Обуздывать желания надо постольку, поскольку они мешают стремиться к Богу. Но это  —  «временная мера». Идеал для нас  —  не укрощение желаний, а удовлетворение их, если они подчинены исканию Божиего Царства. Мы часто говорим о борьбе со всякими желаниями, словно желать можно только греха. Говоря строго, желать греха невозможно. Тяга к тому или иному греху  —  искаженная тяга к истинной ценности. Иногда кажется, что мы были бы счастливей, если бы перестали «стараться» и «предались наслаждениям». Это  —  чистая мнимость. Грех утоления не знает. Более того, тяга к доброму гораздо основательнее и даже сильнее. Этой тяге мы и должны следовать  —  именно тяге, а не ощущению, что мы добра достигли. Многие из нас к часу смерти только начнут выздоравливать, но суть не в том, суть  —  в направлении. Лучше  ~57~ выздороветь хоть когда-нибудь, чем убивать себя, не замечая болезни.

Блаженны те, кто начал жаждать и алкать правды; хотя страдать они будут, ибо в земной жизни ничто меньшее не насытит их. Сейчас мы должны учиться правильным желаниям. Бессмысленно просить у Бога каплю воды. Он может нам дать только все, и не меньше. Бессмысленно и говорить, что этого нам много. Да, много, но мы для этого созданы. Мы сами слишком велики для себя.

Утешения, которые Бог посылает нам, готовят нас к этому полному благу. Картезианец Гугон II учит, что утешения и богооставленность чередуются в нашей жизни, чтобы мы не забыли, где наш истинный дом, и не приняли путешествия за возвращение домой.

Св. Василий Великий полагает, что и духовные и естественные радости дают нам предощущение рая. Именно так их надо принимать, за это ценить, не забывая, что получим мы неизмеримо больше. Св. Фома Аквинат говорит, что нельзя славить Бога, презирая сотворенное Им. Нам приходится обуздывать глупые стремления, которые помешали бы тяге к Царству; но главное  —  обрести высшую способность: говорить желанию «да», а не «нет».

Наш удивительный удел в этом мире  —  сохранять желания живыми, чтобы, в конце концов, мы могли «насытиться». Скаредность не приучит нас к раю. Пустота, образованная в нас нищетой и кротостью, помогает нам  ~58~ научиться зависимости от Бога, а только тогда можно узнать истинное алканье и жажду правды, и начать свой путь к блаженству. Научит она и ждать, ибо нетерпение и жадность мешают обрести что бы то ни было  —  не потому, что разрушают предмет наших желаний, а потому, что препятствуют радости. Попытка обеспечить владение Богом обеспечит нам только иллюзию. Падший человек стремится к владению, и, пока мы не отучимся от этого, нам будет больно.

Блаженны те, кто согласился ждать и алкать, отказавшись от мнимого обладания. Поистине только таких и можно насытить. Их стремление к Богу, их любовь выходит за пределы земной жизни; но даже земная их жизнь блаженна и полна, хотя им ведомо блаженство плачущих.

~59~

Глава IX. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут

Если мы увидели Божию правду и возжаждали ее, если мы плачем о мире, где ее так мало, мы естественно ощутим негодование И гнев. Гнев  —  искушение тех, кто видит ясно. Можно ли вынести, что Божий мир столь безобразно испорчен слабостью и злобой человека? Чем пыльче стремимся мы к правде Царства Божиего, тем труднее нам смотреть на мирское зло. «Ужас овладевает мною при виде нечестивых, оставляющих закон Твой» (Пс 119(118),53).

Именно к этой естественной реакции обращено наше блаженство. Блаженны милостивые. Стремление к правде не должно делать нас жесткими и жестокими.

Иногда считают, что существует некий особый, «праведный» гнев. На самом деле всякий гнев праведен, и всякий неправеден. «Гнев человека не творит правды Божией» (Иак 1,20). Негодование проистекает из искренней тяги к правде, но «гнев человека» к правде не приводит. Он неверен тактически, такой гнев приближает нас не к Божией правде, а в лучшем случае к мнимой человеческой праведности.

Однако повторим: чем истинней человек видит, тем сильнее он жаждет правды, тем  ~60~ больше у него причин гневаться. Ему очень трудно отказаться от гнева, счесть его греховным или бесплодным. Того, кто жаждет Божией правды, не успокоишь оптимистическими советами. Ложный, равнодушный оптимизм Богу не нужен.

Даже самый эгоистичный, самый неправедный гнев в определенном смысле праведен, ибо человек не создан для бед и разочарований. Злая досада и та в своем роде резонна, ибо свидетельствует о недолжном состоянии мира.