31. Итак да разумеют глубины действа Божия и да не обращаются к дару благодати с неблагодарностью те, которые подвергают бесславию несказанное и непостижимое спасительное для нас естество Божие. Но о Боге, говорят они, написано: ни взалчет, ни вжаждет, ниже есть изобретение премудрости Его (Ис. 40, 28); а о Сыне сказано, что Он взалкал в пустыне при искушении (Матф. 4, 2). Еще сказано: Бог ваш не утрудится (Ис. 40, 28); Господь же Иисус утрудился от пути (Иоан. 4, 6). И еще: не вздремлет, ниже уснет храняй Израиля (Псал. 120, 4); Господь же, сказано, уснул на корабле (Матф. 8, 24). О суетные помыслы рассуждающих таким образомъ! Не только тяготы наши восприяло за нас пришедшее Святое Слово, но и было осязаемо и плоть прияло, и обретеся яко человек, и книжниками схвачено было, и плещи своя отдало на бичевание, и лица Моего не отвратих от студа заплеваний (Ис. 50, 6). Но и заплакал, как находится в неисправленных списках Евангелия от Луки, и этим свидетельством пользуется Святой Ириней в книге Против ересей, для опровержения говорящих, что Христос явился призрачно [18]. Православные же уничтожили это слово, устрашившись и не уразумев цели его и силы. И быв в подвизе, вспотел, и бысть пот Его, яко капли крове. И явися Ангел укрепляя Его (Лук. 22, 44–43). Но не только это, а и вопрошал как человек: где положисте Лазаря (Иоан. 11, 34)? И о кровоточивой: кто есть коснувыйся Мне (Лук. 8, 45)? И об искавших Его: кого ищете (Иоан. 18, 4)? И учеников как человек вопрошал: кого Мя глаголют человецы быти Сына человеческого (Матф. 16, 13)? Также говорил: колико хлебы имате с собою (Марк. 6, 38)? Утрудившись от пути, Он сел при студенце в Самарии (Иоан. 4, 6). Равно и отроча растяше и крепляшеся духом (Лук. 2, 40). И преспеваше возрастом и премудростью Иисус (ст. 52). И еще: прежде неже разумети отрочати назвати отца или матерь, приимет силу Дамаскову, и корысти Самарийские (Ис. 8, 4). Будучи премудростью и научая людей разуму, насаждей ухо человеку (Псал. 93, 10. 9), даровавший сынам человеческим членораздельную речь и сделавший ясным язык гугнивых (Прем. 10, 21), все таковое претерпел за нас, чтобы, сохранив весь порядок устроенного ради нас вочеловечения, не изгладить образа истины.

32. Но чтобы свидетельств, которые мы привели, собрав их из Божественных Писаний, по мнению противников как бы противоречащия истине, и худо разумеваемые ими, не оставить таким образом не истолкованными, мы изложим умозрительную сторону силы, заключающейся в каждом из них, по какой причине каждое сказано как бы человекообразно, и за тем еще многое скажем, когда будем говорить о выражении: Бог Мой и Бог ваш, именно, что это сказано благословно, как то можно узнать всякому, имеющему ум, из самого порядка речи. Ибо человек есть, сказано, и кто познает его (Иер. 17, 9)? — В одном и том же изречении Божественное Писание являет нечто двоякое: видимое и невидимое: в отношении к видимому благословно сказано: Бог Мой, в отношении же к невидимому сказако: Отец Мой, причем нет никакого противоречия смыслу. Ибо каким образом Он не был бы познаваем, если был человек? Если же Он не был человек, то каким образом назывался человеком? Во всяком случае кто бы то ни было происшедший от людей познается от людей, от родившей например, от сродников, от домашних, от соседей, от сожителей или от сограждан. И в отношении к простому человеку нельзя приложить этого, а только возможно приложить к Богу Слову и Сыну Божию, именно того, чтобы сказать: человек есть воистину; но кто познает его? Потому что Он есть Бог; потому что Он причастен сугубому естеству: Он есть человек и Бог, не познаваемый людьми по непоствжимости Своей, но как человек рожденный от Марии воистину без семени мужа. И Дева во чреве зачнет (Ис. 7, 14); ибо пророк возвещал о будущем времени: Дева во чреве зачнет. Будущим было то, что она родит Сына. Итак если Дева, то уже не от мужей устроение зачатия, потому что уже прежде сего времени сказано было Ахазу: проси себе знамения во глубину, или в высоту (Ис. 7, 11). Он же смиренномудрствуя говорит: не имам просити, ниже искушу Господа Бога моего (ст. 12), отказавшись просить знамения. Тотчас же за то, что он сам не просил знамения, Бог, подающий человекам великие дары, дарует два знамения от высоты, послав Слово по Своему хотению и по собственному хотению Самого Слова; а от глубины, устроив Слову плоть Своим и Его благоволением. После того сказано: и нарекут имя Ему Емминуил; не сказано: нареку, но нарекут; потому что людям открывался Бог, неузнанный ими. Но не тотчас же принимает Он это имя, ибо не сказано: нареку имя Ему Еммануил, но нарекут.

33. Изречение же: раждаемый от жены (Гал. 4, 4), как мною выше изъяснено, сказано для того, чтобы выражение: раждаемый исполнилось в том, что Он родился от жены, а между тем ясно был явлен всем как вечное Слово. Если же и изречение: не возжаждет должно разуметь о Боге, а о Сыне, что Он взалкал и возжаждал, то это необходимо для нас устроено. Ибо каким образом домостроительство оказалось бы истинным, если б не было тут необходимого, свойственного человеку, обыкновения? В этом показаны нам разрешения всех спорных мнений еретиков. Например тотчас разрушено этим мнение манихеев; потому что когда говорится, что Он ест и пьет, тем самым показывается, что плоть была истинная. Затем разрушено заблуждение лукианистов и ниспровергнута сила Ария; ибо Лукиан и все лукианисты отрицают принятие Сыном Божиим души: говорят, что Он имел только плоть, чтобы конечно приписать Богу–Слову человеческую страсть, жажду и алчбу, утомление и плач, скорбь и смущение, и все то, что соединяется с пришествием Его во плоти. А между тем было бы неразумно рассуждать так о Божестве Сына Божия. Но, говорят, плоть сама по себе ни ест, ни пьет, ни утруждается, ни другое что либо не делает. Я и сам соглашаюсь, что плоть сама по себе не имеет сего. Но пришедшее Слово имело все устроение: и плоть, и душу, и все что есть в человеке; а между тем уделом души и плоти были: алчба и утомление, жажда и скорбь, и прочее. Он плачет, чтобы обличить заблуждение манихея и показать, что облечен был телом не призрачно, а воистину. И жаждет, дабы показать, что имеет не только плоть, но и душу. Ибо не Божество Его, конечно, возжаждало, а душею возжаждал Он и утрудился от путешесествия сообразно свойству плоти и души.

34. А что пришедшее Слово имело тело и душу, в том да убедят их Божественные Писания Ветхого и Нового Завета. Именно Давид говорит о Нем, и Петр говорит согласно с Давидом: не оставиши души Моея во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (Псал. 15, 10; Деян. 2, 27), дабы можно было разуметь состав человека Господня и ясно было у нас познание о сем, чтобы утвердить, что душа Его три дня находилась в соединении с Божеством, чтобы показать, что плоть эта была преподобная, и что Божество с душею совершало таинство во аде не одержимое им. Есть и другое свидетельство так говорящее: в мертвых свободь (Псал. 87, 6). Слово: свободь означает не господство Его над адом, а то, что Он по собственному хотению снисшел до ада с душею. А Петр говорит: яко же не бяше мощно держиму быти Ему от него, то есть, от ада (Деян. 2.24). Да и Сам Спаситель говорит: область имам прияти душу Мою, и положити ю (Иоан. 10, 18); и: Аз есмь пастырь добрый, полагающий душу за овцы (ст. 11); и еще говорит: душа моя возмутися, и что реку? Как бы о сомнительном говоря: что реку? Отче, спаси мя от часа сего: но сего ради приидох на час сей (Иоан. 12, 27), чтобы показать, что Божество Его добровольно пришло на сие. А слово: возмутися сказано для того, чтобы не смущен был образ истины пришествия Его во плоти: потому что не призрачно было пришествие во плоти.

Тогда царь, внезапно обратившись на слабого противника с силою своею, всего его захватывает в свои руки. Так точно и Господь наш не убоялся смерти, еще прежде пришествия к страданию во время путешествия указав, что Сын человеческий будет предан и распят и в третий день воскреснет, и когда Петр говорил: милосерд Ты, Господи: не имать быти Тебе сие, запретив ему: иди за Мною сатано, сказал, яко не мыслиши, яже суть Божия, но человеческая (Матф. 16, 22–23; ср. ст. 21). Итак, каким же образом предсказывавший сие и для сего пришедший после того молится, чтоб миновала Его чаша, дабы не пить ея? Прежде смерти говоривший о смерти, хотя бы для того, чтобы не принят был за лжеца, не мог молиться о том, чтоб миновала Его чаша. Но Он для того и вызывал Своего противника, чтобы, после того, как последний вообразил, будто Спаситель убоялся смерти, навести на него самого смерть во спасение умирающим. Это совершено таким образом ради домостроительства. Но если б ты услышал и о том, что Господь умер, то знай, для чего понесена Им страсть смертная. Основание смерти Его изъясняет тебе верховнейший из Апостолов Петр, говоря: умерщвлен быв плотию, ожив же духом (1 Петр. 3, 18). Ибо Божество Его, восприявшее страдание во плоти, и есть бесстрастно, и было бесстрастным, и пребыло бесстрастным, при чем не изменилось бесстрастие и не уничтожилась вечность.

35. И опять, если скажут тщеславные: этим не можешь нас убедить в том, что Христос имел душу; ибо мы нашли в Божественных Писаниях, как говорит Исаия от лица Бога и Отца о Единородном: Сей есть Сын Мой возлюбленный, к Которому Я благоволил, Которого возлюбила душа Моя (Матф. 3, 17; Ис. 42, 1). Что мыслить будешь ты об Отце, приял ли Он в Себя душу или имеет душу? Но какой безумец помыслит это об Отце? Итак что говорят? Очевидно, что изречение то сказано в образном смысле. Посему если говорят, что об Отце сказано в образном смысле, то и о Сыне должно принимать в томъ–же смысле. То есть, хотя Он и сказал, что душа Моя возмутися (Иоан. 12, 27) и: область имам отдать душу Мою и прияти ю (Иоан, 10, 18); однако Он не имел, говорят, души, и это сказано в смысле образном. И это сказано ими, кажется, только по умозаключению, тогда как истина утверждается на многих свидетельствах. Ибо каждый образ берется от вида. Об Отце например нельзя дерзать говорить это, потому что Он не носил плоти. А что лукианистами, также как и арианами, исповедуется действительность плоти у Христа, это не может подвергаться сомнению. Но, говорят, Слово плоть бысть (Иоан. 1, 14), а не сказано: Слово плоть и душа бысть. Против невежественного возражения их и я скажу, что созда Бог человека, персть взем от земли (Быт. 2, 7). Изречением: созда объемлется все в совокупности, и в изречении: Слово плоть бысть все содержится. В том же смысле и мы сами возразим им, говоря: вот Писание говорит: созда Бог человека, и не сказано: создал ему печень или легкие, или сердце, или жилы, или нервы, или другое, что есть в теле. Посему будем ли мыслить человека, как нечто единое, цельно сплоченное, изъ–за того именно, что Писание не изложило в подробностях состав всякого животного? Конечно нет. И потому как от одного вида заключается к целому: так и из понятия плоти ясно, что Спаситель принял душу.

36. Таким образом, если Он принял душу и тело, как сказано, то говорят, стало быть Божество Его, ничем не меньшее существа Отца, не подлежит страданиям, чтобы возжаждать, утруждаться, взалкать и подвергаться подобному, что необходимо для человека. Но если написано: не утрудится, ниже есть изобретение премудрости Его (Ис. 40, 28), а Спаситель оказывается утрудившимся (Иоан. 4, 6), то это не значит, что ради сего именно сошло свыше Слово происходящее из Существа Отца. Ибо не на небе Он утрудился, а будучи во плоти; потому что надлежало плоти утруждаться, дабы не призрачною признаваема она была, а истинною. И прочее, что имеет такое же значение, как например воздремать, уснуть, есть признак человека, равно как и то, что подлежит осязанию. Он восприял сие и обретеся человек (Флп. 2, 7): ибо обретохом, сказано, Мессию, Его же писа Моисей (Иоан. 1, 45). Обрели же Его по естеству постижимому, то есть, плотскому; поскольку в непостижимом Он не мог быть обретен. Посему и схватывается от книжников и плещи Свои отдал на раны, и лица Своего не отвратил от студа заплеваний (Ис. 50, 6), плакал, и все другое имел, что о Нем передается. Кто же мог бы Слово Божие на небе бичевать или ударять по ланитам, или оплевывать такового несказанного и непостижимого? Если же так пострадало бесстрастное Слово Божие, то это есть страдание телесное, совершившееся вне Его бесстрастия; но с другой стороны и не вне, по той причине, что Он соблаговолил на сие; хотя и не страдал Сам, но страдание вменено Ему Самому. И как пятно на одежде не простирается на тело носящего ее, а между тем это пятно вменяется в безчестие носящему: так и Бог пострадал во плоти, при чем Божество Его отнюдь не страдало, но страдание плоти носимой Божеством вменено Божеству, дабы в Божестве соделалось нам спасение.

37. Вспомнил я изречение из Евангелия от Луки, и не хочу оставить его неистолкованным. Написано, что быв в подвизе, Он вспотел, и бысть пот Его яко капли крове. Явися же Ангел Господень укрепляя Его (Лук. 22, 44–43). Весьма глубок смысл слов Писания, как мы часто говорили, и полезен для нас, и не разумеющие силы их, вместо пользы, подвергают себя погибели. Ибо ничего нет сильнее сего изречения. В словах: был в подвизе Писание являет Господня человека истинным человеком. И чтобы показать, что Он был истинный человек, и что подвиг был не от Божества, говорит: вспотел, и бысть пот у Него, яко капли крове: это телесное состояние, а не духовное. Явися же Ангел Господень укрепляя Его, не потому, чтобы нуждался в укреплении Ангела Тот, Кто больше Ангелов, Которому всяко колено поклоняется небесных и земных и преисподних (Флп. 2, 10), как всегда сущему Богу Слову, всегда сущему у Отца и от Него рожденному, но дабы исполнилось сказанное в великой песни Моисея, воспетой в пустыне, где он говорил: поклонятся Ему вси сыны Божии и да укрепят Его Ангелы Божии (Втор. 32, 43). Изречение: да укрепят Его, употреблено не в том смысле, что они доставляют Ему крепость, но потому что в них крепло словословие к тому, чтобы славить Бога, так как Он прославляется непрестанно от Ангелов небесных и духовных животных, вопиющих и говорящих: Тебе принадлежит сила, Твоя держава, Тебе принадлежит крепость (1 Пар. 29, 11–12). В том и обнаруживают они поклонение и укрепление, что отдают Ему собственную Его державу крепости. Так и пред учениками явился Ангел, который покланялся Владыке своему, не неведал преизбытка человеколюбивого домостроительства Его, но удивлялся таковому бывшему в Нем действию крепости, победившему диавола, притупившему жало смерти, восторжествовавшему над началами и властями, сокрушившему силу греха. И по преизбытку удивления Ангел говорил в славословии, покланяясь: Тебе принадлежит крепость, Владыко. Ибо Ты укрепился против смерти, против ада и против диавола, чтобы притупить жало ея и изгнать ее из человечества.

38. Если же опять Он сказал подобострастно нам: где положисте Лазаря (Иоан. 11, 34)? и о кровоточивой: кто есть коснувыйся Мне (Лук. 8, 45)? или: кого ищете (Иоан. 18, 4)? или: кого Мя глаголют человецы быти, Сына человеческого (Матф. 16, 13)? или: отроча растяше и крепляшеся (Лук. 2, 40); или: преспеваше возрастом и премудростью (ст. 52); или: прежде неже разумети отрочати назвати отца или матерь (Ис. 8, 4): то не видишь ли из самого смысла речи превосходящую разум истину, что эти изречения относятся к плоти и человечеству? Ибо, что в Ветхом Завете встречается сказанным от лица Бога и Отца к убеждению людей и имеет вид недоведомого, но что однако же не неведомо Богу, это совершило пришедшее Слово, дабы исполнилось сказанное: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Иоан. 5, 17). — Где положисте Лазаря? спрашивал Он, быв близко от места (погребения Лазаря); прежде же прибытия к месту, ни от кого не слышав о Лазаре, говорил ученикам своим: Лазарь друг наш успе (Иоан. 11, 11). И так неужели, быв на таком дальнем расстоянии от места пребывания Лазаря во время путешествия и зная, что он умер, Спаситель не знал, присутствуя на самом этом месте? — Вовсе нет. Но Он хотел показать, что между тем как Он все это делал, еще никто не веровал в Него совершенно, дабы тем явить великое человеколюбие снисхождения Его к нам. Ибо не должно было бы сестрам Лазаря говорить: четверодневен есть: уже смердит (Иоан. 11, 39), ни приходить и показывать, а сказать: Ты все ведаешь, и если хочешь, он оживет. Посему–то и восплакал Он о окаменении сердец людей. Итак не неведая спрашивал, но искушая обличает и человеколюбствует. И еще говорит: кто есть коснувыйся Мне? не потому что не знал, кто прикоснулся к Нему, но дабы не им самим объявлено было совершившееся чудо, но чтобы сама услышавшая вопрос сей, пришедши, сказала о ниспосланной к ней благодати и, исповедав сие, услышала: вера твоя спасе тя (Лук. 8, 48), чтобы она и других обратила к вере, дабы они исцелились. Кого Мя, говорит, глаголят быти, Сына человеческаго? как и в Ветхом Завете от лица Отца говорится: Адаме, где еси (Быт. 3, 9)? А Бог знал, где он; посему и обличает его, говоря: от древа ял еси (ст. 11). И Каину: где Авель брат твой (Быт. 4, 9)? И не неведая спрашивал сие; ибо говорит: проклят ты на земли, яже разверзе (уста своя) прияти кровь брата твоего от руки твоея. Се кровь его вопиет ко Мне (ст. 11. 10). Итак не неведал говорящий, что кровь вопиет, но для того спрашивал, чтобы дать ему место раскаяния к защищению себя.

39. Но обращаются опять по невежеству к любоспорливости и говорят, что все эти встречающияся в Ветхом Завете слова суть слова Самого Сына. Однако сейчас изобличается их лукавство. Ибо сказавший Моисею: что сие есть в руце твоей (Исх. 4. 2)? Сам же говорит: Аз есмь сый (Исх. 3, 14). И Господь говорит саддукеям, рассуждая о воскресении: о мертвых же, яко востают, рече Бог: Аз Бог, Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль: несть Бог мертвых, но живых (Марк. 12, 26–27). И еще во многом можно показать, что сказанное в Ветхом Завете сказано от лица Отца. Но часто говорится и от лица Сына, и еще от лица Святого Духа. И где Сарра жена твоя (Быт. 18, 9)? говорил Аврааму пришедший свыше с двумя Ангелами Сын Божий. Ибо еслиб Он не знал, где она, то не говорил бы: рассмеяся Сарра в себе (ст. 13). [19] Этими словами Он хотел представить скромность ея в образец для жен хотящих благочествовать во истину, чтобы, когда принимают странников, служили им своими трудами, но по скромности не показывали лица своего мужчинам. Ибо оная блаженная жена изготовила им трапезу со всем тщанием, и изготовив, не явилась пред лице Ангелов, представляя в себе образец скромности для последующих родов. Но дабы показать, кто есть присутствующий, называл и самое имя жены принятый гостеприимно на то время, так что ни имя ея не сокрылось от Него, ни дело, ни помышление человеческое. Кого Мя, говорит, глаголют человецы быти Сына человеческого (Матф. 16, 13)? И Сам исповедуя называет Себя Сыном человеческим, чтобы не подумали, что Он вопрошает о невидимом. Они же говорят: Илию, Иеремию и Иоанна (ст. 14). Вы же кого Мя глаголете? Ты еси Христос, Сын Бога живого, говорит Петр (ст. 15–16), и тотчас ублажается (ст. 17). Ибо не неведая вопрошал Он, но желая показать, что учение Отца есть то, которое возвещает Церкви истинного Сына, дабы вынужден был Петр говорить то, чему научен был от Отца.

40. И не удивляйся, если Он сказал: Мною приходят ко Отцу (Иоан. 14, 6), и не предполагай изменяемость существа Отца; ибо Сам Он опять учит: никтоже приходит ко Мне, аще не Отец привлечет его (Иоан. 6, 44). Посему как Отец посылает к Сыну, так и Сын приводит к Отцу, чтобы показать, что Божество есть одно и тоже. А если написано: преспеваше возрастом и премудростью (Лук. 2, 52), то это значит, что Он есть Божия Премудрость (ср. 1 Кор. 1, 24) и не нуждается в премудрости. Но когда говорится: Себе умалил, зрак раба приим (Флп. 2, 7), то это не значит, что полнота (Божества) уменьшилась, но сказано это, дабы показать, что Он с неба нисшел в человечество, то есть, в утробу Марии. Ибо миро излияное имя Твое, сказано (Песн. 1, 2). Не сказано: пролиянное, но излияное с неба на землю, так что от земли Он изливается в Марию, и от Марии зачинается, соделавшись плотию, в Вифлееме рождается, из Вифлеема переходит в Назарет, из Назарета в Капернаум, из Капернаума в Иерусалим и на море, когда ходит по водам. Затем переходит в пределы Тирские и в Наин, в Иудею и Иерихон, в Вифсфагию и Вифанию, в Иерусалим и храм, на гору Елеонскую, в Гефсиманию, в дом Каиафы, в преторию, к Ироду, на место, называемое Голгофа, во гроб, и даже до ада; потом на землю по воскресении, и на небеса. Как миро излиянное из сосуда в сосуд все сосуды наполняет благовонием: так и Христово пришествие с неба всю землю освятило, то есть приемлющих его воистину. Он есть гора, и гора великая, как сказано в книге пророка Даниила: камень отторгшийся от горы без рук (Дан. 2, 34), то есть рожденный без семени мужа. То, что было малым, оказывается великим, именно камень, снова приобретающий величину и являющийся опять горою великою, и гора эта не в одном лишь месте находится, но наполни всю вселенную (Дан. 2, 35). И сей, будучи премудростью и соделавшись человеком, простер силу Свою на весь мир; чтобы наполнить вселенную благодатию, преспеваше возрастом и премудростью. Если Он есть премудрость Отчая, если учит людей говорить, дарует людям членораздельный язык и насаждает ухо в слышащих, то каким образом не знал бы Он, как назвати отца или матерь, прежде нежели приимет силу Дамаскову, и корысти Самарийские, и прочее (Ис. 8, 4)? Но если бы Он, едва родившись из чрева матери, оказался тотчас говорящим и произносил слова чисто, как выросший отрок, то Его плотское рождение сочтено было бы неистинным, а призрачным или кажущимся. Для сего–то Он выдерживает и малолетство возраста, чтобы не уничтожить истинности порядка вещей.

41. Но еретики покушаются привязывать к Божественным словам и другие суетные предположения, мыслят иначе и говорят: каким же образом написано: приимите Святителя исповедания нашего, верна суща сотворшему Его (Евр. 3, 1–2)? и: разумно буди вам, весь дом Израилев, яко Сего Иисуса, Егоже вы распясте, Господа и Христа Его Бог сотворил есть (Деян. 4, 10 и 2, 36)? Весьма удивительно для меня, каким образом люди, привязанные к порядку речи в Священном Писании [20], не хотят знать силы высказываемой в этом порядке. Ибо изречение: приимите Святителя, верна суща сотворшему Его, не о Божестве сказано. А что Бог пришел в мир, это всюду ясно представляют нам Божественные Писания: и ничего в них нет косвенно или с хитросплетениями сказанного, но вся права разумевающим, и права обретающим разум. Ибо приимите, сказано, никазание, а не сребро (Прит. 8, 9–10). Если кто не приимет от Бога наставления (наказания), то есть, веры истинной, для того все стропотно и развращенно (ст. 8), а для разумевающих правое и обретающих разум все право и безупречно. А чтобы обличить их, Апостол говорит: всяк бо первосвященник, от человек приемлем, за человеки поставляется во еже приносити дары же и жертвы (Евр. 5, 1 и 8, 3). Посему и Сам Единородный, так как Сам пришел на землю родиться ради нас, восприял от нас плоть, чтобы, происшедши от нас и явившись за нас приношением Своему Отцу, Богу, учеников назвать братиями. В чем же исполняется это событие? — Не иначе как в первосвященстве Его: ибо приимите, сказано, Святителя, верна суща сотворшему Его.

Но чтобы еще более подтвердить сказанное, я воспользуюсь следующим примером. Предположи, что некто вопросил бы царя о его собстенном Сыне и с дерзновением сказал ему: кто это? Услышав же от отца правдивое признание: это сын мой, опять спросил бы: по природе ли он сын твой? И когда царь ответствовал бы ему: да, еще добавил бы вопрошающий: чем же ты его сделал? Тогда тот во всяком случае скажет ему: я сделал его царем. Итак неужели царь, назвав достоинство сына, тем самым отрекся от того, что он родной сын его? Если он сказал последнее, то неужели тем уничтожил первое? Никоим образом. Так и Бог Отец родил Сына безначально, а во Плоти исполнилось то, что Он сотворил Его Святителем.

42. Написано также, говорят: Господь созда Мя начало путей Своих в дела Своя (Прит. 8, 22). Но прежде всего суетно мыслящие не хотят знать самого названия книги. Книга называется «Притчи Соломоновы». А все то, что говорится притчами, не тождественно с силою простого слова. Так в притчах говорит Господь наш Иисус Христос, и мы видим, что эти притчи не так близко соответствуют нашему предположению о смысле их. Подобно есть, говорит Он например, царствие небесное зерну горушичну (Матф. 18, 31). И если мы захотим рассуждать о подробностях по нашему разуму, то очевидно, что царствие небесное есть место пространное, если только должна быть речь о месте том, где Царь есть Бог и Отец, и Бог Слово и Сын Божий, и Святой Дух Божий, где находятся ангелы и архангелы, и воинства духовные, Авраам, Исаак, Иаков и все праведники. Так каким же образом все это уместилось бы в зерне горчичном? А между тем здесь загадочно высказывается образная речь. Посему приточно высказываемое не тождественно с силою простого слова. Уподобляется царствие небесное также и жене, имеющей десять драхм и потерявшей одну, возжегшей светильник и ищущей ее (Лук. 15, 8), — неводу, вверженному в море (Матф. 13, 47), и семени, которое сеется на земле (Матф. 13, 3 и дал.; Марк. 4, 3 и дал.; Лук. 8, 5 и дал.). Но все это сказано загадочно и не тождественно с силою простого слова. К тому же мы не знаем, действительно ли о Сыне Божием высказал то изречение приточник Соломон. Ибо есть разница между Премудростью и премудростью. Так и Апостол говорит: не разуме мир премудростью Бога (1 Кор. 1, 21); и: обуи Бог премудрость мира (ст. 20). И еще говорит: не в мудрости плотской, но в силе Божией (сн. 2 Кор. 1, 12 и 1 Кор. 2, 4). И Соломон именует премудрость, говоря: любитель бых красоты ея, и невестою привел ее к себе (Прем. 8, 2). Иов также знает о премудрости и говорит: премудрость же откуду обретеся? и кое место есть разуму (Иов. 28, 20)? Сказано также: мудрость нищего уничижена, и сам он есть управитель мудрости своей (Еккл. 9, 16). И в тоже время: Единородный есть Премудрость Отца (1 Кор. 1, 24).