Стихи 12 и 13 будут, таким образом, введением в беседу о Евангельской истине как подавшие к ней повод. По содержанию они стоят в прямой связи с тем, что пишется после с 7, 2 и далее и составляют с тем одно.

Стихи 12 и 13. Пришед же в Троаду во благовестие Христово, и двери отверзене ми бывшей о Господе, не имех покоя духу моему, не обретшу ми Тита брата моего, но отрекся им, изыдох в Македонию.

В Троаду Апостол направился из Ефеса, может быть, и сухим путем, и, посетив лежащие на пути Церкви, имел в мысли заняться проповедию Евангелия в этом городе; ибо во второе путешествие, когда он Духом Божиим веден был в Македонию чрез этот город, не видно, чтоб он в нем останавливался для проповеди. Между тем, как видно, это был неминуемый переходный пункт из Асии в Македонию и обратно. Это расположило Апостола насадить здесь веру. Дверь для проповеди была отверста: Апостола слушали охотно и веровали с полною покорностию слову благодати. Если, таким образом, дверь была отверста, и отверста о Господе, то проповедь и в один день могла сделать многое. Она действует мгновенно, и одна и та же речь, тысячами ушей быв принята, могла обратить тысячи. Потому когда Апостол говорит вслед за сим, что, не имея покоя, по причине неприбытия Тита, должен был оставить их, это не значит, что он бросил дело неконченным, а только что не мог долго быть у них. Дело же благовестия и засеменено, и зрело. Оно обычно и везде само зреет под действием благодати. Евангелие не многословно, но содержит всеобъятную систему ведения, которая потом сама собою может развиваться в умах и сердцах смиренно верующих. Эту истину подтверждает вся первоначальная проповедь апостольская. Так было и в Троаде; потому, когда на обратном пути из Эллады чрез Македонию прибыл сюда Апостол, он нашел здесь веру в полном цветении и в сладостных беседах с верующими проводил целые ночи (Деян. 20, 7).

То, что святой Павел покоя не имел, и тени не представляет тех беспокойств, какие обычно испытываются нами по причине каких-либо личных опасностей и потерь. Он беспокоился за дело Божие. Если Титу было наказано, выполнив все порученное в Коринфе, поспешить в Троаду, и по расчету времени ему следовало бы быть уже там, а его не было, то Апостол естественно мог предполагать случайности, разорительные для дела Церкви и Евангелия. Апостол только и жил для благосостояния Церкви и для успехов Евангелия. Касаться этих предметов есть то же, что касаться зеницы ока его. Вот он и в смущении, и покоя не имеет. Его томила неизвестность происходившего в Коринфе; Дух же Божий не благоволил открыть ему то, или исполнить сердце его благонадежием, оставив его естественному течению человеческих чувств под действием внешних обстоятельств. Это и заставило его, не нашедши Тита в Троаде или скоро не дождавшись его, самому поспешать к нему навстречу. Почему, простившись с троадянами, отрекся им, отправился он в Македонию, ибо туда лежал его дальнейший путь, и чрез ту страну должен был возвращаться к нему святой Тит.

Этим сказание здесь кончается. Какие вести принес святой Тит и как святой Павел ими был обрадован, об этом он пишет ниже, 7, 2 и далее; здесь же одно воспоминание о том восхитило дух его; и он, не успевши и слова сказать ни о приходе, ни о вестях святого Тита, взят был Духом в созерцание силы и славы Евангельской истины и, воззвав: Богу благодарение, начал излагать воодушевленною речью свои созерцания.

Эту речь можно назвать беседою об одном и том же предмете, но без определенного, обдуманного плана; представления в ней сменяются одни другими, исчерпывая свой предмет, но не держась того обычая, чтоб одно выходило из другого. Можно, однако ж, указать в ней три поворота и ими обозначить разделение ее: а) сначала излагает Апостол свойства и действия Евангельской истины, или христианского откровения, 2, 14–4, 6; б) потом сказывает, что при всей высоте сего откровения носители и разносители его по земле крайне уничиженны, суть сосуды скудельные, действуют, однако ж, ревностно, воодушевляясь надеждою на будущее, 4, 7–5, 10; наконец, в) излагает, как идет самая проповедь, с приложением сего и к коринфянам, 5, 11–7, 1.

а) О свойствах и действиях христианского откровения, или Евангельской истины (2, 14–4, 6)

Слово благовестия: аа) самосвидетельствованно, расходится, как благоухание, 2, 14–3, 3; бб) оно не наше, а от Бога, и преславно, — преславнее ветхозаветного, 3, 4–11; вв) оно светло и просветительно, 3, 12–18; гг) оно действует неотразимо, когда бог века не ослепил у кого разума, только представь его совести в чистом виде без всякой примеси, 4, 1–6. Во всех этих пунктах Апостол говорит о себе и вообще об Апостолах, поколику они были органами благовестия, но то, что он говорит, очевидно, может быть относимо только к самому Евангелию, а не к разносителям его.

аа) Слово благовестия самосвидетельствованно (2, 14–3, 3)

Апостол говорит: мы, — разносители благовестия, — благоухание Христово, которое для одних — живот, а для других — смерть, 2, 14–16. Тут ничего от нас не зависит, ибо мы ничего от себя не прибавляем к благовестию; само оно так действует, 2, 17. Оттого мы не приносим никуда рекомендательных писем и от тех, кого просветим, не берем их, чтобы с ними представиться далее где; но само благовестие нас рекомендует и сами обращенные заменяют рекомендательные письма. Смотрят, что сделало наше благовестие, и удостоверяются в его истине, 4, 1–3. Такие мысли сокрыты в словах Апостола, хотя с первого раза они и незаметны. Представляя их, не думаем делать насилие слову, а желаем только, сколько сил есть, войти в дух апостольского свидетельства.

Стих 14. Богу же благодарение всегда победители нас творящему о Христе Иисусе, и воню разума Его являющу нами во всяком месте.

Богу благодарение! Это воззвал он после того, как представил в уме, что сделало его послание в Коринфе, как передал ему о том святой Тит. Грешники раскаялись, неисправности все исправлены, недоумения рассеялись, и всеми изъявлена полная готовность следовать слову Апостола. Слово его оказалось вполне победоносным, и он справедливо мог сознавать себя в положении победителя, совершающего триумфальное шествие после какой-нибудь знаменитой победы. Потому и воззвал: благодарение Богу, победители нас творящему! — Победители творящему, — θριαμβευοντι,— устрояющему для нас триумфу посаждающему нас на триумфальную колесницу. Всегда победители творящему, — всегда так делает для нас Господь, что, когда все будто восстает против нас и все сделанное нами будто разлагается, Он опять все восстановляет в силе и возвращает полную славу истине своей. Вот и теперь в Коринфе все будто расстроилось, — в Асии я отягчен был сверх сил, в Троаде покоя не имел, в Македонии не лучше было; а когда пришел Тит и сказал, что было в Коринфе, не могу не видеть и пред всеми не исповедать победоносной силы Божией, сопровождающей слово наше, устное ли то или письменное. Почему «за все прославляем Бога, Который, премудро правя нами, водит нас туда и сюда, делая всем известными и чрез нас распространяя ведение благочестия» (Феодорит).

Апостол говорит, что их, Апостолов, делает Бог победителями; собственно же победоносным является слово благовестия истины, и на них слава победы падает только, как на органы сего слова. Почему далее говорит, что Бог победителями творит их о Христе, и именно чрез то, что они всюду являют воню разума Его, то есть распространяют всюду благоухание познания о Боге и Христе Господе, Спасителе, — называя сие познание благоуханием, по причине сладостности его и по причине охотного, с радостию и удовольствием, принятия его всеми способными к тому. «Указав на Дающего победы, далее сказывает и причину сих побед, присовокупив: о Христе, то есть чрез Христа и проповедь о Нем. Вонею разума называет он познание о Христе. Мы, говорит, подобны царской кадильнице, потому что всюду ходим, нося с собою небесное миро, от которого исходит духовное благоухание. Сие сказал он, чтобы показать силу проповеди» (святой Златоуст). Сия воня разума победоносна. Как невеста в Песни песней, так души, внявшие слову благовестия о Христе Спасителе, могли взывать: воня мира Твоего паче всех аромат… вслед Тебе в воню мира Твоего течем (Песн. 1, 2–3). Текут вслед Господа, как толпы народа за триумфальною колесницею победителей. Не это ли сходство подало Апостолу повод употребить и означенную метафору: воня разума?

Стих 15. Яко Христово благоухание есмы Богови в спасаемых и в погибающих.