5.2. Пророческие действия и Закон

Когда голос пророка становится неразличим в шуме мира сего и безразличен для народа, когда «обычные» пророческие действия воспринимаются как простые чудачества, а сам пророк, их совершающий, становится для людей чем‑то вроде «городского дурачка», Господь призывает пророка к необычайным пророческим действиям. Именно призывает (но не принуждает!), поскольку эти действия нередко выходят за рамки не только принятой тогда морали, но даже норм Закона.

Приведем некоторые примеры. Господь возвещает Иезе- киилю, что скоро умрет его любимая жена, и запрещает соблюдать общепринятые в те времена траурные традиции, что пророк и делает. Это заставило потрясенный народ прийти к нему и прямо спросить «не скажешь ли нам, какое для нас значение в том, что ты делаешь?» (Иез 24.19). Только таким, глубоко удивленным всем происходящим людям, у которых от потрясения появилась способность что‑то услышать, пророк может возвестить грозное пророчество Дому Израилеву.

Нечто подобное произошло и с Иеремией. «И было ко мне слово Господне: не бери себе жены, и, пусть не будет у тебя ни сыновей, ни дочерей на месте сем. Ибо так говорит Господь о сыновьях и дочерях, которые родятся на месте сем, и о матерях их, которые родят их, и об отцах их, которые произведут их на сей земле: тяжкими смертями умрут они и не будут ни оплаканы,, ни похоронены; будут навозом на поверхности, земли; мечом и, голодом будут истреблены, и, трупы их будут пищею птицам небесным и, зверям земным» (Иер 16.1–4).

Сознательный отказ от женитьбы и рождения детей всегда считался в Израиле тяжким грехом, нарушением заповеди «плодитесь и, размножайтесь» (Быт 1.28), рассматривалось как неблагодарность Ему за полученный дар жизни. Иеремия, неся народу Божьему пророчество Господне о грядущем истреблении людей этой земли, делает это, выходя за пределы Закона. Несомненно, для самого пророка исполнить это повеление было очень трудно.

Но еще более трудными для понимания и исполнения стали для него другие слова Господа: «не входи в дом сетующих и, не ходи плакать и, ж, алеть с ними; ибо Я отнял, от этого народа, говорит Господь, мир Мой, и, милость и, сожаление» (Иер 16.5). Оплакивать умерших, соболезновать тем, у кого ка- кое‑то горе, всегда считалось в Израиле высшей степенью добродетели. Совершая благодеяние живым, рассуждали учителя Закона, мы надеемся на воздаяние: те, кому мы сделали что‑то хорошее, и нам когда‑нибудь сделают нечто доброе. Когда же благодеяние оказывают усопшим, оно становится абсолютно бескорыстным. Участие в похоронах ближнего было единственной позволительной причиной опустить свои утренние или дневные молитвы. Исполнение повеления Господа неизбежно испортило репутацию Иеремии как ревностного исполнителя Закона.

Вот иные слова Господа, которые также должны были привести пророка в конфликт с блюстителями общественной нравственности: «Не ходи, также и, в дом пиршества, чтобы, сидеть с ними, есть и, пить; ибо так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я прекращу на месте сем в глазах ваших и, во дни ваши голос радости и голос веселья, голос жениха и голос невесты» (Иер 16.8–9).

Даже Сам Сын Божий начал свое общественное служение, согласно свидетельству Его ученика, Евангелиста Иоанна, с посещения брачного пира. Но Иеремии в такой радости было отказано.

Пророку Иезекиилю также довелось пройти тяжелое испытание, когда Господь повелел ему: «Возьми себе пшеницы и ячменя, и бобов, и чечевицы, и пшена, и полбы, и всыпь их в один сосуд, и сделай себе из них хлебы» (Иез 4.9). Это уже прямое нарушение Закона, запрещающего смешивать разные сорта злаков. Но далее следует гораздо более тяжелое испытание: «И ешь, как ячменные лепешки, и пеки их при глазах их на человеческом капе. И сказан Господь: так сыны Израилевы будут есть нечистый хнеб свой среди тех народов, к которым Я изгоню их» (Иез 4.12–13).

Это требование уже запредельно для любого праведника, более того, для пророка, чтящего и соблюдающего Закон, ибо его исполнение делает человека ритуально нечистым, так как пища, которую он должен приготовлять на таком «топливе», становится от этого также нечистой. Это значит, что он не может войти в Храм, приносить или даже участвовать в жертвоприношениях, молиться вместе с другими людьми, наконец, просто общаться с теми, кто чист.

Поэтому понятен вопль пророка, последовавший в ответ на это требование Господа: «Тогда сказал я: о, Господи Боже! душа моя никогда не осквернялась, и мертвечины и растерзанного зверем я не ел от юности моей доныне; и никакое нечистое мясо не входило в уста мои. И сказал Он мне: вот, Я дозволяю тебе, вместо человеческого каш, коровий помет, и на нем приготовляй хнеб твой» (ст. 14–15). Послабление это дается только для облегчения моральных страданий пророка. С точки зрения требований Закона, его ритуальная нечистота от этого нисколько не становится меньше, все возможные ее последствия полностью сохраняются.

Господь объясняет пророку смысл этих действий: «И сказан мне: сын человеческий! вот, Я сокрушу в Иерусалиме опору хлебную, и будут есть хнеб весом и в печали, и воду будут пить мерою и в у нынии, потому что у них будет недостаток в хнебе и воде; и они с ужасом будут смотреть друг на друга, и исчахнут в беззаконии своем» (Иез 4.16–17).

Итак, исполнение пророческих действий иногда приводит к нарушению Закона. Но смысл этого нарушения — в возбуждении ревности в народе Божьем к еще более усердному исполнению Закона, чтобы предотвратить угрозу тех страшных наказаний, которые эти действия возвещают.