«В шестой месяц послан был Гавриил к Деве». Он, без сомнения, получил такие повеления: иди, архангел, будь слугою страшного таинства, сокровенного, послужи чуду. Моим состраданием Я побуждаюсь снизойти для взыскания заблудшего Авраама. Грех сделал ветхим созданного по Моему образу и повредил творение рук Моих, помрачил красоту, которую Я создал. Волк опустошает Мое стадо. Райское жилище опустело. Древо жизни охраняется огненным мечом, заперто место наслаждения. Я смилостивился над завоеванным и хочу схватить врага. Но Я хочу скрыть от всех небесных сил, — тебе одному только поверяю тайну. Шествуй же к Деве Марии. Отойди к одушевленному граду, о котором пророк говорил: «славное возвещается о тебе, град Божий» (Пс. 86:3). Отойди к моему разумному раю. Отойди к вратам востока. Отойди к жилищу, достойному Моего Слова. Отойди ко второму на земле небу. Отойди к легкому облаку, возвести ему дождь Моего пришествия. Отойди к уготованному для Меня святилищу. Отойди к храму Моего вочеловечения. Отойди к чистому чертогу Моего плотского рождения. Скажи в уши разумного кивота, да уготовит Мне входы слуха. Но не смути и не расстрой души Девы. Прилично предстань пред святилищем; прежде всего возопи ей глас радости. Ты скажи Марии: «радуйся, благодатная» (Лк. 1:28), чтобы Я умилостивился над бедствующей Евой.

Ангел выслушал это и, вероятно, размышлял сам с собою: необыкновенное это дело; превосходит разумение то, что сказано мне. Страшный для херувимов, на Которого не могут взирать серафимы, непостижимый для всех ангельских сил, обещает отроковице особенное событие, возвещает Свое личное пришествие, лучше же сказать — обещает вхождение посредством слуха. И осудивший Еву не поспешает ли столь много прославить ее дочь? Ибо Он говорит: уготовь мне входы слуха. Но может ли чрево вместить Невместимого? Страшно поистине это таинство!

Когда ангел размышлял об этом, Владыка говорит ему: что смущаешься и изумляешься, Гавриил? Не был ли ты недавно послан Мною к священнику Захарии? Не дал ли ты ему благовестия о рождении Иоанна? Не наложил ли ты на неверовавшего священника наказания молчанием? Не осудил ли ты старца на безмолвие? Не ты ли предвозвестил, а Я подтвердил? Не последовало ли дело за твоим благовествованием? Не зачала ли неплодная? Не повиновалась ли утроба? Не удалилась ли болезнь бесплодия? Не отбежало ли бездействие природы? Не сделалась ли ныне плодоносящею та, которая прежде была неплодною? Разве «изнеможет» у Меня — Создателя «всяк глагол» (Лк. 1:37). Итак, почему ты охвачен сомнением? Что же опять ангел? Владыко, исцелить недостатки естества, прекратить бурю страданий, омертвевшие члены воззвать к жизненной способности, повелеть естеству проявить силу деторождения, уничтожить неплодство в вышедших уже за установленные пределы членах, состаревшийся стебель превратить в зеленеющий вид, бесплодную ниву внезапно показать матерью колосьев, — это дело Твоего могущества, совершаемое обычным образом. Свидетели сему — Сарра и после нее Ревекка, и еще Анна, рабствовавшие тяжкому страданию неплодства, а потом принявшие от Тебя освобождение. Но чтобы родила дева, не вступавшая в брачные отношения с мужем, это — выше всех законов естества, а Ты возвещаешь Твое пришествие деве. Пределы неба и земли не вмещают Тебя, и как вместит Тебя девическая утроба? И Владыка говорит: каким образом вместила Меня палатка Авраама? Ангел говорит: поелику он имел бездну гостеприимства, Владыко, — там Ты явился Аврааму в лежащей при пути палатке, и Ты прошел ее, как все наполняющий. Но каким образом Мария стерпит огонь Божества? Престол Твой пылает, озаряемый сиянием, — и может ли носить Тебя дева, легко опалимая? И Владыка говорит: подлинно, если бы огонь в пустыне повредил купине, то несомненно повредило бы и Марии Мое присутствие; если же тот огонь, таинственно изображавший явление с неба божественного огня, оросил купину, а не сжег, то что ты можешь сказать о самой истине, сходящей не в пламени огненном, но в виде дождя?

Тогда, наконец, ангел исполнил повеленное и, войдя к Деве, воскликнул к ней, говоря: «радуйся, благодатная, Господь с Тобою». Диавол уже не против тебя, ибо где прежде враг нанес рану, там впервые теперь врач наложил спасительное врачество. Откуда вышла смерть, там жизнь устроила свой вход. Чрез жену разливается зло, чрез жену источается и благо. «Радуйся, благодатная». Не стыдись, как виновница осуждения, ибо ты делаешься матерью осудившего и искупившего. Радуйся, непорочная родительница Жениха, когда мир пребывал во вдовстве! Радуйся, в утробе своей потопившая смерть матери! Радуйся, одушевленный храм Божий! Радуйся, равночестное неба и земли жилище! Радуйся, пространное вместилище невместимого естества.

При таких обстоятельствах явился чрез нее немощным Врач, сидящим во тьме — Солнце правды, для всех обуреваемых — якорь и безопасная от бурь пристань, для непримиримо ненавидимых врагов родился Владыка и союз мира, пленных рабов посетил Избавитель, для подвергающихся нападению явился мир. «Ибо Он есть мир наш» (Еф. 2:14), которым да насладимся все мы, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава, честь и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Каноническое Послание Святого Григория Неокесарийского

1. Не тяготит нас пища, священнейший папа (папой именуется арх. Александрийский), хотя и ели пленники предложенное им от обладающих ими, особенно когда все согласно сказуют, что варвары, нашедшие на страны наши, не приносили жертв идолам. Апостол же говорит: пища чреву, и чрево пище; Бог же и это и то упразднит (1 Кор. 6:13). И Спаситель, всякую пищу очищающий, сказал: не входящее во уста сквернит человека, но исходящее (Мф. 15:11).

2. Не тяжко и то, что плененные жены растлены от варваров, надругавшихся над их телами. Но если и прежде порицаемо было житие некой из них, как ходящей во след очес блудодеющих, по изречению Писания, то явно есть, что любодейное расположение ее подозрительно и во время пленения, и таковых не вскоре должно допускать к общению в молитвах. Если же некая, жившая в совершенном целомудрии и показавшая прежнее житие чистым и изъятым от всякого подозрения, ныне подверглась поруганию, по насилию и принуждению, то на сей случай имеем в книге Второзакония пример отроковицы, которую человек обрел на поле и, насиловав, переспал с нею; отроковице, говорит закон, ничто же сотворите: несть бо деве греха смертного, как если бы кто восстал на ближнего своего, и убил душу его, такс это дело: возопи отроковица и не нашлось помогающего ей (Втор. 22:26,27). Таковы и те случаи.

Анкирский Собор 4 и 5 прав. подвергает епитимии христиан, вкушавших идоложертвенное. св. Григорий более снисходителен, полагая, что пленники не могли разбирать, что им дают в пищу и замечая, что нападавшие варвары — готы не приносили жертв идолам. Ср. Петра Алекс. 14.

3. Но тяжкое дело есть ростовщичество (взяточничество), и невозможно в одном послании предложить Божественные Писания, в которых не только грабительство, но и вообще любостяжание и присвоение чужого, ради гнусного прибытка, оглашается как дело отвратительное и страшное, и всякий, виновный в оном, подлежит отчуждению от Церкви Божией. А что во время нашествия варваров, среди такого стеснения и такого плача, некоторые дерзнули это время, всем угрожающее погибелью, почитать для себя временем корысти, это свойственно людям нечестивым и богоненавистным, дошедшим до крайней степени гнусности. Поэтому справедливым признается всех таковых отлучить от Церкви, да не приидет гнев на весь народ, и прежде всего на самих предстоятелей, не взыскующих за это. Боюсь, как говорит Писание, «да не вместе с собою погубит нечестивый праведного» (Быт. 18:23). Ибо, говорит Писание: «знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога… Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света, потому что плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине. Испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить. Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть» (Ефес. 5:6–13). Если же некие, неся наказание за прежнее любостяжание, во время мира бывшее, снова в самое время гнева обращаются к любостяжанию, наживаясь от крови и гибели людей убегающих или пленников убиенных, то чего иного надлежит ожидать, разве того, что подвизающиеся за любостяжание соберут гнев и себе самим, и всему народу.

Ср. Василия Вел. 49.