2.   С какой из разобранных притч сближается эта притча, и какими чертами она отличается от нее?

Притча о неводе близка притче о плевелах и пшенице. И тут и там историческая Церковь изображается, как она существует в действительности, т<о> е<сть> с достойными и не достойными членами. Но тогда как во второй притче указывается на причину и происхождение плевел (злой сеятель), здесь говорится только о факте существования всяких рыб в едином неводе и о результате ловли — эсхатологический момент страшного суда — извержение злых из среды праведных. Это намекает на вторичность зла; зло и добро не разделяются, но зло вырывается, устраняется из добра, которое есть первоначальное, природное состояние творения.

3.  На какой вопрос о Царствии Божием отвечает эта притча?

Притча о неводе несомнительно указывает на неизбежность

недостойных людей в Церкви (по крайней мере до времени). Этим устраняются такие ереси, как, например, донатистов (Vb.), учивших, что впавших в ересь и раскаявшихся священников надо вторично крестить; или учение Виклефа-Гуса, утверждавших, что таинства совершаются только в случае моральных качеств совершающих их лиц. Этим сила таинства приписывается человеческим «силам», Церковь рассматривается, как Церковь Святых, а не как Церковь спасающихся, каковой она является в этом мире.

4.  Как представляется Царство Божие по этой притче?

(имманентно-трансцендентно; этически; эсхатологически).

В притче о неводе Царствие Божие мыслится:

а) Как Церковь, т<о> е<сть> как трансцендентное единство, в которое до времени входят и те, которые не переживают его имманентно (христиане по имени). Этический момент устранен.

б)  Как будущее Царство, из которого подобные элементы удалены. Страшный Суд мыслится, таким образом, как привступление этического момента, в абсолютной оценке.

Притча о зерне горчичном и о закваске, Мф. 13: 31-33.

Прочесть притчу у всех синоптиков: Мф. 13: 31-33; Мр. 4: 30- 32; Лк. 13: 18-19)[67] — установить различие и оттенки текстов.

1.  В чем общий смысл этих притч?

В обеих притчах подчеркнута противоположность скромных размеров начального момента духовной жизни и значительности ее результатов. Поэтому логическое ударение падает: в притче о зерне на слова — меньше и больше; о закваске — вскисло все. Кроме того, эта сила, скрытая в зерне и в закваске, таинственна; она действует самостоятельно и независимо — раз брошенная в данную среду — и совершенно непонятная человеческому разуму.

2.  В чем их различие в изображении?

В притче о зерне указывается на значительность религиозной силы в ее экстенсивном аспекте: из зерна вырастает новое, во много превосходящее его размерами дерево. В притче о закваске та же сила берется со стороны интенсивной: она действует на окружающую среду, претворяет ее, причем количественные соотношения остаются теми же: количество муки во много превосходит закваску.

3.  Какие главные черты первой притчи и второй?

В обеих притчах живая сила, скрытая в зерне-закваске, влагается в инородную среду. Влагается потаенно, ибо зерно скрывается в земле, и то же сказано относительно закваски (в греческом тексте — ενεκρυψεν «скрыла», «прикрыла». В недрах этой среды сила Божия прорастает, или давая новую форму (дерево), или претворяя все окружающее.

4.   Частные черты притч.

а)  Какое значение имеют птицы небесные?

Птицы, укрывающиеся в листве дерева, указывают, с одной стороны, на значительность дерева, с другой — на универсальность, вселенскость Царства Божия (ибо каждая птица может укрываться в ветвях); и, наконец, на разнообразие живых существ, спасающихся в церкви (всякие птицы).