От персидской эпохи и до наших дней Израиль, рассеянный среди других народов, мучается, ощущая себя замкнутым национальным меньшинством, которое не может с вполне открытым и легким сердцем общаться с народами, среди которых живет. Почему? Все началось с Красного моря. С этого момента Бог поставил перед народом, который освободил, – как непреложное условие его существования, – требование: не признавать никакого владыки, кроме Него, не подчиняться ничьей власти, кроме Его собственной. Этим и объясняется то обстоятельство, что, оказавшись в рассеянии, Израиль не имел права приносить жертвы богам, которым поклонялись другие народы. Известно, что в начале нашей эры евреев и христиан называли в римском мире "атеистами" [68]. Поскольку их вера запрещала приносить жертвы местным богам, а также признавать богов, которым поклонялись другие народы, то эти народы считали их "отрицателями богов" [69] то есть атеистами. Ибо Израиль не должен признавать никакой другой власти, кроме той, которая освободила его от египетского рабства. "Нет бога, кроме Бога". Это исповедание веры предложит позднее Магомет кочевникам-идолопоклонникам, которых он приведет к исламу, то есть "истинной религии", в противовес суевериям идолопоклонства.

Освобождающая власть Творца

 Для Израиля уже нет божества, которое имело бы право повелевать ему, кроме Бога, сотворившего небо и землю [70]. Это единственная признаваемая Израилем власть над ним. В самом деле, в основе Ветхого Завета лежит постулат, о котором обычно забывают в наше время: если человек не признает над собой власти лишь Одного Того, Кто его творит [71], дарует ему жизнь, – очень быстро этот человек потеряет свободу, сам создаст себе псевдо-божества, падет ниц перед другими силами и потеряет себя. Есть одна лишь власть, которая может править всем творением, ни в чем его не неволя, – власть Того, благодаря Кому во всей полноте свободы это творение существует. Если человек перестает признавать эту власть или еще не открыл ее для себя, в игру вступают другие силы. Существующие и не существующие, они выходят на сцену, потому что человек испытывает потребность во владыках перед лицом ужаса, ужаса пустоты и неопределенности своего существования. Он беззащитен перед всем на свете, не видит никакого пути и остается в нерешительности и безвестности.

Всюду, где человек более не подвластен Тому, Кто его лепит, или, точнее, повсюду, где человек не знает Того, Кому он подвластен, он создает себе силы, которые, не будучи Всемогущим [72], могут только порабощать, а не освобождать. Есть лишь одна возможность осознать свою свободу и жить ею: оставаться в руках Того, Кто делает тебя самим собой и Кто освобождает от всякого рабства, подчиняя лишь Своему собственному благоусмотрению. Этому благоусмотрению чужд всякий произвол, прихоть, мучительство, потому что это животворящее благоусмотрение [73] – оно утверждает человека в истинной цели его существования, а не в том, чему его порабощает всякая иная сила, кроме Той, благодаря Которой он существует.

Головокружение от свободы

 Все, что исходит из уст [74] Всемогущего, – это весть о глубинном становлении твари и тем самым о ее освобождении, потому что свобода – не только сбрасывание цепей, препятствующих подлинному расцвету человека и уродующих его. Последнее лишь предваряет свободу. Оно дает, в числе прочего, возможность человеку реализовать цель своего существования, обрести его смысл. Однако освобождение от самозванных сил [75] – лишь дверь, открывающая доступ к свободе, а жизнь в свободе – это становление твари. Истинному же становлению твари позволяет свершиться Тот, Кто ее формирует. Тот, в Чьих руках она переходит от состояния замысла и зародыша к рождению и, наконец, к расцвету и плодоношению. И в тех же руках, в которых человек проходит этот путь, он осуществляет свою свободу. Если он покидает эти руки, он терпит лишения и впадает в уныние. Пусть человек не воображает, что ему необходимо быть хозяином самому себе. Мечтать об этом может лишь тот, кто был под властью лжевладык, даже если их влияние было неприметным, как действия искусителя. В действительности же человек желает быть под властью такого владыки, который имеет на это несомненное право, а не присваивает себе верховное всемогущество. Если человек, прогнав лжевладык, оказывается без властелина, то он вскоре уподобляется сбившейся стрелке компаса и быстро сознает, что пожинает урожай из пустых колосьев. Не зная, какой именно плод ему назначено принести [76]