Каждому даётся проявление Духа на пользу. Ибо кому чрез Духа даётся слово мудрости; кому же — слово знания, в согласии с тем же Духом; иному — вера в том же Духе; другому же — дарования исцелений в едином Духе; другому же — сила, являемая в чудесах; другому — пророчество; другому же — различение духов; иному — разные языки; другому же — толкование языков… И Бог поставил их в церкви: во–первых, апостолами, во–вторых, пророками, в–третьих, учителями; затем чудеса, затем дарования исцелений, оказание помощи, управление, разные языки [2].

Дар учителя, по апостолу, ничуть не менее значителен, чем дар пророка, или дар целителя, или дар чудотворца, так как все они подаются одним Духом. Однако современное церковное сознание оценивает эти дары иначе: мы далеки от того, чтобы поставить катехизатора на одну ступень с пророком или чудотворцем. Катехизация по–прежнему занимает в церкви униженное и оскорблённое положение. В большинстве приходов она является чем–то сверхурочным и необязательным, лежащим за пределами повседневной церковной жизни. Для неё не существует ни календарей, ни заведенной дисциплины, ни канонической практики.

Однако в древности всё было совершенно по–другому. Прежде чем появились на свет письменные Евангелия, катехизация, то есть устное наставление в вере всех желающих, уже шла полным ходом. Так, например, Лука в начале своего Евангелия говорит о цели, с которой оно было написано: «Решил и я, тщательно исследовав все с самого начала, последовательно написать для тебя, превосходлейший Феофил, чтобы ты познал достоверность того учения, в котором был катехизирован» (peri< w=n kathch>qhv) (Лк 1: 3–4). То есть Лука считал свой труд систематическим изложеним устного катехизиса.

Ещё до того, как появился годичный календарь богослужений, церкви Рима и Александрии имели весьма развитую огласительную практику. Вот что в начале третьего века о регулярной катехизации в Риме сообщает Ипполит:

Пусть все верующие, пробудившись на рассвете, прежде чем приступить к работе, омоют руки свои и помолятся Богу, а после идут на работу. Но если [в это время] будет огласительное занятие (kaqh>ghsiv), пусть каждый сочтёт более предпочтительным посетить его, рассуждая, что он слышит Бога, говорящего устами наставляющего. Ибо участие в молитве со всею церковью поможет избежать все злоключения дня. Человек богобоязненный должен считать для себя большим упущением, если он не пойдёт туда, где проводят обучение, в особенности, если он умеет читать. И если есть учитель, то пусть никто из вас не опаздывает в церковь, где проводится обучение. И тогда дано будет говорящему произнести то, что полезно услышать всем. И вы получите пользу от знаний, которые Святой Дух сообщит вам чрез наставляющего. И вера ваша укрепится услышанным [3].

По тем дням, когда общего наставления не проводилось, Ипполит рекомендует самостоятельное чтение Священного Писания дома [4]. Римский богослов подчёркивает, что катехизация не менее харизматична, не менее духоносна, чем молитва или пророчество: устами катехизатора говорит Сам Бог [5].

Ипполит настаивает на том, что занятия должны посещаться регулярно и без опозданий. Большинству современных христиан ежедневное посещение храма утром и вечером покажется невозможным условием. Однако для древних в этом не было чего–то непривычного. Даже набожные язычники рано утром перед работой заходили в храм для короткой молитвы или молились перед домашним алтарём, так называемым ларарием. Частые огласительные собрания христиан были духовным противоядием от аналогичных языческих обычаев.