Внутренний поиск
Ничто, кроме глубокой веры в существование души, не дает ощущения, что в тебе есть душа; поэтому проблема пасторского каунселинга в наши дни начинается со священника и его отношений с собственной душой.
Многие священники осознают это. Растет число священников и членов их семей, прошедших анализ; растет и число желающих подвергнуться анализу и «получить психологическую помощь». Сегодня, как и всегда, священник, стремящийся глубже ощутить и понять свое призвание, чувствует растерянность в связи с трудностью сохранить верность этому призванию. Никогда священник не связан более крепко со своей паствой, чем в том случае, когда чувство потерянности у «овцы» равно чувству потерянности у «пастыря». Теология, изрядно разрушенная столетним кризисом веры, вновь открывает в человеке душу, причем в этом значительная роль принадлежит психологии. Все современные проблемы не обошли церковь стороной: алкоголизм, прелюбодеяние, гомосексуализм, психопатия, самоубийство. Ничто больше не защищает священника от внутренних сомнений. Ему трудно это скрывать. Однако именно такое потрясение основ заставляет его проявлять мужество, осуществлять свою миссию и не избегать встречи с самим собой. Действительное воссоединение психологии и религии осуществляется не в догмах, не через экуменические советы и не во внешней деятельности; оно происходит в душе священника, борющегося со своим призванием. Нельзя не почувствовать значительности этой борьбы, происходящей в душах священников и свидетельствующей о том, что на свет появляется нечто, лежащее вне личностной проблемы. Этот процесс имеет историческую значимость.
Здесь глубинная психология соединяется с новой теологией. Как аналитики, мы озабочены душой, человеком, проживающим свой собственный миф, процессом его индивидуации в сложный исторический период. В поле душевных перипетий находится и сам священник. В силу запутанности многих вопросов современной теологии, сложностей в профессиональной жизни священника сегодня он более открыт для людей, чем специалист-психолог, ограниченный жесткими рамками устоявшейся терминологии и скованный правилами, утвердившимися в кабинетах психоаналитиков современных мегаполисов. Новая теология, новая мораль и соответственно новая реформация при всей ненадежности используемых ими психологических методов (о чем будет сказано далее) по крайней мере новы. В то же время психология, появившись на свет в Вене, в кабинете психоаналитика, и ныне отмечая уже восьмое десятилетие своего существования, проявляет, к сожалению, некоторые признаки консерватизма.
Образ священника, служителя Бога, изменяется под воздействием образов, возникающих в котле кипящих в его собственной душе сомнений. В результате изменяется не только теология — рождается новый способ попечения о душе, основанный на внутреннем опыте самого консультанта. Учитывать в своей профессиональной деятельности внутренние психологические изменения личности означает прилагать героические усилия, равные любому из проводимых церковью в наши дни крестовых походов: решение задач отдельными лицами связано с различными метаморфозами в их судьбе, путь пролегает через тени, а награда приходит поздно.
Проблема обретения души стоит в наше время необычайно остро. Производными от нее являются проблемы местонахождения Бога, значения любви, роли священника как консультанта и т. п. Потерявший душу будет находить Бога всюду — вверху и внизу, здесь, в этом мире, и там, вовне; он будет хвататься за каждую соломинку любви, принесенную к его порогу, где он стоит в ожидании чуда. При отсутствии ощущения в себе живой души неизбежно моральное смятение, неуверенность в действиях, принятие звучащих здраво, но психологически необоснованных решений. Поэтому, прежде чем спорить о том, кому принадлежит душа — психологии или религии, давайте вместе отправимся на ее поиски.
Как утверждают некоторые теологи, душа живет не в таинствах или ритуалах. Ее нельзя почувствовать даже в храмах и синагогах, которые превратились в центры, где заботятся почти обо всех нуждах человека, забывая о его душе. Согласно утверждению влиятельных современных теологов, душа «уведена» из традиционных мест обитания; даже Бог, которого Швейцер, Балтман и Барт провозгласили отсутствующим среди существующих, был изгнан из храмов.
Однако по мере опустения церквей заполнялись клиники, и глубинные психологи, в особенности Юнг, нашли, казалось, душу и живой Богообраз в процессе своей работы. Новая теология, опираясь на древнюю религиозную традицию, избрала иной путь. Она обращается внутрь, к жизненному истоку, к основе бытия. Если таково новое направление, то в первую очередь следует обратиться к бессознательному, ибо феноменологически бессознательное пребывает «внизу» и «внутри». Это может оказаться верным направлением, которое изберут и другие исследователи. Глубинная психология, экзистенциализм и новая теология — все указывают «вниз». Как утверждает преподобный Отис Максфилд, новый мистицизм представляет собой нисхождение. Это не подъем на высокую гору, на вершину Сиона. Как говорит Юнг, путь наверх есть путь вниз, а путь вниз есть путь наверх.
В то же время не следует полагать, будто не существует разницы между тем, ведет ли дорога вверх или вниз. Если мы обнаружим, что душа и Бог находятся в темноте, внутри и внизу, то следует учитывать вероятность того, что путешествие будет опасным. Нижние области, традиционно связываемые с мраком, телесным низом, глубиной, являются местом обитания дьявола и его демонов. Путь вниз предполагает прохождение через лабиринт; согласно теологическим воззрениям, нисхождение означает встречу со всем, что веками откладывалось в нижней сфере бытия: материей, физическим, женским, встречу с дьяволом, грехом, низом тела, страстью. Это, конечно, классический путь анализа: возвращение к подавляемому. Нисхождение может привести к встрече с основой бытия, но Данте, который тоже проделал этот путь, нашел и другое. Следовательно, мы не сможем прийти к душе и к ее переживанию Бога, если не пройдем через бессознательное, а это означает встречу с грехом и злом, со всей сумятицей человеческих возможностей, которые выведены за пределы сознательного в цивилизованном обществе.
Таковы тени в каунселинге. Более подробно процесс нисхождения будет рассматриваться в двух последних главах.
Таким образом, бессознательное — это дверь, в которую мы входим, чтобы найти душу. Благодаря ему обычные события внезапно становятся переживаниями, через которые обретается душа; благодаря ему пробуждаются эмоции и оживает личностный смысл. Именно через бессознательное многие люди нашли путь к любви и дорогу к религии, смогли ощутить, что у них есть душа. Мы вновь и вновь находим подтверждение этому в аналитической практике. Однако для поиска души в бессознательном необходимо сначала найти бессознательное. Поскольку для того, чтобы что-то найти, надо уметь его узнавать, мы обязаны чисто эмпирически определить, каким образом мы узнаем, что существует бессознательное как таковое. Мы не будем устанавливать факт его существования или факт существования души путем рассуждения, чтения или отыскания прямых доказательств. Мы сталкиваемся с ним; мы случайно обнаруживаем психические проявления нашего бессознательного.
Все классические проявления бессознательного замечают, «наталкиваясь» на них. Существование бессознательного не доказывается логическими рассуждениями. В идее бессознательного разума содержится логическое противоречие, ибо что такое разум, как не сознание? Поэтому существование бессознательного доказывается экспериментально; это гипотеза, выводимая из живого опыта. Рассмотрим некоторые классические явления, наглядно демонстрирующие существование бессознательного. Целесообразность такого рассмотрения обусловлена широким использованием обсуждаемого понятия в современных исследованиях; порой читатель чувствует, что вопрос напрашивается сам собой, ему представляется, что вместо привидений и богов психологи изобрели гипостазированный вымысел. Далее мы покажем, что это не вымысел.
Забывая и вспоминая, мы видим, что разум может что-то потерять без утраты потерянного, он просто где-то хранит это, а затем вновь достает. Наряду с видимыми в жилой комнате предметами существуют чердак и подвал с накопленными событиями, которые в большей или меньшей степени доступны и, по меньшей мере, частично осознаны, пусть и не в данный момент. Еще одним доказательством, с которым мы сталкиваемся, является привычка. Сидя за рулем машины, куря сигарету, пользуясь ножом для резки хлеба, мы совершаем частично осознанные, частично бессознательные действия. Мы понимаем, какая часть привычки относится к сфере бессознательного, только когда спотыкаемся, когда падает пепел от сигареты или нож дрогнет в руке, то есть после того, как осознаем свои действия. Оговорки, или то, что Фрейд называл психопатологией повседневной жизни, также показывают, что мы не одиноки в себе, что Эго не может контролировать все, что мы, к своему стыду, можем оговориться или исказить слово, придав ему совершенно иное значение. Это постоянная угроза, нависающая над каждым лектором или проповедником. Внезапно мы встречаемся с бессознательным.
Эксперимент со словесными ассоциациями служит еще одним классическим доказательством существования бессознательного. В начале века, когда Юнг был молодым психиатром в Бурхгольцли, он экспериментировал со словесными ассоциациями, используя метод, применявшийся до него Вундтом в Германии. Юнг применил этот метод к своим пациентам и обнаружил некоторые примечательные особенности, имеющие отношение к психике. Он увидел, что, когда людям зачитывали список из ста слов и предлагали с максимально возможной быстротой называть первое приходящее в голову слово, они приходили в замешательство и запинались. Для произнесения некоторых слов требовалось очень много времени, иные слова повторялись, искажались; все люди сталкивались с теми или иными затруднениями при подборе ассоциаций. Сдвигался фокус внимания, контроль Эго; что-то мешало. Рассмотрев слова, создававшие помехи, Юнг обнаружил, что они странным образом связаны между собой; они формировали сложные значения, например, невеста, белое, страх, мать, смерть. Для обозначения групп таких окрашенных чувствами понятий, частично раскрывающих наш психологический облик, он предложил слово «комплекс». Так в процессе независимых экспериментальных исследований Юнг случайно столкнулся с бессознательным, поэтому он в числе первых приветствовал гипотезу Фрейда о бессознательном разуме.
Комплексы могут настолько отделиться от Эго и даже друг от друга, приобрести такую силу и форму, что становятся независимыми личностями. Тогда мы получаем еще одно классическое проявление бессознательного — множественную личность. Известны случаи Мортона Прайса, трех ликов Евы, а также расщепление личности медиумов, находящихся в трансе.