6) Является ли прощение отрицанием справедливости (Рим., 11: 30~ 33[78])?

Этот в высшей степени важный и трудный вопрос является предметом многих притч, в особенности же евангельского повествования о жене-грешнице и сказанной при этом случае притчи о должниках. К анализу этого повествования мы сейчас и перейдем, а пока заметим, что прощение не отрицает справедливости, не является актом несправедливости, но отменяет правовую оценку, поглощает ее, делает ненужной и неважной. Справедливость является таким образом неустранимым, но и не последним мерилом суждения. В диалектике духовной жизни она является антитезисом, осуждающим грех, но поглощаемым и растворяемым в синтезе Божественной любви — прощения. В сущности своей это примирение милосердия и справедливости является тайной, относительно которой апостол может только воскликнуть: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия. Как непостижимы судьбы его и неисследимы пути Его» (Римл., 11: 33).

Повествование о жене грешнице (Лк. 7: 36-50 = Мф. 26: 6-13 = Мк. 14: 3-9 = 10: 12-13[79])

Рассмотрите и сравните все эти тексты. Являются ли они различными повествованиями об одном и том же происшествии или различными фактами? Чем объяснить в таком случае их сходство между собою?

Дать на этот вопрос окончательный ответ не представляется возможным. Нет никакой необходимости предполагать, что в этих евангельских рассказах мы имеем несколько вариаций одного и того же происшествия. Вполне возможно, что подобное событие произошло несколько раз в различных местах при более или менее одинаковой обстановке. Но вопрос этот не имеет решающего значения. Ибо смысл слов, сказанных Спасителем, везде остается одним и тем же, а отдельные детали и черты до такой степени сливаются, что дают возможность в православном богослужении соединить их в один образ (в стихире на Господи воззвах в страстную седмицу[80]).

1) На какие слова падает здесь логическое ударение и что они означают в контексте всех повествований и притчи о должниках?

Центральным местом повествования являются слова Спасителя о прощении грешницы. Форма perfectum'a — αφεωνται указывает на то, что грехи женщины не только прощаются, но прощены. На это слово и падает логическое ударение. Союз οτι означает: что, чтобы, потому что, за то что, на основании того что, судя потому что, поскольку. Поэтому и слова Иисуса Христа могут иметь различный смысл: за то что или потому что... она возлюбила много — прощены ей грехи ее многие. Но все эти значения одинаково указывают на связь между любовью и прощением: как любовь является основанием прощения, так и прощение является основанием любви. Смысл этого отношения заключается в том, что любовь и прощение есть одно и то же действие одной и той же силы. Тайна прощения есть тайна любви. Без любви невозможно прощение. Но любовь понимается здесь двусторонне: как любовь Бога к человеку и как ответная любовь человека к Богу. Поэтому человек, любимый и прощаемый Богом и восприемлющий это прощение и любовь, есть человек любящий Бога, носящий в себе образ Божий и потому любящий, и прощающий и сам своих должников. Таким образом — способность прощать — способность любить — свидетельствует о способности человека воспринять прощение и любовь Бога. Любовь и прощение связывают, таким образом, людей некой духовной круговой порукой, свидетельствующей о их близости к Богу и друг к другу. Ибо прощения и любви Божьей человек не может принять, не вообразивши их, т<о> е<сть> не осуществив их в своем собственном образе жизни и поступках.

2) Какое значение имеют количественные определения греха? Кто больший грешник?

На этот вопрос каждый, кто вдумается в свою духовную жизнь, должен ответить: «я». На это указывает притча о мытаре и фарисее (об этом же говорит и молитва перед Причастием: «от них же первый есмь аз»[81]). Однако это субъективное чувство виновности может не совпадать с объективной мерой вины, которая может быть вменяема и оцениваема только Богом. Поэтому указание на количественное определение греха звучит призывом «возлюбить много» — дабы быть достойным, дабы вместить и приять прощение грехов — в меру своей любви, своего духовного совершенства. Так это повествование дополняет и объясняет притчу о царе и должнике, связывая воедино любовь Бога и любовь к Богу, прощение грехов человеку и человеком.

Прощения, вменения, справедливости и милости касается далее притча о неправедном управителе: Лк. 16: 1—16[82].

Притча эта в высшей степени трудна для истолкования и понимания; смысл ее, не смотря на все усилия проникнуть в него, остается таинственным и загадочным. Некоторые наведения однако вполне возможны и уместны. Первым долгом относительно сюжета притчи необходимо устранить неуместный пуризм, недопускающий в притчах неморальные поступки и сравнения. В этом отношении надобно помнить, что отношения высшего порядка могут отражаться на отношениях низшего порядка, и что поэтому то, что представляется мало моральным, может заключать в себе высокий нравственный смысл. По содержанию своему притча о неправильном управителе касается двух самостоятельных тем: неправедности богатства и прощения грехов.

1)  В каком смысле богатство названо неправильным? Каково правильное употребление неправильного богатства?

class="postLine">Всякое богатство дается человеку незаслуженно. Всякое обладание им неправедно; ибо сам по себе человек ничего не может ни создать, ни сделать. Несмотря на это и неправильное богатство может служить добру. Надо только понимать его не как собственность, назначение которой — наслаждение собственника, а как обязанность, как средство выполнять свой долг в формах хозяйствования. (Таково понимание хозяйства в учении о «капитанах промышленности» Карлейля, таков же и пафос капитализма во время его возникновения[83]). Таким образом доброе дело возможно при всяких возможностях. Это первое указание притчи.

2)  Какое значение имеет прощение должников управителем?