Все сказанное выше не исчерпывает, однако, всей проблемы секса. Сексуальный инстинкт, самый сильный в человеке, связан с рядом параллельных вопросов, которые пастырю следует знать. Задача пастырского окормления не ограничена только борьбой с этими грехами и проповедью чистоты, но пастырь должен проникнуть в сложные вопросы, связанные с сексом.

Современный психоанализ пошел далеко в этой области и осветил ряд острых тем. Не надо, конечно, принимать все предпосылки и выводы психоанализа, но миновать эти темы для пастыря было бы неблагоразумно. Пусть теории Фрейда страдают односторонностью, но следует принять во внимание наблюдения, как его, так и других ученых по психоанализу.

Вдумчивое отношение к проблеме секса заставляет признать, что она не ограничивается только нарушениями 7-ой заповеди. Грехи против этой заповеди Моисея остаются грехами; смягчать их никак не следует, но проблема секса не может быть темой только нравственного богословия, так как она не вмещается целиком в рамки морального кодекса.

Проблема эта гораздо глубже и шире, чем о ней часто думают. А главное, она гораздо трагичнее, и всякое ее упрощение приводит не к ее разрешению, а к безответственности. Эту проблему надо рассматривать не только в области нравственного богословия или аскетики, но и нравственной психологии или пастырской психиатрии.

Во избежании неправильного понимания или толкования, надо еще раз подчеркнуть отношение пастыря к грехам, связанным с плотской страстью.

1. Секс и грех. Это есть самое очевидное в разбираемой теме, о чем сказано выше. Совершенно бесспорно, что всякое проявление пола стоит на границе греха, если и не в области греха. Аскетическое бодрствование в этом отношении обязательно и единственно воздержание мыслей, чувств и самых порывов тела может удержать человека от падений. Но одной аскезой не разрешается самая проблема секса. Аскеза помогает бороться с греховными проявлениями секса, но ей еще не исчерпывается все, что связанно с этой проблемой. Пастырь должен особенно обратить внимание и свое, и кающихся на аскетические подвиги в этой области. Но этими подвигами не все ограничивается, так как тема секса шире, чем ее греховные проявления в жизни человека.

2. Пол и сексуальная жизнь. Очень важно не отождествлять эти два вопроса, чтобы не впасть в неверные обобщения. Понятия сексуальной жизни и самого пола вовсе не синонимы. Пол может не проявлять себя в актах секса, так как пол гораздо глубже, он метафизичен. Это значит, что он вовсе не совпадает с функциями сексуальной жизни, которая лежит в области эмпирии. Пол — есть природная сила, глубоко вкорененная и может ничего и не иметь с сексуальными функциями. Пол может себя проявлять совсем по-другому. Из дальнейшего будет ясно, что человеку дано освободить пол от сексуальности, от возможных греховных проявлений. Перед человеком лежит задача трансформации своей половой энергии, к возведению ее на высшие ступени, совершенно свободные от каких бы то ни было греховных приражений, от всяких замутнений похотью. Человек с сильным коэффициентом секса, иначе говоря, яркая личность, одаренная разными характерными чертами может быть при правильном направлении воли, ума, чувств и под., вовсе не быть подвержен грубым феноменам сексуальной похоти.

3. Пол и творчество. Метафизические корни пола, которые, как было сказано, вовсе не совпадают с низшими сексуальными функциями, особенно ярко проявляются в творческих дарованиях человека. Существует прямая пропорциональность этих двух сил в человеке и есть множество исторических примеров, которые могут подтвердить сказанное. Лица с большими дарованиями в какой бы то ни было области духовной жизни (литература, музыка, художество, политика, социальная жизнь) были в подавляющем большинстве случаев и энергичными сексуально. Пушкин, Тургенев, Толстой, Бетховен, Шопен, Рафаэль, Тютчев, Бунин, Наполеон и многие другие были натурам с исключительно большим коэффициентом секса и отдали каждый в своей мере и в свое время дань сексу. Метафизические его корни у них часто пробивались в область самой реальной эмпирики сексальной жизни. Их творческие порывы всегда были сопряжены с проявлениями сексуальной энергии. В отношении естественном эти их проявления не знали извращений. Можно упомянуть ряд других имен, у которых этот коэффициент секса толкал в сферу ненормальных проявлений сексуальной энергии: Оскар Уайльд, Андре Жид, Марсель Пруст, Чайковский, Леонардо да Винчи, Микель-Анжело, Бакунин. У одних это проявлялось в извращении половых стремлений, у иных же в так называемом комплексе Эдипа. Но все это были яркие личности в смысле пола. Многие трагически пали в борьбе с нестерпимым грузом этой энергии: Ориген себя оскопил, Отто Вайнингер кончил жизнь самоубийством, буквально раздавленный преследовавшей его напряженностью пола, некоторые лишились разума, впав в эротическое помешательство и т.д.

Пол, как сказано, может вовсе и не переходить целиком в область физиологии. Человек может быть очень яркой личностью, одаренным также в смысле секса, большим индивидуальным зарядом выделяться среди заурядных людей, но это совсем не означает, что такой человек развратник или распущен в сексуальном отношении. Секс может переходить в грубую страсть плоти и тем искажать то положительное, что в нем заложено. Истребить природное влечение секса нельзя, кастрация не есть решение этого вопроса, так как пол дан человеку не какой-то темной силой, не злым началом в мире, а Самим Творцом, и дан для продолжения человеческого рода. Отрицательная борьба не есть борьба. В данном вопросе ожидается религиозный ответ, а он состоит не в уничтожении того, что изволено в Предвечном Совете, а в преодолении того темного, что может легко проявиться в связи с этим. Если пол тесно связан с творческими дарованиями человека, то от человека же ожидается и творческое преодоление того, что может казаться как зло и страсть. Это преодоление должно состоять в созидательном раскрытии тех дарований, которые таким сильным натурам свойственны. Эта одаренность, связанная с полом, может быть профанирована, может легко превратиться в простые физиологические отправления, связанные с излишествами; но эта же одаренность может быть возведена и на высшие ступени, или как говориться, сублимирована в благородные проявления сильной личности. В этой связи стоит проблема, удачно названная "преображенным эросом."

4. Пол как Эрос. Пол в его метафизическом смысле, как одаренность сильными личными качествами, как у мужчин, так и у женщин, может проявляться в жизни по-разному. Если понимать пол обывательски, как сексуальную жизнь, или языком аскетики, как похоть, то это только одна и при том низшая форма этих проявлений. Отожествлять пол с "либидо сексуалис," это значит сузить и огрубить проблему. Пол при усилии ума и воли может быть устремленным к иным функциям, ничего с физиологией не имеющим. Тут-то вот тема секса и эроса и выступает на первый план.

Понятие Эроса чрезвычайно важно для христианской аскетики и, в частности, для нашей темы. Необходимо для лиц, не искушенных тонкостями греческой филологии, сделать предварительное замечание. Богатый греческий язык выработал целый ряд утонченных понятий для выражения того или иного оттенка любви. Об этом много писалось, но для правильного понимания нашей темы, необходимо, хотя бы вкратце, перечислить некоторые понятия. Греческий гений знает следующие выражения для любви: aggpi — как любовь в общем смысле слова, часто безотносительно к содержанию слова в данном случае; storgi — как любовь, так сказать, коллективная, социальная, т.е. то предпочтение, которое отдается семье, отечеству, народу и под.; fill как любовь дружеская, так как/ilos по гречески означает "друг"; этот термин для любви подчеркивает некую высшую форму, спокойную, более духовную, может быть, ступень любви. Filtron вкладывает в понятие любви что-то очаровывающее, почти колдовское, так как в буквальном своем значении это слово означает "любовный напиток"; наконец, eros, что может означать страстную любовь, может быть даже вожделение, но вовсе этим не ограничивается. Эрос может означать вовсе не языческого божка страстности, а горячую, пылающую, стремительную любовь. Об этих оттенках писалось много в филологических трактатах, и в богословских трудах. Упомянем лишь "Этику преображенного эроса" проф. Вышеславцева, книгу, которую каждый пастырь должен знать и которая может много помочь в трудных вопросах пола; интересны сопоставления о. П. Флоренского в его "Столп и утверждении Истины." Содержательна и достойна внимания книга A. Nigren, "Eros el agape," равно как Н. Scholz, "Eros und Caritas."

Христианские писатели греческой культуры, прекрасно осведомленные в тонкостях своего родного языка и свободные в выборе того или иного выражения для слова "любовь" умело пользовались то тем, то иным из этих выражений. Нередко можно найти у византийских богословов отрывки, в которых использованы два, три или четыре из приведенных выше терминов. Это делалось не ради чего другого, как ради оттенения того или иного смысла, который в данном случае писателем высказывался. Уже давно Wilamowitz-Moellendorff в своем капитальном труде о Платоне заметил, что Платон не пользуется понятием aggpi, равно как и ап. Павел избегает термин eros. Но такое платоновское выражение, как именно эрос, очень рано приобретает права гражданства в христианской богословской литературе и даже, в частности, в аскетических трактатах. Но отцы Церкви часто прибегают к понятию эрос, как и св. Григорий Нисский охотно называет нашу любовь к Богу словом jiltron, т.е. придавая этой любви смысл чего-то чарующего, опьяняющего, увлекающего. Западные писатели, как это указал Шольц, в процитированной выше книге, следуют, скорее, за ап. Павлом, но они больше пользуются своим латинским "caritas." Таков блаж. Августин, Данте и Паскаль.

Как бы то ни было, слово "эрос" часто и охотно употребляется нашими святыми подвижниками, нашими аскетами и мистиками. Слово это могло, конечно, иметь тот свой смысл, какой оно приобрело в обывательском сознании, т.е. любви специально чувственной, приближающейся таким образом к "либидо" фрейдовского психоанализа. Это и побудило автора "Имен божественных," так называемого псевдо-Ареопагита, написать несколько строк в защиту употребления этого слова, вульгаризированного простыми людьми. Но образованные богословы, например: св. Максим Исповедник, возвышенный аскет и тонко образованный эллин, неоднократно пользуется этим именем для обозначения нашей любви к Богу. Его мы найдем особенно часто у св. Фотия Константинопольского, у св. Григория Паламы и у многих мистиков православного Востока.

Мы сочли уместным остановиться на этих подробностях терминологии, так как слово "эрос" в трудах современных писателей очень часто употребляется как условное понятие, как технический термин. Оно противоставляется понятию sexus у такого выдающегося и вдумчивого католического психолога как Johann Klug, в его книге "Глубины души." В этом контексте слово "эрос" приближается скорее к метафизическому понятию пола, тогда как sexus означает его физиологическую, т.е. низшую функцию.