Стих 56. В нихже бе Мариа Магдалина, и Мария Иакова и Иосии мати, и мати сыну Зеведеову. (Некоторые говорят, что уйдя после погребения Иисуса Христа, Богородица от сильной скорби заболела, и не была в состоянии уже приходить после этого ко гробу, но лежала и плакала до тех пор, пока не было возвещено Ей о Воскресении). Так как жен было много, то перечисляются наиболее замечательные. Некоторые говорят, что называемая евангелистами иногда матерью Иакова и Иосии, иногда Мариею Иаковлевою, а иногда Мариею Иосиевою есть Богородица, потому что это были сыновья Иосифа; и как по Божественному Домостроительству отец их Иосиф называется мужем Богородицы, так, с другой стороны, и они — сыновьями Ее. Но, кажется, трудно верить этому предположению. Прежде всего, ничто не препятствовало назвать Богородицу Матерью Иисуса, как евангелист и называл Ее весьма часто в предыдущих повествованиях; затем неразумно было бы также везде в последующих повествованиях ставить прежде Ее Магдалину и показывать, что она была пламеннее Богоматери. Поэтому мы предполагаем, что это была какая-то другая Мария, мать Иакова и Иосии, не сыновей Иосифа, но других, которые были из числа семидесяти учеников. Много у иудеев было лиц, которые носили такие же имена. Может быть, Богородица стояла ближе к Кресту, чем остальные жены, так как сильная скорбь заглушала в Ней страх пред иудеями; может быть, также Она ходила вокруг, так как не могла устоять на одном месте вследствие сильных страданий, которые Она, естественно, испытывала, как Мать; а затем Она осталась у гроба и смотрела на все происходившее. Если же мы примем это предположение, то следует спросить, почему же не упомянули о Богородице евангелисты? Потому что относительно Ее известно было, что Она все время присутствовала, и делала то, что свойственно матерям; поэтому евангелисты не сказали также об Ее рыданиях. Они прежде еще засвидетельствовали о Ней, что Она следовала за Своим Сыном, когда Он учил. Следует знать и то и другое, и принимать то, что представляется более естественным. Марк (15, 40) говорит: бяху же и жены издалеча зрящя, между которыми была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия. Относительно Саломии некоторые говорили, что это та самая, которую Матфей назвал матерью сынов Зеведеевых.

Стих 57. Позде же бывшу, прииде человек богат от Аримафеа, именем Иосиф, иже и сам учися у Иисуса. Иоанн (19, 31 и след.) рассказал еще кое о чем, случившемся до прихода к Пилату Иосифа, говоря: Иудее же, понеже пяток бе, да не останут на кресте телеса в субботу и т. д… о том, как перебили голени у разбойников и вонзили копье в ребро Спасителя. Об этом Иосифе Марк (15, 43) написал, что это был благообразный советник и ожидал Царствия Божия, — благообразный, т. е. сановитый и благочестивый, — советник, т. е. один из членов синедриона в своем городе, официальное лицо, — ожидал Царствия Божия, которое наступит после Второго Пришествия Христова. Лука (23, 50–51) назвал его человеком добрым и правдивым и сказал, что он не участвовал в совете и деле иудеев и происходил из Аримафеи, города иудейского. Иоанн (19, 38) говорит, что он был учеником Иисуса Христа, но тайным из страха пред иудеями. Иосиф был из числа семидесяти учеников.

Стих 58. Сей приступль к Пилату, проси телесе Иисусова…, будучи с ним знаком. Марк (15, 43) говорит, что он осмелился войти к Пилату и просил тела Иисусова. Прежний свой страх он совершенно смыл последующею отважностью и предал себя на смерть за благорасположение к Учителю, возбуждая против себя ненависть всех Иудеев.

Стих 58. Тогда Пилат повеле дати тело. Марк (15, 44) сказал: Пилат же удивися, аще уже умре: и призвав сотника, вопроси его: аще уже умре? и уведев от сотника, даде тело Иосифови. Пилат думал, что Иисус Христос, как какой-то высший, Божественный Человек, будет умирать медленно; но Он, как истинный человек, умер по законам природы.

Стих 59. И приемь тело Иосиф, обвит е плащаницею чистою. Иоанн (19, 38–40) написал подробнее, говоря: прииде же и взят тело Иисусово. Прииде же и Никодим, пришедый ко Иисусовы нощию прежде, нося смешение смирнено и алойно, яко литр сто. Прияста же тело Иисусово и обвиста е ризами со ароматы, якоже обычай есть Иудеом погребати. Знаменит был Иосиф и прежде, но сделался еще знаменитее от того, что осмелился взять и почтить тело Иисуса Христа; и не только снял его, но и с почестью похоронил. Погребли тело, намастив смирною и алоем, чтобы оно благоухало и не портилось, так как они воздавали эту честь Иисусу Христу, как простому человеку. Поэтому и мы, принимая в себя Тело Господа чрез причащение, будем намащать его благоуханиями добродетелей как в своих делах, так и в мыслях.

Стих 60. И положи е в новем своем гробе, егоже изсече в камени: и возвалив камень велий над двери гроба, отыде. Один только этот евангелист говорит, что этот гроб принадлежал Иосифу, а другие не обозначили, чей он был. Иоанн (19, 41) сказал: бе же на месте, идеже распятся, верт, и в верте гроб нов, в немже николиже никтоже положен бе и т. д. Вероятно, что и сад, в котором находился гроб, принадлежал Иосифу. Божественным Промыслом устроено было так, что гроб этот был еще новый, чтобы после того, как Спаситель воскрес, нельзя было подумать, что воскрес кто-либо другой. Привалил большой камень при помощи Никодима. Гроб был высечен вроде пещеры.

Стих 61. Бе же ту Мариа Магдалина и другая Мариа, седяще прямо гроба. Марк (15, 47) говорит: Мариа же Магдалина и Мариа Иосиева зрясте, где его полагаху; а Лука (23, 55–56):вслед же шедшыя жены, яже бяху пришли с Ним от Галилеи, видеша гроб, и яко положено бысть тело его. Возвращшяся же уготоваша ароматы и миро. Упомянутые жены, следуя за погребающими, сидели против гроба и смотрели, где и как полагалось тело, чтобы, возвратившись и приготовив благовония и масти, осыпать ими и умастить тело. Когда Иисус Христос был погребен, наступил уже вечер, в который нельзя было идти ко гробу. Иудеи особенно чтили вечер этой пятницы, не только как предпразднество субботы, но и как праздник по причине Пасхи, потому что в этот вечер должно было закалать пасху. В субботу жены остались в покое, как заповедовал Закон, потому что они соблюдали еще Закон и обычаи; а в воскресенье хотели идти ко гробу, — что и сделали, как будет сказано несколько после. Так как они не имели еще высокого понятия о Воскресении, то и надеялись найти там погребенное тело.

Стих 62 — 64. Во утрий же день, иже есть по пятце, собрашася архиерее и фарисее к Пилату, глаголюще: господи, помянухом, яко лстец он рече, еще Сый жив: по триех днех востану: повели убо утвердити гроб до третияго дне, да не како пришедше ученицы Его нощию, украдут Его и рекут людем: воста от мертвых: и будет последняя лесть горша первыя. Утвердить гроб, т. е. запечатать и поставить стражу. Так как всякий должен был уверовать, что Иисус Христос умер, погребен был и воскрес, то смотри, как эти три обстоятельства засвидетельствованы врагами: обрати только внимание на слова их. Слова: помянухом, яко лстец он рече, еще Сый жив — свидетельствуют о том, что Иисус Христос умер; следующие затем — повели утвердити гроб — подтверждают, что Он не был украден, когда был охраняем гроб, и следовательно, Воскресение Его достоверно. Можно также спросить, когда Иисус Христос сказал: по триех днех востану? Что востанет в третий день, об этом Он часто говорил ученикам, а что по триех днех востану, Он никогда не сказал. Это заключение иудеи вывели из указаннаго им примера Ионы. Последним обманом называют Воскресение Иисуса Христа из мертвых, а первым — то, что Он был Сын Божий. О, бессмысленные! Подумайте, для чего ученики украли бы тело. Если бы Иисус Христос не воскрес в третий день, как обещал, то очевидно, что обманутые Им и сделавшиеся чрез Него врагами всего народа, безродными и бездомными, они скорее отвратились бы от Него и возненавидели бы как обманщика, а поэтому не пожелали бы и украсть Его. Но не могли бы они в таком случае убедить и народ, что Иисус Христос воскрес из мертвых. На что они могли полагаться? На силу своего слова? но они были необразованны. На множество богатства? но они были беднее всех. На славу своего рода? но они были неизвестные из неизвестных. На свое количество? Но их было не больше десяти. На славу своего отечества? Но они происходили из неизвестных стран. Может быть, на обетования Учителя? Но какие? Если бы Он не воскрес, они не верили бы и Его обетованиям. Отсюда ясно видно, что напрасно вы предполагаете, что ученики могли украсть Его; это не вероятно по указанным причинам.

Стих 65. Рече же им Пилат: имате кустодию: идите, утвердите, якоже весте. Как спира, так и кустодия — отряд воинов. Пилат не позволил самим воинам утвердить гроб, но все относящееся к утверждению поручил собственно первосвященникам и фарисеям в сопровождении стражи. Бог устроил так, чтобы они не могли сказать после Воскресения, что воины, сами утверждая гроб, передали тело ученикам.

Стих 66. Они же шедше утвердиша гроб, знаменавше камень с кустодиею. Не только наметили камень у дверей гроба, приложив к нему печать, но выбрав воинов, каких сами желали, поставили при нем в качестве стражи, — как это откроется несколько ниже, И все это они делали в субботу, нарушая ее в пылу своей ненависти. Так как мы будем говорить о путешествиях жен ко гробу, то благовременно заметим наперед, что евангелисты различными повествованиями о явлениях представляют немалое затруднение для невнимательных. Златоуст не исследовал этого различия; но другие, не будучи в состоянии согласить сказаний евангелистов, много говорили о них. Одни из них, говоря о четырех путешествиях, бывших в различное время, утверждают, что жены были не те же самые, о которых упоминают четыре евангелиста, но другие, одного имени с ними. Другие же соглашаются с первыми относительно четырех путешествий, но утверждают, что они были совершены одними и теми же женами. Но тех и других, как говорящих легкомысленно и неосновательно легко опровергнуть, если только кто либо внимательнее вникнет в сказания евангелистов. Мы же, испросив себе благодати у Того, Кто был погребен и воскрес, постараемся примирить эти сказания и ясно показать согласие между собой всех евангелистов.

ГЛАВА XXVIII

Стих 1. В вечер же субботный, свитающи во едину от суббот, прииде Мариа Магдалина и другая Мариа, видети гроб. Почитая субботу, т. е. седьмой день недели, евреи в честь ее присоединяли имя субботы и к шести предшествующим ей дням, и называли единой, или первой, от суббот первый день недели (наше воскресенье), — второй от суббот и третьей от суббот второй и третий день недели и т. д. Итак, Матфей словами: в вечер же субботный, обозначал конец всех этих суббот, т. е. семи дней недели; подобно тому как и мы, говоря: поздно днем или поздно ночью, указываем на окончание их. А конец семи дней недели есть не только суббота в собственном смысле, но даже конец и этой субботы. Но чтобы ты не подумал, что упомянутые жены пришли ко гробу в конце самой субботы, а не в воскресенье в начале утра, присоединил: свитающи, т. е. при наступлении дня, рано утром, на рассвете, и, поясняя еще более свою речь, прибавил: во едину от суббот, т. е. в первый из семи дней недели, в воскресенье, как мы выше сказали. Одним словом, написав так, Матфей указал на начало утра воскресного дня; а всякое утро начинается после шестого, т. е. двенадцатого часа ночи, когда в первый раз поют петухи. Об этом же самом времени написал и Марк (16, 2) говоря: и зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб, возсиявшу солнцу. Зело заутра, т. е. в начале утра. Но если было очень рано, то почему он сказал возсиявшу солнцу? Потому что, собственно, в то время восходит солнце; хотя мы еще не видим его, но оно уже находится за отдаленными и конечными странами востока и мало-помалу начинает восходить, о чем свидетельствует пение петухов. Они первые из живых существ, чувствуя его теплоту, тотчас кричат и возвещают людям о его присутствии. На то же самое время указал и Лука (23, 56; 24, 1), говоря: в субботу убо умолчаша по заповеди. Во едину же от суббот зело рано приидоша на гроб, носящя, яже уготоваша ароматы. О Марии Магдалине, о которой упомянул Иоанн, скажем после в своем месте.

Стих 2 — 3. И се, трус бысть велий: Ангел бо Господень сшед с небесе, приступль отвали камень от дверий гроба и седяше на нем: бе же зрак Его яко молния, и одеяние Его бело яко снег. Иисус Христос воскрес прежде, чем сошел Ангел. Подобно тому как Он родился, сохранив невредимыми ключи девства, так и воскрес, сохранив невредимыми печати гроба. Землетрясение произошло ради находящихся возле гроба стражей, чтобы пробужденные этим землетрясением и пораженные необычайным видом отвалившего камень, они побежали и возвестили об этом иудеям и сделались свидетелями истины, которая, обыкновенно, ярче сияет, когда возвещается врагами. Камень от гроба отвалил Ангел ради жен, чтобы они видели пустой гроб и уверовали, что Иисус Христос воскрес. Марк (16, 3–4) об этих женах сказал, что они говорили между собою: кто отвалит нам камень от дверий гроба; И воззревшя видеша, яко отвален бе камень: бе бо велий зело. Они говорили так между собою, пока шли; но в то время, когда они разговаривали об этом, сделалось землетрясение и сошедший с неба Ангел отвалил камень, так что они взглянули на гроб и видят, что камень уже отвален. Заботясь, конечно, о краткости, Марк не написал ни о землетрясении, ни о том, кто отвалил камень. Подобным же образом и Лука (24, 2) сократил рассказ об этом, сказав: обретоша же камень отвален от гроба. Таким образом евангелисты указали, когда жены пришли ко гробу, но ни один из них не обозначил того времени, когда Господь воскрес. Это знает один Тот, Кто один, как Сам знал, воскрес. Впрочем, все святые Отцы и Учители единогласно говорят, что временем воскресения Иисуса Христа было первое пение петухов, которое предвещало уже свет воскресного дня. Поэтому, после шестого т. е. двенадцатого часа ночи люди благочестивые, прекратив пост, начинают торжество. Воскрес Иисус Христос в третий день, как и Сам говорил. Так как Он умер в девятом (т. е. третьем) часу в пятницу, то первым днем считается пятница, вторым — суббота, а третьим — воскресенье, на рассвете которого Он воскрес, незадолго до прихода жен; таким образом, сюда причисляются конец пятницы и начало воскресенья. Что касается слов Иисуса Христа относительно примера Ионы: тако будет и Сын Человеческий в сердцы земли три дни и три нощи (Мф. 12, 40), то относительно дней не может быть сомнения: они уже пересчитаны, — а скажем только относительно ночей. Иудеи утверждали гроб (т. е. печатали и приставляли стражу к нему) на три дня, именно от пятницы до заката солнца в воскресенье, — так, по крайней мере, они решили, — а третью ночь они оставляли уже без такого утверждения. Поэтому, если бы Иисус Христос ожидал еще третьей ночи, то Воскресение могло бы возбуждать подозрение. Иудеи возразили бы, что так как Он не воскрес во время охраны гроба, то Воскресение Его после того, как охрана была прекращена, не заслуживает доверия; Он был украден, когда никто не охранял гроба. Итак, Иисус Христос воскрес, когда еще охраняли гроб, чтобы этим уничтожить всякое возражение; и не ожидал целого третьего дня, а воскрес, когда он только еще начинался. Воскресение во время охраны гроба не возбуждало никакого подозрения, а Воскресение после этого времени могло казаться подозрительным. Исполнение скорее назначенного времени свидетельствует о силе, а исполнение после этого времени свидетельствовало бы о бессилии. И царь, обещавший кому-либо благодеяние в известный день и потом облагодетельствовавший его раньше этого времени, не только исполнил обещание, но присоединил и другую милость, вследствие скорости исполнения. Иудеи же, приложив печати и приставив стражей не сделали ничего другого, как только то, что Воскресение Иисуса Христа было тотчас же обнародовано и засвидетельствовано их же стражами.

Стих 4. От страха же Его сотрясошася стрегущии и быша яко мертви. От страха — землетрясения, потому что оно было великое, или от страха пред Ангелом, так как вид его был поразителен. Сотрясошася, т. е. затрепетали; затем, придя несколько в себя, они убежали и, таким образом, для жен была полная безопасность.