«И крещахуся во Иордане от него, исповедающе грехи своя» (Мф. 3; 6). Иоанн крестил тех, кои исповедовали грехи свои. Что это за крещение? Откуда оное взял Иоанн? Он говорил о себе, что он послан от Бога «крестити водою» (Ин. 1; 33). Но тогда ли установлено было крещение от Бога, или оно было и прежде сего? Есть то и другое мнение: одни говорят, что прежде не было такого крещения, то есть погружения в воду. У евреев был обряд омовения; все, что не могло пройти через огонь, у них проходило через воду. Так, например, они омывали одежду после осквернения от прикосновения к мертвому, и омовение сие особенно совершали священники. Но есть и другое мнение, будто язычники, принимавшие веру иудейскую, были погружаемы в воду. В Талмуде есть указание на это. Думают некоторые, что установление сего обряда предварило Иоанна, ибо, во-первых, после времен Спасителя находим у Иудеев принятым обряд язычников, совершаемый, через омовение или погружение в воду, похожее на крещение; но невероятно, чтобы Иудеи заняли сей обряд от христиан; во-вторых, в ефиопском переводе Нового Завета, в том месте, где говорится о фарисеях, что они обходят «море и сушу, сотворити единого пришелца» (прозелита) (Мф. 13; 15), стоит: "одного кре-щаемого"; в-третьих, одного римско-греческого историка иудейские прозелиты называются "измытым"; в-четвертых, Иудеи не удивлялись крещению Иоанна, как известному уже для них, они не спрашивают его, откуда он взял такой обряд, а спрашивают только о цели крещения. Но когда именно установлен сей обряд, определить с точностью невозможно.

В Царстве Христовом не должно было твориться все вновь; оно могло взять из прежнего самое лучшее, так и Сам Спаситель говорит: «не приидох разорити» закон, «но исполнити» (Мф. 5; 17); и если оно (крещение) было прежде, то все оно не от человек, а от Бога. Притом Иоанн с крещением соединяет и исповедание грехов, и сие последнее предшествовало первому. В чем состояло сие исповедание? У Иудеев была всенародная исповедь в день очищения их; были и частные исповеди при частных жертвоприношениях. Подробная ли была исповедь пред Иоанном? Вероятно он не требовал подробной, ибо ему недоставало бы для этого времени, поелику к нему шли все Иудеи. Некоторые из них, более набожные, конечно, не могли удержаться, чтобы не исповедоваться часто и подробно. У иных есть желание скрывать свои грехи даже и тогда, когда они каются; а у других рождается желание рассказывать свои грехи, хотя бы и всему свету. Пророк Давид говорит: «греха моего не покрых» (Пс. 31; 5). Потому и пред Иоанном некоторые и без требования могли исповедать свои тяжкие и тайные грехи.

 «Видев же (Иоанн) многи фарисеи и саддукеи грядущыя на крещение его, рече им: рождения ехиднова, кто сказа вам бежати от будущаго гнева?» (Мф. 3; 7). Для чего между простым народом здесь появились фарисеи и саддукеи? Многие, вероятно, для того, чтобы посмотреть, что делает Иоанн, чему учит, какие его мысли о Мессии; многие шли с мыслями смешанными, а некоторые, может быть, и с добрым намерением. Иоанн обращает строгое внимание на то, что у Иудеев есть худшего: «рождения ехиднова». По-видимому, он слишком строго принимает людей, которые идут к нему креститься. Но самая сия суровость была растворена нравственным снисхождением. "Вы убегаете от будущего гнева, - это хорошо, вас можно с этим приветствовать; и кто вам сказал это?" Такие слова из уст Иоанна слушались с удовольствием. С другой стороны, евангелисты представляют нам слова Иоанна только в сокращении. Он проповедовал долго, и сколько тут мог он предложить народу поучений! А такие грозные слова: «рождения ехиднова», - он, вероятно, говорил уже после многих наставлений и обличений.

Иудеи любили хвалиться своими предками, особенно Авраамом; Иоанн же не видит в них (порождений, детей -ред.) Авраама, и даже обыкновенного отца. Так и пророк Исайя называет их людьми Гоморрскими (Ис. 1; 10), а другой (Амос) - сынами «Ефиоплян» (Ам. 9; 7).

 «Кто сказа?» (Мф. 3; 7). Фарисеи и саддукеи могли отвечать на это Иоанну: ты сам сказал. Но он бы тут и возразил им: мой голос для вас неважен, с неба вам не было особенного голоса, однако же вы сообразили, что опасность близка, а потому бежите, идете скоро; вы хитры так, как хитра ехидна (змея). Она - самая ядовитая, и чтобы спастись от бедствия, употребляет много средств. «От будущаго гнева» - от суда Мессии.

 «Сотворите убо плод достоин покаяния» (Мф. 7; 8). Если вы хотите каяться, поступайте как люди, истинно кающиеся; от вас требуют плодов очищения, ибо у вас очень много грехов. Особенно истребите предрассудок, который губит вас и не позволяет принять условий, нужных к надлежащему вступлению в Царство Мессии.

 «И не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама: глаголю бо вам, яко может Бог от камения сего воздвигнути чада Аврааму» (Мф. 3; 9). Заблуждение есть корень зла, который нужно истребить тысячью секир. Они не заботились о других условиях для вступления в Царство Мессии, надеясь на свое плотское происхождение от Авраама. Спаситель после говорит им: «вы отца (вашего) диавола есте» (Ин. 8; 44). Иудеи так думали: Царство Мессии обещано Иудейскому народу, народ сей единственно происходит от Авраама, другого Израиля нет, потому этот Израиль, который есть, хотя бы и худ был, все-таки удостоится вступить в Царство Мессии, - ибо иначе как же исполнится обетование Божие? Не составит ли Мессия Царства Своего из хороших только Израильтян? Но много ли их? Каждый, перебирая в уме своем родственников и знакомых, мог видеть, что и он не хуже их.

 «Может Бог от камения сего воздвигнуты чада Аврааму..». Моисею во время путешествия в пустыне Бог говорил: «потреблю их, и сотворю тя в язык велик» (Исх. 32; 10). В этой пустыне, где был Иоанн, говорят, камней очень немного. Едва ли не те были камни, которые были положены жрецами при переходе Израильтян через Иордан в землю обетованную. Если эта догадка справедлива, то Иоанн очень кстати указал фарисеям на камни, которых было двенадцать. Следовательно, Бог от каждого камня мог воздвигнуть одно колено нового Израиля. Апостол Павел поясняет Иудеям, что не все, родившиеся по плоти от Авраама, суть чада его; но что есть рождение и происхождение духовное, в какое и вступили язычники. «Бежати», - говорит Иоанн, - иначе постигнет вас гнев. У фарисеев могла быть мысль: "грозит-то он великим, но это, может быть, сбудется не скоро". Нет, Иоанн и сию слабую надежду их подрывает и говорит прямо, что «секира» уже лежит «при корени древа».

 «Аз убо крещаю вы водою в покаяние: грядый же по мне креплий мене есть, Емуже несмъ достоин сапоги понести: Той вы крестит Духом Святым и огнем» (Мф. 3; 11). К чему сии слова? У многих Иудеев родилась мысль: не Иоанн ли Мессия? Он становится против сей мысли и говорит, что я «крещаю» вас «водою», а грядет по мне, Который «крестит» вас «Духом Святым и огнем». Самоотвержение здесь истинно пророческое. И я грешник, говорит Иоанн, хотя пришел с духом и силой Илии; но Мессия гораздо крепче меня; не останавливайте на мне всех своих надежд и ожиданий; я не удовлетворю им вполне; не опирайтесь на меня, я не сдержу этой тяжести! Это может сделать только Тот, Кто идет за мною: «Емуже несмь достоин сапоги понести». Иоанн низводит себя до степени раба. «Сапоги понести»: выражение сие взято от местных обычаев. На востоке обувь и употребление ее не таковы, как у нас: в комнатах там ходят без обуви. Когда же кто идет куда-нибудь, то надевает на ноги легкую простую обувь, и слуга несет вслед другую, лучшую, а когда бывшая у него на ногах обувь от дороги запылится, то он, подходя к дому, берет у слуги другую, чистую, а прежнюю опять отдает слуге. Так же ходят там и в храм.

Народ думал об Иоанне очень высоко, и как же он должен был изумиться и что подумать о Мессии, слыша от Иоанна такие слова! Мое крещение, говорит он, чрез воду; крещение Мессии будет чрез огонь, и Дух Божий -огонь духовный. Издревле действия Бога соединялись с огнем: в купине, на Синае, при законодательстве, в пятидесятый день по воскресении Иисуса Христа, когда Дух Святый сошел на апостолов в огненных языках. Под огнем сим, вопреки всем новейшим толкованиям, должно разуметь не бедствия, а другое, особенное откровение Божества. Суд, который Мессия произведет над Иудеями, Иоанн выражает метафорически, заимствуя подобие оттого, что обыкновенно делают с пшеницей на гумне (Мф. 3; 12), что и говорит Иоанн о Мессии, по сказанию евангелиста Матфея.

Евангелист Лука прибавляет к сему некоторые частные наставления, данные Иоанном воинам, мытарям и другим. «И вопрошаху его народи, глаголюще: что убо сотворим; Отвещав же глагола им: имени две ризе, да подаст неимущему: и имеяй брашна, такожде да творит» (Лк. 3; 10-11). Черта прекрасная! «Приидоша же и мытари креститися от него иреша к нему: учителю, что сотворим; Он же рече к ним: ничтоже более от повеленнаго вам творите» (Лк. 3; 12-13). Мытари также пришли к Иоанну, ибо недалеко от Иордана была таможня, и им близко было идти к Иордану. Иоанн говорит им: не берите лишнего. Мытари, обыкновенно, брали на откуп подати и, чтобы получить более дохода, брали лишнее, делали притеснения. «Вопрошаху же его и воини, глаголюще: и мы что сотворим; И рече к ним: ни когоже обидите, ни оклеветавайте» (Лк. 3; 14). Наконец, пришли к Иоанну и воины; он говорит им: «ни когоже обидите», - ибо воин и грабитель были в то время имена синонимические. «Ни оклеветавайте», - то есть не доносите напрасно, ибо воины были тогда шпионами и совершителями казней. Такая проповедь подает прекрасный образец проповеднику слова Божия, как всякому должно приспосабливаться к его состоянию, возрасту, должности, и почему.

 «Многа же убо и ина утешая благовествоваше людем» (Лк. 3; 18). Не всем говорил Иоанн слово жесткое и суровое, но во многом и многих утешал, и самая укоризна его была утешительна для кающегося грешника. Иоанн своей проповедью и крещением обратил на себя внимание всей Иудеи. Так было много крестившихся от него, что можно было сказать: к нему идут все люди. Крестились даже и самые саддукеи, о которых приличнее всех можно было употребить укоризну - «порождения ехиднова».

Что же делает в это время Иудейский синедрион, коему Самим Богом предоставлено было право искушать пророков? Рано или поздно ему надлежало произвести расследование об Иоанне. Рассказ этот передает нам евангелист Иоанн: «И сие есть свидетелство Иоанново, егда послаша жидове от Иерусалима иереев и левитов, да вопросят его: ты кто еси?» (Ин. 1; 19). Евангелист не говорит, когда именно отправлено сие посольство значительное, состоявшее из иереев и левитов. Но вероятно, что это было еще до Крещения Иисуса Христа, потому что, во-первых, если бы Спаситель крестился уже от Иоанна, то сей последний выразился бы о Нем яснее и полнее, а он говорит только: «посреде же вас стоит» (Ин. 1; 26); во-вторых, повествования других евангелистов относятся ко времени до Крещения Иисуса Христа; в-третьих, Иисус Христос пришел к нему креститься уже, вероятно, после других. Цель сего посольства была узнать, кто Иоанн? Не Мессия ли он? Но как оно (посольство) могло думать таким образом об Иоанне, когда он и рожден не из Вифлеема, и притом сын священника, следовательно, из колена Левиина, а не Давидова или Иудова? Это оттого, что уже тридцать лет прошло от рождения Мессии, и известие о происхождении Его из Вифлеема могло забыться. Притом у некоторых Иудеев, как и у Филиппа, было и другое мнение, то есть что Мессия произойдет не из Вифлеема, а откроет только Свое Царство там.

Может быть, у членов синедриона и было желание признать его за Мессию, послушаться его примера, исправиться в жизни. Касательно строгости его требований они могли думать, что так поступает Иоанн только на первый раз, а после он смягчится. Но когда Иоанн решительно сказал, что он не Мессия, но что посреди их стоит Мессия невидимо, то они отвергли совет Божий и не крестились от него. "Кто ты, - спрашивали они его, - который крестишь, вводишь людей в новый порядок вещей? Ты представляешься лицом, посланным от Бога - кто ты и что за служение твое?" Он отвечал им: "я не Христос". Ответ по видимому не на вопрос, но Иоанн видел, к чему клонились все сии вопросы. «И исповеда и не отвержеся: и исповеда, яко несмь аз Христос» (Ин. 1; 20). Исповедал открыто, решительно, без всяких ограничений. Но если он не был главным лицом (Мессией), то он мог быть другим низшим лицом, - каким-нибудь пророком, ибо Иудеи ожидали перед пришествием Мессии Илию, Иеремию или других каких-либо пророков. «И вопросиша его: что убо; Илиали еси ты; И глагола: несмь. Пророк ли еси; И ответа: ни» (Ин. 1; 21). Он был Илия только в нравственном смысле - по духу и силе, а не воскресший Илия. Креститель не страшится, что потеряет честь и уважение в глазах народа, говоря так о себе, зная, что достоинство служения его не зависит от точности или неточности выражения. «Пророк ли еси?» - то есть Иудеи могли здесь разуметь какого-либо из известных пророков; но можно здесь разуметь и особенного пророка. Полагают, что сими словами они хотели преимущественно указать на пророка Иеремию, потому что он в истории Иудеев является в особенном отношении к бедствиям Иудеев; а с другой стороны, он участвовал в сокрытии ковчега Завета пред пленением Вавилонским в одной пещере, которая будто должна открыться пред пришествием Мессии. Кому же приличнее открыть сию пещеру и извлечь оттуда ковчег Завета, как не Иеремии? Для нас теперь вопрос Иудеев не так понятен, а тогда это было понятно, о каком пророке идет дело. С греческого подлинника это надобно бы так перевести: "пророк ли оный?", то есть тот, которого мы ожидаем? Ибо слово "пророк" стоит здесь с членом (`о), с силой особенной.