Но жили ли жены и дети сынов пророческих прямо в этих училищах? Скорее всего, нет. У нас практически нет или очень мало документальных свидетельств жизни древнего Израиля до Вавилонского плена. Но об учениках более поздних школ великих мудрецов Израиля (II век до н. э. — III век н. э.) известно, что часто их семьи жили относительно недалеко от этих училищ. Если же ученики приходили учиться из отдаленных мест, то они время от времени навещали свои семьи. Продолжительность учебы в этих поздних пророческих школах не была бесконечно большой. Можно предположить, что и в древних школах ситуация была похожей. Таким образом, сходство с монашеством лишь частичное.

Вопрос «о трудоустройстве выпускников» связан с другим вопросом: чему же учили в этих школах? Несомненно, учили Тору, наверное, наизусть. Но это заучивание не было схоластическим: в эпизоде с утонувшим топором виден неподдельный ужас человека, нечаянно потерявшего чужую вещь: «И когда один валил бревно, топор его упал в воду. И закричал он и сказал: ах, господин мой! а он взят был на подержание! И сказан человек Божий: где он упал? Он указан ему место. И отрубил он кусок дерева и бросил туда, и всплыл топор. И сказал он: возьми себе. Он протянул руку свою и взял его» (4 Цар 6.5–7). Потеря чужого имущества приравнивалась к краже, т. е. этот ученик в страхе не от пропажи топора, а оттого, что нарушил важную заповедь «Не кради».

Учились, несомненно, одновременно простой и невероятно сложной «науке» доверия Богу и Его пророку.

Текст рассказа концентрирует наше внимание не на самом чуде — железный топор всплывает из воды! — а на том, что оно происходит ввиду крайней необходимости. Пророк Елисей делает своего ученика соучастником этого чуда, приказывая ему самому взять топор из воды: сам уронил, сам и возьми! Несомненно, ужас ученика, протянувшего руку за топором, был не меньше его ужаса нарушить заповедь.

Какое доверие надо было иметь к Елисею как человеку Божьему, чтобы после того, как он бросил всего‑то горсть муки в ядовитую похлебку нисколько не сомневаясь, продолжать ее есть!

Это значит, что главным в этом училище было не заучивание заповедей наизусть, а обретение опыта и навыка их постоянного исполнения, что, разумеется, гораздо труднее. Иными словами, «студенты» должны были практически уничтожить различие между словом и делом в своей жизни, между верой в Бога и благость Его Завета и исполнением всех заповедей.

Спустя много столетий, как эхо этих представлений, уже совсем в другую эпоху прозвучат слова «вера без дел мертва» (2 Иак 2.20).

Изучение Торы происходило постепенно, по урокам, которые не только заучивались, но непременно обсуждались. Обычно это происходило в небольших группах учеников, нередко в два–три человека, которые должны были спорить о смысле изучаемого отрывка. Причем, обсуждение могло продолжаться достаточно долго, даже не один день, пока ученики не приходили к какому‑то согласованному суждению или оставались в уверенности в своей правоте. Только тогда ученики могли спрашивать об изучаемом отрывке Закона своих учителей. Они должны были внимательно выслушивать ответ и заучивать понимание и комментарии учителей–пророков, которые открывали новые для них горизонты понимания текста Закона. Таким образом, они изучали Тору как пророческую книгу.

В процессе организованной так учебы, т. е. с дискуссиями, выявлялись самые способные, готовые стать в будущем учителями Закона. По образному выражению древних мудрецов, споры таких учеников походили на постоянное обтачивание камушков на берегу моря. Вода заставляет острые камни тереться друг о друга, пока они не станут гладкими и неспособными никого ранить острыми краями. Только такие ученики, обточенные друг о друга водами Закона, могут становиться учителями.

Учились молитве. Это — «наука из наук и искусство из искусств», по выражению ранних христианских учителей молитвы. Такая учеба могла занимать много лет.

Учились традиции, т. е. правилам и особенностям исполнения Закона в целом и его отдельных заповедей. Заповедей было много, сотни и сотни (613 — по позднему представлению). И на это уходили годы.

Учились смирению и послушанию старшему. Без этого невозможно было научиться слушаться Самого Господа. Необходимо было опытно познать, что Бога надо слушаться больше, чем человека, как это познал в свое время сам Елисей.

И, самое главное — учились различать духов, различать пророческий дух от Господа и дух лжи, т. е. дух лжепророчества.

Все это потом также найдет свое отражение в текстах Нового Завета, в частности, в посланиях апостолов. «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин 4.1).