Книга притчей, Книга Екклесиаст и

Песнь песней

«И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости Египтян. Он был мудрее всех людей, мудрее и Ефана Езрахитянина, и Емана, и Халкола, и Дарды, сыновей Махола, и имя его было в славе у всех окрестных народов. И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять; и говорил он о деревах, от кедра, что в Ливане, до иссопа, вырастающего из стены; говорил и о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах. И приходили от всех народов послушать мудрости Соломона, от всех царей земных, которые слышали о мудрости его» (3 Цар. 4: 30–34).

Древность традиционно усваивала Соломону авторство трех учительных книг – Притчей, Екклесиаста и Песни песней. Хотя Соломон изображается иногда на иконах, а чаще в росписях храмов с нимбом, к лику святых он не причислен и в святцах мы его не найдем. Однако достоинство его книг от этого ничуть не страдает. Святитель Григорий Нисский говорит, что под автором указанных выше книг следует подразумевать не только Соломона, сына Давидова: «Не думаешь ли ты, что сим именем ([мирный] – Г. Е.)

Он‑то, сего Соломона употребив в орудие, через него беседует с нами: сперва в Притчах, потом в Екклесиасте, а после сего в предлагаемом любомудрии Песни песней, постепенно и в порядке указуя словом восхождение к совершенству» [15, c. 17–18]. Святитель Григорий автором книг считает Самого Христа, говоря о том, что Он есть и Учитель, и Проповедник, и Сын Давида, и Царь Израилев, но только уже в совершенном смысле. Здесь уже святитель указывает на осмысленность порядка расположения трех книг, о чем мы поговорим несколько позже.

22.1. Книга притчей Соломоновых

«Притчи Соломона, сына Давидова, иже царствова во Израили» (Притч. 1: 1). Святитель Василий Великий пишет: «Слово “притча” у внешних употребляется в означение изречений общенародных и произносимых, всего чаще, на путях; потому что путь называется у них οιµος, отчего и притчу (παροιµια) определяют так: речение припутное, самое обычное в народном употреблении и от немногого удобно прилагаемое ко многому подобному. А у нас притча есть полезное слово, выраженное с некоторой прикровенностью, но как с первого взгляда заключающее в себе много полезного, так и в глубине своей скрывающее обширную мысль. Потому и Господь говорит: сия в притчах глаголах вам, но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве (Ин. 16: 25); потому что приточное слово не имеет открыто и общевразумительно высказанного смысла, но обнаруживает намерение свое косвенным образом и только людям более внимательным. Поэтому притчи Соломона есть изречения, возбуждающие внимание и доставляющие пользу на всем пути жизни» [12, ч. 4, c. 194][16].

О том, что может значить для верующей души притча, прекрасно сказал святитель Николай Сербский: «Любовь моя бодрствует, не утомляется. Тот, Кого люблю и ожидаю, грядет ко мне в окружении свиты небесной. Как же спать мне, и как бдение может утомить меня? Бодрствую, слушая притчи людей, и прислушиваюсь к притчам тварей бессловесных: не угадаю ли в них тайное послание от любви моей? Не занимают меня притчи ради притч или ради сказателей их, только Тебя ради» [55, с. 111].

Структура книги. В Книге притчей можно выделить две различающиеся между собой неравные по объему части. Для простоты запоминания можно условно сказать, что одна часть носит характер нравственно–догматический, а вторая – нравственно–практический.

Первая часть с 1–й по 9–ю главы — собрание увещевательных речей Соломона. Эти речи посвящены премудрости как таковой, в них содержится убеждение слушающего или читающего взыскать и последовать премудрости и, наоборот, уклоняться от глупости и безумия.

Вторая часть – это сборник практических поучений.

Премудрость библейская и языческие поучения. Нередко приходится встречать рассуждения о сходстве учительных книг Библии с внешне похожими произведениями Древнего Египта и Междуречья. Я неслучайно употребил слово «внешне», так как с точки зрения природного душевного устройства люди одинаковы и требования совести неизменны. Также и бытовые обстоятельства, из которых черпали материал для притчей, не слишком сильно различались у представителей перечисленных народов. Но если перейти от вопроса «как жить по совести?» к вопросу «зачем это нужно и каковы источники и плоды добродетели?», то мы увидим существенное различие между сочинениями древних мудрецов и Божественным Откровением.

О Премудрости. В самом начале Соломон говорит о том, зачем он пишет эту книгу: «чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума; усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность; послушает мудрый – и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы… Начало мудрости – страх Господень<…>а благоговение к Богу – начало разумения» (Притч. 1: 2–7). Прекрасное толкование этого отрывка есть у святителя Василия Великого [см. 12, ч. 4, с. 193–223]. Следуя за ним, выделим несколько уровней понимания премудрости.