Псалтирь, занимающий центральную часть Библии, дает нам полную картину жизни с Богом, целое собрание личного опыта и духовной жизни разных людей. Я начал обращаться к псалмам не как ученый в поисках нового знания, а как путник, ищущий в долгой дороге товарищей. Первая и величайшая заповедь — возлюбить Господа Бога нашего всем сердцем и всей душой, и всем помышлением. Псалтирь, как никакая другая часть Библии, раскрывает эту сердечную, душевную и глубоко индивидуальную связь с Богом.

Пестрые и путаные, как сама жизнь

Магия поэзии действует исподтишка. В нашем столетии мы редко обращаемся к поэзии в поисках наставления или знания. Мы читаем стихи потому, что поэтические образы и выражения доставляют нам удовольствие и пробуждают определенные чувства. Однако, если поэт сумеет достичь своей цели, мы извлечем из его произведения нечто большее, чем знание: преобразится само наше видение. Такова магия псалмов, наконец–то подействовавшая и на меня. Эти песни преобразили мое духовное зрение и понимание отношений с Богом.

Прежде всего псалмы помогли мне соотнести представления о жизни с реальным опытом. Ребенком я заучил предобеденную молитву: «Бог велик, Бог благ, спасибо Богу за нашу пишу». В этой молитве есть определенный ритм, и она вполне могла бы прозвучать в каком–либо из псалмов. Что может быть проще — два фундаментальных богословских положения и призыв к благодарению, причем выраженные самыми простыми и короткими словами.

Тем не менее даже эта молитва может подвергнуть нас такому же испытанию веры, как то, которое некогда проходил Авраам.

«Бог велик»? Отчего же мы не располагаем более очевидными свидетельствами Его бытия? Почему специалисты, посвятившие свою жизнь изучению чудес природы, не приписывают эти чудеса Богу с такой готовностью, как делали это неграмотные крестьяне? Почему наш век поражен чумой безбожных тираний — Сталин, Гитлер, Иди Амин, Пол Пот? Почему в этом веке больше христиан пострадало за веру, чем во все предыдущие вместе взятые?

«Бог благ»? Так почему же мой отец умер, не дожив до тридцати лет, так и не реализовав заложенный в нем огромный потенциал миссионера? Почему миллионы евреев и христиан были уничтожены в пору холокоста? Почему самая религиозная часть нашего населения — афроамериканцы — живет в бедности и лишена надежды?

«Спасибо за пищу»? Я соблюдал этот ритуал даже в годы подросткового всезнайства, когда гораздо более заслуживающими хвалы мне казались щедрые американские реки и умелые американские фермеры. Но как быть с христианами Мозамбика и Судана? За что им благодарить Бога, когда они умирают от голода?

Если при чтении последних трех абзацев вы начали испытывать некоторое беспокойство, прошу вас, перечитайте Псалтырь, этот дневник духовной жизни людей, пытавшихся сохранить веру в любящего, милосердного, верного Своим обещаниям Бога, когда вокруг них рушился мир.

Авторы псалмов часто возвращаются к этой проблеме. Как случилось, что амаликитяне, хетты, филистимляне и жители Ханаана, не говоря уж о чудовищных империях Ассирии, Вавилона и Египта, раз за разом сокрушали избранный народ Божий? Почему Давид, помазанник Божий, десяток лет вынужден был прятаться в каких–то пещерах, страшась воинов Саула, хотя Бог уже объявил о ниспровержении этого царя? Как мог народ Божий испытывать благодарность, за что он должен был благодарить?

Многие псалмы показывают, как яростно их авторы боролись со своими сомнениями. Порой уже в процессе создания стихотворения им удается примирить свои чувства с основными положениями веры. Как Моисей в речах, из которых состоит Второзаконие, они стараются припомнить участие Бога в истории Израиля, возвращаются мыслью к тем славным временам.

Ищите Господа и силы Его, ищите лица Его всегда. Воспоминайте чудеса Его, которые сотворил, знамения Его и суды уст Его (104:4–5).

Псалом 61 решительно, не пускаясь в объяснения, настаивает на двух положениях, которые Иов никак не мог примирить: «Сила у Бога, и у Тебя, Господи, милость». Однако подчас поэту не удается постичь смысл того, что видят его глаза, и псалом завершается плачем, подобным плачу Иова: