Оставь перваго человека, и перечисляй затемъ по порядку следовавшихъ за нимъ. Что доставило срамоту праведному Ною, въ безчувствіи обнажившему члены, которые прикрывать поведеваетъ обычай, и — побудило безразсуднаго Хама посмеяться надъ опьяненіемъ отца (Быт. 9:21 и след.), — такъ чтобы два бедствія произошли отъ одного проступка? Ведь одно опьяненіе и отца лишило благопристойнаго покрова и сына — свободы.

А затемъ, когда я обращаю свой взоръ къ сыновьямъ Илíя священника (1 Цар. 4:1 и след.) и размышляю объ этой исторіи, я нахожу целый рядъ несчастій, связанныхъ между собою единствомъ начала, имеющаго свое основаніе въ чреве и пресыщеніи. Да, эти дети Илíя, воспользовавшись священническимъ служеніемъ отца, какъ поводомъ къ сладострастію и наслажденію, оскверняли жертвы и начатки жертвоприношеній приносили чреву вместо Бога. Последовалъ затемъ и блудъ — грехъ близко родственный роскоши, и за всемъ темъ — судъ отъ Бога, повлекшій строгій и решительный приговоръ: ибо изъ–за нихъ народъ враждебный пошелъ войной на Іерусалимъ. И — чтобы сократить множество печальныхъ повествованій — я долженъ сказать, что невоздержные юноши пали въ сраженіи; вместе съ согрешившими потерпело бедствія и отечество, кивотъ Божій былъ плененъ и унесенъ непріятелями, старецъ–священникъ при известіи о несчастіяхъ умеръ: такую совокупность бедъ принесло государству наслажденіе горла!

Итакъ, будемъ поститься все, и въ особенности — домочадцы священниковъ, какъ имеющіе учителя воздержанія своимъ сожителемъ и правила любомудрія — у себя на–дому. Поистине, странно было бы, — когда дети менялъ знаютъ толкъ въ серебре и домашніе кузнецовъ вращаются около огня и наковальни, — близкіе же родственники священниковъ или другимъ какимъ–нибудь образомъ вошедшіе въ ихъ семью пренебрегали бы той целью жизни, къ которой призванъ домовладыка и господинъ.

Слишкомъ много вреда потерпелъ отъ чрева и старшій сынъ Исаака (Быт. 25:30 и след.) Будучи охотникомъ по ремеслу, и однажды после долгаго скитанія возвратившись домой, онъ возчувствовалъ такое сильное желаніе къ предлежавшей пище, что продалъ брату права первородства за чечевичную похлебку; а вследствіе этого лишился затемъ и отеческаго благословенія (Быт. 27:19 и след.), и такимъ образомъ черезъ короткое время отвратившись отъ добродетели и отъ Бога, онъ утратилъ патріаршеское достоинство и прервавши дружественныя отношенія съ Израилемъ, какъ самъ сделался варваромъ и иноплеменникомъ, такъ и народъ произвелъ изъ себя такой же.

Тотъ же недугъ увлекъ и народъ ветхозаветный къ нарушенію божественныхъ и священныхъ законовъ. Въ то время, какъ Моисей былъ занятъ полученіемъ возвещаемаго закона, люди, изменивъ прежній образъ жизни, обратились къ пиршествамъ и пляскамъ (Исх. 32:22 и след.), и когда мало–по–малу сбились съ пути и попрали благочиніе жизни, діаволъ вовлекъ ихъ въ нечестіе. Отсюда затемъ — и деланіе тельца, — это демонское занятіе, и Ааронъ — участникъ мерзости, и разрушеніе закона, и разбитіе скрижалей, и вторичное восхожденіе Моисея на гору, и все то, что исторія такъ жалобно оплакиваетъ, — получило свое начало и причину въ неумеренной еде.

Хочу предложить вамъ и другое повествованіе, позднейшее предъидущаго по времени, но равносильное ему по действію. Саулъ царь вышелъ противъ непріятеля и велъ войну съ большой заботливостью: онъ запретилъ народу въ этотъ день употреблять пищу (1 Цар. 14:24 и след.), клятвою запечатлевъ свое решеніе и назначивъ смерть въ наказаніе ослушнику. Но тогда какъ все войско съ покорностью приняло это приказаніе, только сынъ царя Іонаѳанъ, случайно натолкнувшись на пчелиный улей и соблазнившись медомъ, воткнулъ въ соты палку и отведалъ сладости. И онъ подвергался за это большой опасности, если бы вся толпа воиновъ сообща не противостала рвенію отца и царя, решившаго привести въ исполненіе свою угрозу.

Къ сказанному можно присоединить еще безчисленное множество подобныхъ же примеровъ отъ Писанія, ясно показывающихъ, какое благо — воздержаніе, и наоборотъ — какъ вредно неумеренное наслажденіе питьемъ и пищей. Постъ — святыхъ совоспитанникъ; постъ — всякаго добраго дела виновникъ. И какъ мастера не производятъ своихъ изделій безъ помощи инструментовъ; такъ и ревнители благочестія и прославившіеся духовными дарованіями безъ воздержанія никогда не творили ничего чудеснаго и сверхъестественнаго. Постясь Елисей воскресилъ и оживилъ мертвеца; постясь Моисей виделъ Бога; постясь Даніилъ одержалъ верхъ надъ волшебствомъ и обманомъ Ассиріянъ; постясь и Господь выдержалъ искушенія діавола; постясь и апостолы совершали моленія о важныхъ делахъ; постомъ Ниневитяне отвратили угрозу смерти. Говоря вообще, постъ есть ходатай передъ Богомъ, достойный уваженія, — и посолъ самый надежный, скоро преклоняющій Бога къ темъ, за кого онъ возноситъ моленіе. — Посему, всякій мужъ благочестивый, — всякій, кто любитъ больше Бога, чемъ удовольствія, приступи къ днямъ воздержанія съ радостію и веселіемъ; ибо никто, имеющій унылый видъ при начале битвы, не бываетъ храбрымъ борцомъ. He будь печаленъ, какъ ребенокъ, котораго тащатъ въ школу; не ропщи на чистоту этихъ дней; не стремись къ концу недели, какъ къ наступленію весны после суровой зимы; не желай субботы ради пьянства, какъ іудей; не высчитывай дней Четыредесятницы, какъ ленивый наемникъ, выжидающій окончанія срока, до котораго онъ нанятъ; не огорчайся, что домъ твой съ ранняго утра не курится дымомъ и поваръ не стоитъ у огня.

Удели что–нибудь и душе, не все телу: первую питаетъ воздержаніе отъ пищи, последнее — сытость. Но такъ какъ душа и тело находятся въ сочетаніи другъ съ другомъ и, при большомъ различіи по природе, связаны вместе промышленіемъ и художествомъ Устроителя, — то позаботимся, чтобы та и другое существовали, не лишаясь удовлетворенія соответственныхъ потребностей. Изъ двухъ частей состоишь ты, человекъ, — не говорю пока о томъ, что душа гораздо предпочтительнее тела, и ей следуетъ уделять больше благорасположенія. — Разсуди же между обеими по разуму и справедливости. Подожди, впрочемъ, немного, — и, если хочешь, я поведу речь въ пользу души, какъ бы въ защиту жены верной противъ того, въ чемъ — по ея словамъ — она терпитъ несправедливость и обиду. Итакъ, душа священна и безтелесна, безсмертна и не разрушима; не съ землею и земнымъ, а съ Богомъ имеетъ она сродство. Будучи же чистою, она и наслаждается чистымъ, и имея нематеріальное происхожденіе, избегаетъ матеріи. Но поелику ей назначено управлять сосудомъ, образованнымъ изъ земли, то, какъ послушная раба господина, она находится неотлучно при этой (земной) персти, оберегаетъ ее и заботится о ней до техъ поръ, пока не последуетъ повеленіе о разлученіи. Итакъ ее, оживляющую тело, радуетъ воздержаніе отъ пищи, тогда какъ земному орудію необходимо вкушеніе хлеба. Ничего больше и не требуетъ она, какъ высшая: удели мне, говоритъ, известное время года, дай шесть месяцевъ управляемому, остальные — правителю. Справедливая просьба, — и нетъ столь плотолюбиваго и пристрастнаго судьи, который бы не согласился съ сказаннымъ.

Я допущу даже преувеличеніе, не настаиваю на равномерности. Снисхожу къ немощи плоти; предоставляю десять месяцевъ телу и еще несколько (дней). Но пусть оно оставитъ Четыредесятницу не оскверненною, чтобы я хоть немножко освободился отъ нечистоты, пока грязь просушивается воздержаніемъ. Это, христіане, справедливо и безпрекословно и по Божескому и по человеческому суду. И ты, судья, (благо ты во–время пришелъ) разсуди меня, душу, въ споре съ теломъ. Отними отъ меня, христіанинъ, сладострастіе, какъ нечто ребяческое. Ты — мужъ, не мысли, какъ дети, которыя, когда не получатъ меду, плачутъ, и, когда не дашь имъ мяса или вина, упавши бьются, досаждая всемъ весьма много своимъ воплемъ. — Краснею отъ стыда за обжоръ, какъ (много) они жертвуютъ сравнительно съ воздержаніемъ [23]. Постоянно зеваютъ, наклоняются по–немногу, вскакиваютъ, но опять засыпаютъ по неволе. Въ разсеянности стараются проводить дни; жалуются на солнце, что оно медлитъ заходомъ, и днямъ приписываютъ бóльшую обыкновенной продолжительность. Выдумываютъ, затемъ, боли желудочныя, спираніе газовъ, тяжесть въ голове, извращеніе обычнаго порядка жизни, — хотя все это суть признаки пресыщенія, а не поста. Неохотно приступаютъ къ почтенной трапезе, ропщутъ противъ овощей, ругаютъ бобы, какъ излишнюю прибавку къ творенію. Такъ, и въ качестве знатоковъ природы выступаютъ эти любители наслажденій противъ постныхъ кушаній. — Воду глотаютъ они залпомъ, какъ какое–нибудь непріятное лекарство, прописанное врачами. А многіе подделываютъ и вино, искусственными средствами удовлетворяя своей страсти; другіе занимаются подобнымъ же ремесломъ относительно овощей, и бываютъ очень разнообразными изобретателями наслажденія. Это крайне нелепо и безсмысленно. Воздержаніе есть знакъ независимаго и благороднаго образа мысли, а не рабская изворотливость, стремящаяся исполнить долгъ, не какъ следуетъ, а съ низкимъ лукавствомъ. Еще награды требуешь ты за то, что живешь по закону добродетели; но ведь награда и воздаяніе обещаны искреннимъ делателямъ, а не коварнымъ.

He искажай поста, чтобы не потерпеть тебе того, что бываетъ съ корчемниками. Если они наказываются, когда примешиваютъ воду къ вину, то какъ избежишь наказанія ты, вводящій въ строгій постъ измышленныя наслажденія? He выставляй мне на видъ мнимыя немощи. He лги на Четыредесятницу, какъ причину болезней; напротивъ, она есть источникъ здоровья. He выдумывай извиненій въ грехахъ вместе съ людьми, преданными удовольствію. Только вследcтвіе дурной привычки воздержаніе представляется тебе противнымъ, а не по существу оно тяжело. Свидетельствомъ этого служатъ все те варвары, которые ни винограда ни садятъ, ни вина не пьютъ, а употребляютъ для питья естественную и безъискусственную воду, и (не смотря на то) оказываются храбрыми и победоносными въ войнахъ, и берутъ верхъ надъ пьющими много вина, какъ и подобаетъ — трезвымъ — надъ пьяными. Тела у нихъ легкія и выносливыя; они быстро вскакиваютъ на коня, — ловки, смелы, метки при стрельбе; непоколебимы въ своей удали и умеютъ всегда найтись въ трудныхъ обстоятельствахъ. — Итакъ, не клевещи на воду, будто нездорова она, будто делаетъ больными и слабыми техъ, кто употребляетъ ее: опытъ изобличаетъ твою клевету.

Но что я говорю о вине? Скиѳы–кочевники, живущіе около Босфора, а также и обитающіе по реке Рейну, не имеютъ домовъ и домашнихъ очаговъ. Живя въ шатрахъ, они устрояютъ себе кровъ изъ шерсти, изъ шкуръ овечьихъ и всякихъ другихъ покрывалъ. Поэтому они и печенаго хлеба не имеютъ, и плуга не знаютъ, и земли не пашутъ: ибо какъ они могутъ иметь понятіе о хлебе и семенахъ земныхъ, если не научились земледелію? И однако, обходясь безъ хлеба и вина, они мужественны и равносильны всемъ народамъ въ войне, а многихъ и побеждаютъ. Отсутствіе хлеба и вина нисколько не вредитъ имъ; но унаследованная отъ отцовъ привычка сделалась природой для этихъ людей.

Для чего же упомянули мы объ этомъ въ слове нашемъ? Для того, чтобы научиться намъ, что поведеніе и занятія образуютъ изъ человека то, къ чему мы будемъ стремиться и чемъ станемъ заниматься. Пріучи себя къ воздержанію, и со временемъ оно сделается вовсе не обременительнымъ для тебя сожителемъ. Если же, наоборотъ, ты сдружишься и свыкнешься съ наслажденіями и пирами, то поста никогда не будешь любить: какъ чуждый и непривычный, онъ будетъ казаться тебе тяжелымъ.

Жизнь воздержная есть образъ будущей нетленной жизни: ибо какъ и тогда, отложивъ эту страстную плоть, мы будемъ жить свободно, не имея никакой нужды служить чреву и находиться въ рабстве у прочихъ страстей; такъ и ныне, если мы большую нужду и самую матерію этихъ страстей отвергнемъ, близки будемъ къ ожидаемому нетленію. Говоря кратко, будемъ по возможности избегать сластолюбія, такъ какъ трудно одному и тому же человеку быть и сластолюбцемъ и боголюбцемъ. Плотолюбивый по необходимости будетъ и любостяжательнымъ, а любостяжательный — несправедливымъ; впавши же въ неправду, легко преступитъ правила благочестія и нарушитъ законы премудрыхъ, — спокойно примется за недозволенное, собирая себе отсюда матеріалъ для наслажденія, и всю эту добычу неправды принося въ даръ похоти, какъ повелительнице.

He беги отъ трудности воздержанія, но настоящему труду противопоставь надежду, и ты легко достигнешь воздержанія отъ пищи. Скажи себе самому слова благочестія: горекъ постъ, но сладокъ рай; тягостна жажда, но близокъ источникъ, изъ котораго пьющій не будетъ жаждать во векъ (Іоан. 4:13). Назойливо тело, но гораздо сильнее душа безтелесная; мертва сила, но близко воскресеніе. Скажи докучливому чреву и ты изреченіе Господа: не хлебомъ однимъ будетъ жить человекъ, но всякимъ словомъ Божіимъ (Матѳ. 4:4). Постъ — не голодъ, а небольшое отвлеченіе (отъ пищи), — не неизбежное наказаніе, a добровольное воздержаніе, не рабская необходимость, а свободное любомудріе. Помолисъ и — укрепишься, воззови и — явится тебе скорый помощникъ.