Во-первых, неверующих вообще нет. Никого! Каждый человек рождается с врожденным ощущением веры. Разница только в том, что один осознает и формулирует свою веру как некое мировоззрение, а другой инстинктивно верит. И только когда его прижмет очень, тут-то он и «выдает искру». Но неверующих нет. Поэтому человек, не имеющий религиозного миросозерцания, может быть полноценной личностью. Потому что в нем эти токи религиозные все равно живут.

Более того, он впитывает их с традицией, впитывает с литературой. Даже в нашем обществе, которое было формально атеистическим, все равно «диффузно» все это проникало: через Достоевского, через Толстого, Гоголя, через поэзию, через музыку. Все наследие культуры, русской и зарубежной, подпитывало и слегка формировало это полурелигиозное смутное миросозерцание. Все равно человек, не осознавая, верит в то, что жизнь имеет смысл. Он чувствует это. Он может это как бы инстинктом ощущать. Если бы этого не было, он вообще не смог бы жить.

Другое дело — размышлять над этим, создавать человеческие разумные определения, воплотить и отразить всю эту тайну. Это совсем другое. Впрочем, я приведу вам смешную аналогию. Ребенок греется на солнышке, ему приятно и тепло. А физик не только греется, но выясняет, из каких элементов состоит Солнце, как далеко оно от Земли и так далее. Но оба получают от солнца свет.

Мы все дети Божии. Только одни знают это, а другие остаются как бы сиротами. Но это сиротство мнимое. У нас есть Отец. Мы все братья и сестры только потому, что у нас есть Отец, а не потому, что мы произошли от обезьяны или другого какого-нибудь почтенного животного. Этого недостаточно, этого совершенно недостаточно.

Инквизиторы пытали, убивали людей. Крестоносцы шли поклоняться Гробу Господню и по дороге огнем и мечом уничтожали людей иной веры. Все они прекрасно знали первую заповедь Христа «не убий». Как это можно объяснить?

O. АЛЕКСАНДР: Во-первых, это не первая Его заповедь; во-вторых, это заповедь не Христа, а Моисеева; Христос ее, конечно, освятил и поддержал. А в-третьих, таков уж наш изощренный человеческий ум. В кавычках «изощренный». Потому что люди, которые тащили своих сограждан на гильотину, прекрасно знали, что такое «свобода, равенство и братство». Люди, которые говорили, что «человек проходит как хозяин необъятной родины своей», тоже все прекрасно понимали. Слова и дела у людей очень часто расходятся.

Это, конечно, трагедия, и ничего хорошего в этом нет. Но тем не менее факт разрыва остается в любом случае.

Почему Христос умирал такой страшной, мучительной смертью, да еще с подлым предательством?

O. АЛЕКСАНДР: Вот в этом и заключается искупление. Для того чтобы Высшее могло приблизиться к нам и стать рядом с нами, Оно должно было страдать! Потому что в нашем мире, где царствует зло, все светлое обязательно страдает! И Он идет на это и потому вместе с нами переживает все: одиночество, непонимание, боль, страдание, смерть. Когда мы говорим о Боге, что Он бесстрастен, что это космическое Начало, Которое не знает, что такое человеческая мука, — Крест напоминает нам о том, что Он знает, что Он вместе с человеком, что Он входит в поток нашей боли, для того чтобы придать нам мужества, твердости, чтобы мы могли выпрямиться и встать — как бы тяжело нам ни было.