«Видевше же звезду, возрадовашася радостию велиею зело» (Мф. 2; 10), потому что вступили под водительство Божие, лучшее и надежнейшее человеческого. И при самом конце сего водительства звезда является, так сказать, еще чудеснее, забывает свою природу и яснее приспосабливается к их нужде. «Идяше пред ними» (Мф. 2; 9), - значит, она была не очень высоко от земли, иначе не могла быть видима. Звезда сия шла от севера к югу вопреки закону движения звезд. «Дондеже пришедши ста верху, идеже бе Отроча» (Мф. 2; 9), - значит, звезда опустилась еще ниже, ибо если бы она была высоко, то стала бы над Вифлеемом. Но, может быть, опущение ее заменено было лучом, как некоторые отцы и думали. Благочестивая мечтательность простерла свои догадки далее, и говорит, будто лучи сей звезды падали на Самого Младенца. «Видевше же звезду, возрадовашася». Они видели ее с самого начала, а евангелист здесь, заговорив о звезде, хотел уже докончить путь ее. Радость у волхвов родилась от неожиданности. «Пришедше в храмину» (Мф. 2; 11)... Рожденный был уже в храмине. Или народ уже разъехался, или из уважения дали место Младенцу в храмине. Но видно, что в ней было не более места, как в яслях. Первый взор пришедших обращен был на Отроча, потом на Матерь; а где же Иосиф? О нем евангелист ничего не говорит. Вообще, об этом лице в Евангелии говорится весьма мало, упоминается только в случаях важнейших, и то ни больше ни меньше, сколько нужно. Святитель Иоанн Златоуст замечает, что Промысл распорядился здесь так, чтобы Иосифа тогда не было в храмине, дабы благочестие волхвов не омрачилось мыслью или недоумением, - не отец ли он Дитяти? «Видеша» (Мф. 2; 11),- земного величия, конечно, они здесь не видели никакого. «Поклонишася Ему», - может быть как Богу, но во всяком случае - как Царю.

 «И отверзше сокровища своя, принесоша Ему дары, злато и ливан и смирну». По обычаю восточному, с поклонением царям соединялось принесение даров. Бог Сам повелевает чрез пророка всякому Израильтянину: "да не явишися пред Господем тощ", - без какого-либо дара. «Сокровища своя» - свои мешки или что-либо подобное. «Принесоша Ему» - Младенцу, а не Матери; действие совершено в духе восточных жителей и в духе благоговейном. «Ему», -как будто бы Он понимал и принимал дары. «Принесоша» не дань, а «дары» -усерднейшее приношение. «Злато и ливан и смирну» - произведения своих стран, лучшие свои сокровища. Многие из отцов Церкви находят в сих дарах таинственное знаменование: «ливан» - благовонная смола, говорят, принесена была Иисусу как Богу, «злато» как Царю, а «смирна» потребна была при погребении: ею намащивали умершего. Но один учитель Церкви говорит, что смирна могла служить еще для подкрепления тела Младенца, она нередко употреблялась для сей цели; ливан - для очищения воздуха, который при яслях и в бедной храмине не мог быть чистым; злато нужно было по причине бедности. Иосиф и Мария были крайне бедны, притом сорок дней должны были находиться в чуждом городе. Некоторые еще из того, что здесь приносятся три дара, выводят мнение о троичности Лиц Божества. Дары сии, вероятно, были небольшие, ибо через несколько времени родители Иисуса Христа должны были принести жертву, и рука их не обретает довольно; они приносят жертву неполную, или жертву, требуемую от бедных. Волхвы, конечно, и не думали обогатить их, а только выразили свое усердие.

Долго ли волхвы были в Вифлееме? Не видно. Вероятно, они не вдруг расстались с Божественным Младенцем, не скоро, так сказать, насытились Его лицезрением. Когда решились возвратиться, то хотели идти в Иерусалим, дабы исполнить поручение Ирода. Но в ту ночь они получают «весть... во сне» - χρηματιςθεντες, - слово, употребительное в ответах оракулов; точнее оно значит: "получили во сне откровение". В славянском переводе слово сие взято частно ( «весть приемше во сне» - Мф. 2; 12), а в русском еще частнее ( «получив во сне повеление» ). Каким образом они получили весть?.. Не через Ангела, ибо евангелист о нем не говорит здесь ничего. Притом, если получили весть во сне, то как они поверили ей? Могли поверить, как и все принимали верой. Им, вероятно, не было открыто, что сделает Ирод, а только велено не возвращаться прежним путем, дабы не смущать их более и не искушать их веры. Как сон пересилил льстивые слова Ирода? Надобно заметить, что сны и обыкновенные иногда производят в нас сильные впечатления, а когда они бывают от Бога, то бывают чрезвычайно сильны. Примером сему может служить сон, виденный Навуходоносором (см.: Дан. 2; 1-46). Бывали примеры, что люди самые беззаконные обращались к добродетели посредством снов. Есть в житиях святых пример, что некто видел сон, потрясший все существо его, но забыл его по своем пробуждении. Единственный отголосок, оставшийся в его душе, был тот, чтобы он обратился от порока к добродетели. Он послушался сего внушения и сделался святым.

Какой же был другой путь, которым волхвы могли возвратиться? Можно было не возвращаться к Ироду и проходя Иерусалимом; но они так были послушны гласу Божию, что не хотели возвратиться тем «се самым путем. Они пошли от Вифлеема на юг и должны были обойти Мертвое море. Путь сей труднейший и менее проходимый, однако же они пошли им. Сказав, что волхвы иным путем возвратились в страну свою, евангелист тем и оканчивает свое повествование о них.

Что с ними было потом? В истории Евангельской они не являются более. Древнее предание говорит, что их усердие к вере Иудейской и вера в новорожденного Царя и по возвращении их нимало не уменьшились, а еще возросли. Когда же проповедники Христа рассеялись по всему свету, то волхвы, услышав их учение, первые приняли христианскую веру, и сделались проповедниками оной, а наконец и мучениками за Христа. Таким образом, если они были украшены венцами земными, то после украсились венцами небесными. Такие люди не могли отпасть от своей веры, а возрастали в ней более и более, почему и были собраны мечом в житницу Христову. Ибо впоследствии оправдались опытом над последователями Иисуса Христа слова апостола: «вси же хотящий благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут» (2 Тим. 3; 12).

Но бросим еще взгляд на сие событие. Как мудро в нем распоряжение Промысла! Иудейский народ недостоин был того, чтобы ему открыт был непосредственно Мессия. Были, конечно, среди его некоторые избраннейшие, но в сих сосудах заключались только доброта и благочестие. Надлежало, однако же, весть о Мессии довести до сведения Ирода и синедриона. Как это сделать? Если бы для сего употреблен был какой-либо Иудей, то его подвергли бы бесконечным расспросам, а от этого Божественный Младенец подвергся бы опасности. Промысл призывает для сего людей с востока, кои являются в Иерусалим странниками, приводят его в смущение. Так являет себя Бог Своему народу, и так делает его безответным! Ибо торжественнее сего явления и быть не могло; все от мала до велика могли узнать Мессию. Промысл свое дело сделал и предоставил на произвол: или поклониться Мессии вместе с волхвами и пастырями, или обратить предмет сей в предмет допросов и любопытства, принять с сердцем холодным и идти своим путем, а не путем до Вифлеема. Здесь особенно примечательно то, что Иудеи услышали о явлении Мессии от язычников. Посему святитель Златоуст и называет волхвов "первенцами церковным". Точно, они сами были дар от язычества: злато, ливан и смирна. Но то, что было тогда, может быть и теперь. Тогда Иудеи, почивая на законе, думали, что только в их руках спасение (так и ныне одна Церковь думает о себе); им и на мысль не приходило, что Мессия будет открыт язычникам прежде Иудеев. Но язычники пришли к Нему и сделали свое дело, а Иудеи только смотрели на это и - больше ничего. Так и ныне некоторые из христиан думают, что за пределами христианства нет спасения, что там мрак и тьма, между тем как Бог везде. Как небо простирается над землей, так Промысл Божий бдит над вселенной. И ныне есть язычники, кои могут преподать уроки благочестия христианам, по крайней мере, некоторым и в некоторых добродетелях, если не в догматах веры. История представляет сему примеры.

10. Сретение Господне

Обратимся теперь опять к евангелисту Луке и посмотрим, как происходило принесение Иисуса Христа во храм. «Егда исполнишася дние очищения ею, по закону Моисееву, вознесоста Его во Иерусалим, поставити Его пред Господем» (Лк. 2; 22). Должно думать, что принесение Младенца во храм было из Вифлеема, сообразно закону, не позволявшему до известного времени Родившей явиться во храм. «Егда же исполнишася дние очищения ею..». Принесение сие происходило на основании закона. Но законов было два. По первому, мать по прошествии сорока дней должна была явиться во храм во всяком (любом -ред.) случае для принесения Богу благодарности за рожденное дитя и для полного очищения или освящения. Очищение сие совершалось в два срока: родившая мужской пол - в сороковой день, женский - позднее. Замечателен закон сей по своему глубокому основанию (см.: Лев., гл. 12). В седьмой день родившая была нечиста нечистотой большой; все, что приносилось к ней, почиталось нечистым. После семи дней она, повелевает закон, ко «всякой вещи святей да не прикоснется и в святилище да не внидет, дондеже скончаются дние очищения ея. Аще же женск пол родит, и нечиста будет четыренадесять дний по (естественней) скверне ея, и шестьдесят и шесть дний сидети будет в крови нечистоты своея» (Лев. 12; 4-5). По обыкновенному порядку за женский пол требовалось бы менее времени для очищения как за существо слабейшее, но закон предписывает противное. Примечательно сходство закона о смерти: срок нечистоты в обоих случаях похож. Рождение младенца и действительно с некоторой стороны сходно со смертью. Рождаясь, он как бы умирает и предается погребению только в своей земной жизни. В утробе матери он облекается плевой, которая прежде образует его тело, потом питает оное; при рождении оболочка сия распадается, потом извергается матерью и предается тлению - с ней происходит совершенное погребение.

 «Дние очищения ею», - то есть Матери и Младенца. О нечистоте младенца в законе нет ни слова, так как в младенце нет и причины нечистоты; законы касаются большей частью матери, в коей остается до некоторого времени мертвое тело младенца. Но и к младенцу должно относить то же, ибо он долгое время лежал у груди своей матери, питался молоком ее. Но имела ли Святая Дева нужду в очищении тогда, как Она родила бессеменно, неискусомужно? Тем паче имел ли сию нужду Божественный Младенец? Церковь давно изрекла свое мнение, что для Мессии не нужно было очищения. Он принял на Себя законы природы в чистом их виде, а не с придатками слабости, происшедшими от падения. Блаженный Августин хорошо выражает это, говоря одному еретику: Virgo nec concepit libidine, nec gignendo passa est dolorem. Законодатель Нового Завета не хотел нарушить закона Моисеева и благоволил подвергнуться оному вместе с Матерью.

 «Вознесоста... во Иерусалим». Иерусалим, как известно, лежит на кряже гор, кои тянутся посредине Иудеи. Храм построен на одной из них, оттого и «вознесоста. Поставити» - представить пред Господа. Закон священный и, можно сказать, весьма знаменательный. Это свойство всегда бывает в истинных законах. Рожденный, едва очистившийся, едва смотревший на свет Божий, является во храм. Но особенно зрелище сие должно быть трогательно в храме Иерусалимском, который тогда был один, и в который потому должны были являться все Иудеи со всей Палестины. Для каждого из Иудеев такое явление во храме должно быть очень памятно и важно. Самое сие действие выражает близость народа Иудейского к Богу. Но в чем состояло сие поставление пред Господом? В том, по преданию Иудейскому, что священник брал младенца на свои руки, вносил во святилище и там представлял Господу.

 «Якоже есть писано в законе Господни: яко всяк младенец мужеска полу, разверзая ложесна, свято Господеви наречется» (Лк. 2; 23). Вот другой закон о первенцах, который дан был Израильтянам во время исхода их из Египта, в память избиения в одну ночь всех первенцев Египетских. Сим выражалась благодарность к Богу. Закон сей простирался не только на первенцев от людей, но и от животных; только чистых можно и должно было приносить в жертву, а нечистых выкупать. Потом в пустыне сии первенцы, поелику предназначались для служения Богу, были заменены целым коленом Левииным, но посвящение Богу первенцев продолжалось: только они были искупаемы (как бы выкупаемы - ред.). Цена искупления состояла в пяти сиклях церковных. Трудно определить ценность их нашими деньгами. Вместе с принесением младенца закон повелевал приносить жертву, и притом закон обыкновенно требовал в жертву очищения агнца, а евангелист молчит о сем. Только по снисхождению, от бедных, закон требовал в жертву малых животных, но евангелист не упоминает и о выкупе, хотя написано, чтобы священники особенно строго наблюдали за этим. Таким образом, и человечество может сказать, что мы не только куплены ценой Крови Иисуса Христа, но и Сам Иисус Христос куплен ценой; только там - цена Крови, а здесь цена - пять сиклей. Равным образом, к чести умереть за Христа и уплатить, сколько можно, бесконечный долг, допущена и некоторая часть животных - «два горличища» (Лк. 2; 24). Эта такая услуга, которая не будет забыта.

Но как в других случаях, к событиям естественным, обыкновенным, Промысл присоединял события и необыкновенные, так и здесь с событием обыкновенным, происходившим по закону, соединено необыкновенное. Человечество, при всех своих слабостях, имело своих представителей у яслей, - и здесь нашлись люди, достойные Господа. Поелику же посвящение Господу совершалось во храме, то тут действующие лица уже не из язычников, как волхвы, а из Иудеев; являются два лица, из коих одно образовало по видимому само себя, а в другом видно особенное участие Промысла. Первое лицо есть Анна, а другое - Симеон. «Се, бе человек» (Лк. 2; 25). Это обыкновенное выражение, коим евангелист предваряет что-либо необыкновенное. У нас, в русском переводе, сия выразительность греческого языка утрачена ("тогда был в Иерусалиме некто"). В подлиннике словом «се, бе» выражается какое-то удивление. О волхвах евангелист также говорит: «се, волсви..». И подлинно, о Симеоне прилично было сказать: «се, бе». Храм в то время был вертепом разбойников, Иерусалим был еще хуже, - и в сем-то городе является человек, существо, достойное имени человека: «се, бе человек». Он был постоянным обитателем Иерусалима, ибо в нем много обитало пришельцев.