Но так как евангельское писание руководствует к высшему разумению, то направим внимание к заключающейся в нем цели. Крайне дивлюсь я на людей, облеченных этою страстною и преданною похотям плотью, побеждаемых ежедневным сном и чревом и, без сомнения, имеющих и другия безчисленныя возбуждения, знакомыя всем нам, общникам одной и той же природы, — какими суровыми судьями являются они к погрешающим и как снисходительны к себе самим, — эти немощные подвижники, но законодатели неумолимые до того, что и надежду на человеколюбие Божие отнимают, и богатый источник милости мнят заградить, и с большим самовластием запирают вход в царствие для заблудших. А это есть не иное что, как в душах, ищущих врачевания, поселять подзаконное отчаяние; ибо кто отчаялся в исцелении, тот становится навсегда рабом болезни и чуждым всякаго обетования (даннаго) в наших Писаниях, где для понимающаго разумно не находится ничего такого, чего не давала бы благодать и не врачевало бы снисхождение. И кто настолько глух и невосприимчив к словам Иова, ясно взывающаго ко всем, что никто не чист от скверны, если бы даже жизнь его была только один день (Иов.14:4). Кто же из здравомыслящих возъимел бы о себе столь преувеличенное мнение, что, подлежа судебной ответственности и притом — на суде Божием, счел бы излишним прощение и ненужною милость?

Но если бы даже они и достигли высочайшей степени праведности и строгости (жизни), действительно поправ, по написанному (Лк.10:19), змей и скорпионов, и объявлены были достойными венка победителями греха: то и тогда им не подобало бы по своей доблести определять жизнь и всех прочих, но за собственное прославление воздавать благодарность давшему оную Богу, потому что они и природу властно обуздали, и искушениями сатанинскими не были побеждены, — немощным же они должны были бы простирать десницу человеколюбия, поднимать из грязи и очищать от скверн. Ведь тогда они достигли бы двойной похвалы, получая награду и за собственную нравственную чистоту и вместе — за братолюбное и полезное сочувствие (к другим). А теперь, сами будучи людьми из (числа) ходящих по земле и живя жизнию не ангельскою подобно безплотным, а такою, какую иной счел бы достойною ответственности и осмеял бы, они (других) судят жестоко и с большим самовластием выносят обвинительный приговор, так что я, часто терзаясь этим ослеплением и высокомерием, скажу о них слова евангельския, что не видя бревен в своих собственных глазах, вы преувеличиваете сучки в чужом зрении (Мф.7:3–4), и тягчайшия бремена навязывая другим, сами расхаживаете как строгие судьи и как слабые носители бремени, преждевременно занимая (судейское) седалище Христа и предвосхищая приговор Судии, — вы, рабы — презрители и неумолимые судьи подобных себе рабов! Если ревнуете по Боге, как созданные по образу Его, то подражайте вашему Первообразу. О, христиане, — человеколюбное имя, — поревнуйте любви Христа; воззрите на богатство Его человеколюбия. Ведь Он, намереваясь явиться людям в образе человеческом, послал наперед Иоанна проповедника покаяния, руководителя раскаяния, — и всех, прежде Иоанна бывших, пророков, учителей обращения (к Богу). Потом и Сам вскоре явившись, собственным гласом взывает самолично: прийдите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф.11:28). И как принял Он послушных этому зову? Без их труда Он даровал отпущение грехов, избавление от печалей быстрое и немедленное. Слово освятило; Дух запечатлел: ветхий человек погребен, новый родился, обновившись благодатию. А что затем? Человек теперь свой вместо чужаго, сын вместо наемника, посвященный в таинства — из непосвященнаго, святый — из нечестиваго. Обогащенный столь величественными и высокими дарами, но согрешивший против щедраго и милостиваго Благодетеля — у вас, суровых и неумолимых судей, тотчас же без всяких разсуждений был бы конечно предан погибели, будучи лишен здешней жизни и подвергнуть наказанию — в тамошней. Но поелику не таков Владыка суда, творящий милость тысячам и десяткам тысяч, и не хотящий смерти грешника, но ожидающий его обращения (Иез.18:23); то отнюдь таким образом не наказывались оскорблявшие (ранее) полученную благодать. Напротив, вторая милость опять следует за первою, с забвением о прошлом соединяется прощение; одна капнувшая слеза равняется по силе целой купели и тяжелый вздох низводит благодать, на немного отступившую. Если не веришь (моему) слову, вопроси Петра, в доме архиерея сидящаго, и он скажет тебе, как он очищен был, оплакав падение отречения (Мф.26:75) — и не превратился в (прежняго) Симона, но остался Петром этот апостол.

Я думаю даже, что и Иуда Искариот, если бы только он сам не сделался своим палачем, признав (свой) грех непростительным, припав, попросил бы милосердия, не остался бы без милостей, изливаемых на всю вселенную. Свидетельством тому — все евреи, уверовавшие после Креста и омывшие в крещении души вместе с руками. Если же распинатели были помилованы, то как лишился бы прощения предатель? Вязал некогда и Павел христиан, но, претерпев потом узы за Христа, он этим одинаковым (с предававшимися им на казнь христианами) образом страдания искупил свои вины; согрешил он, побивая камнями Стефана и сочувствуя убийцам, но (сам), будучи бит камнями, загладил прегрешение. Были мытарями некогда Матфей (Мф.9:9) и Закхей (Лк.19:2), но пренебрежением сокровищ поправши мытарство, один принял Иисуса в доме своем и еще более — в душе, а другой явился евангелистом и описателем чудных деяний. Естественно связывается в памяти мытарь вместе с фарисеем и женщина та, потерявшая драхму и нашедшая (Лк.15:8).

Если кто станет перечислять людей всякаго жизненнаго положения в порядке времен от начала до конца, то найдет многих, которые прежде были одержимы грехами, а потом стремлением к лучшему переменились в своем настроении. Ведь Богу только свойственно и Ему исключительно — во всем поступать правильно, без ошибки. Человек же, подверженный происхождению и тлению, исполненный стольких страстей, никогда не оказался бы необвиненным (т. е. оправданным), если бы лишить его снисхождения. Посмотри на Давида, царя израильскаго, котораго по избранию рукоположил Бог и украсил похвалами Своего свидетельства, говоря: нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иесеева (1 Цар.13:14; Деян.13:22). Даже и он, после такого блестящаго свидетельства, быв побежден страстию любви к плоти, подпал тому, что всем нам известно; но после обличения пророка пришел к сознанию зла и оставил письменное (изложение) подвига покаяния для всех потомков. И мы созерцаем в Псалтири, как на картине, этот трудный подвиг: то изнуряет он тело печалью; то ночь, это общее успокоение от трудов, делает для себя временем рыданий и на ложе проливает слезу из веждей, как из источников; то наконец — оставляет нам плодом этого труда пятидесятый псалом, образец умилостивления Бога. И не напрасно для него (Давида) подъят был этот труд сетования; но тяжелыя воздыхания привлекли (ему) милость: снова получил он и власть царскаго самодержавия, и дерзновение молитвеннаго обращения к Богу. — Подобным образом и тот, избранный царствовать в Ниневии, множеством грехов был доведен до погибели вместе с подвластными ему народами, и обличение греха возвещало уже скорое приближение срока наказания. Но так как они уже благоразумно сами себя подвергли наказанию, то избежали испытания беды (Ион.3:1 и след.). И опечалился провозвестник бедствий, что сказал неправду, и сильно возроптал на милосердие Божие. Но Тот, Кто всегда словами и делами дает знать нам, сколь великое благоснисхождение имеет Он к людям, — произращает тыкву над головой для покрова пророку от неприятнаго луча солнечнаго; но когда (пророк) спал под тенью (ея), Он сразу изсушил ее. Затем, когда тот, (пророк), проснувшись, обнаружил неудовольствие по поводу случившагося, Он укоряет и порицает его. Если тот так страстно сетует изъ–за увядшей зелени; то разве Бог не преклонился бы состраданием к столь великому (городу), приблизившемуся к опасности? (Ион.4:1 и след.)

Итак, научитесь вы, жестокосердые и непреклонные, благости Создателя нашего, и не будьте суровыми и тяжкими судьями подобных вам рабов, пока не приидет Открывающий сокровенныя тайны сердец и Определяющий, по Своей владычней власти, каждому (известное) состояние (в) будущей жизни. Не произносите жестоких приговоров, дабы самим не подвергнуться таковым же и не наколоться на слова собственных уст, как на острейшие зубы. Предостережение от этого прегрешения, как мне кажется, имеет в виду и евангельское изречение, гласящее: не судите, да не судимы будете (Мф.7:1): ведь не суд вообще и прощение отвергает оно, но судом называет слишком жестокое осуждение. Итак, сделай вес правосудия легким для других, если только хочешь, чтобы и твои деяния не были наклонены в сторону осуждения, когда жизнь наша будет взвешиваться, как на весах, на суде Божием. Будучи облечен телом и живя во плоти, ты никогда не устранишь из жизни помощь врачевства; ибо хотя бы обладал ты в величайшей степени благополучием и здоровьем, не проживешь однако настолько безболезненным, чтобы не испытать нужды в заботливости врача. И душу имея склонную к земному (как только она забудет о себе, тотчас наполнится телесными страстями), не отвергай милосердия, чтобы не лишить себя снисхождения, когда станешь нуждаться в нем. Если кто — иерей, и назначено ему быть руководителем народа, то пусть снисходительно смотрит он на падения подвластных своих, зная, что если жизненное положение его и имеет отличие сравнительно с народом, все же природою он нисколько не отличается от пасомых; а имея общение в ней (природе), он — может статься — будет когда–нибудь общником и прегрешения.

Зная это, и Моисей (ведь он был человеком и хорошо знал природу — человеческую) постановил приносить в жертву тельца за священника, согрешившаго, конечно, и нуждающагося в очищении, и даже большем. Но чем был тогда плотской телец, то теперь — безтелесное раскаяние и безкровное моление, которым гордясь и хвалясь, да не утратим мы (этого) благодеяния, зная, что и Аарон, знаменитейший иерей, примкнул к народу, искавшему богов, и вместе с сестрою Мариею увлекся ропотом; и если бы возроптавши (потом) не умолил, не избежал бы наказания. И всякий другой, не иерей, а один из народа, пусть боится возлагать тяжкое бремя: ибо если и тому, кто призван очищать народ, в известныя времена оказывается необходимым очищение, то что же должно быть с тем, кто не имеет силы такого рукоположения?

Будем подражать пастырству Господа; приникнем к Евангелиям и, как в зеркале, изучим образец попечительности и благости. Вижу я там в притчах и прикровенных речах человека, пастыря ста овец (Лк.15:4 и след.). Он, когда одна овца отделилась от стада и заблудилась, не остался с теми, которыя паслись в порядке и не отделяясь; но устремившись в поиски, много исходил долин и ущелий, через много и скал высоких переправился, потрудился сильно и в пустынных местах, пока не нашел. А нашедши, не ударил и даже не погнал очень быстро к стаду; но, возложив на выю и принесши бережно, снова присоединил ее к стаду, радуясь о ней более, чем о множестве прочих. Размыслим же о предмете сокрытом в этих загадках: овца ведь не есть на самом деле овца, и пастырь — без сомнения есть иное нечто, а не пастух безсловесных. Но это — образцы, поучительные для иереев, дабы мы, с одной стороны, опрометчиво не лишали людей надежды и, с другой — не относились безпечно к находящимся в опасности. Будем же отыскивать увлеченнаго страстию, будем возвращать его к (доброму) порядку, будем радоваться об обращающихся и будем присоединять (их) к сонму право живущих.

Иерею следует настолько проявлять человеколюбие вместо отвержения, что если бы и Сам Господь повелевал посечь кого–либо, как безполезное растение, он, как садовник, должен просить о пощаде и отсрочке. Такую ведь именно мысль дает нам повествование о безплодной смоковнице (Лк.13:6 и след.). Когда господин хотел порубить ее за безплодие, земледелец умоляет и просит об окопе и обкладке, возбуждая в нем добрыя надежды своим уходом. Не посекай же легкомысленно (и ты), обязанный предотвращать назначаемое от Господа посечение, не определяй поспешно негодности. Но приложи труд заботливости: вскапывай обличениями, согревай, как навозом, увещанияими, поливай притоком учений, огораживай, как валом, оградами заповедей. Твое дело ходатайствовать, а судить — Судии. Будем стараться усвоить себе тоже наименование, которое прилагается и к Господу: Он ведь называется Ходатаем за род человеческий, умилостивляющим Отца; подобным образом и Дух истины получил имя за попечение о нас, ибо и Он называется Ходатаем. Прошение же и ходатайство, конечно, совершается за согрешивших, а не за чистых и невинных. Поревнуй ты, иерей, попечительности Моисея, подражай благорасположению его к находившимся под его начальством. Он, прося у Бога, чтобы не разгневался на согрешивший народ, лишь только заметил, что милость замедляется, стал молить о том, чтобы (самому) прежде удалиться от народа, дабы не видеть гибели пасомых. Впрочем, лучше всего припомнить (здесь) самую речь его: молю, — согрешил народ грехом великим, и сделали они себе богов золотых; и теперь, если отпустишь Ты (Господи) им грех, отпусти; если же нет, то изгладь меня из книги, в которую Ты вписал (Исх.32:32 и след.). Видишь ли как спасение народа предпочитает он своему собственному, и просит быть изглаженным, если (Бог) не дарует прощение общине? А (у нас) теперь гневающиеся на согрешающих гонят от себя и приходящих, проходят (без внимания) мимо припадающих и не склоняют лица своего к плачущим.

А что написал мне Лука, вернее же — Дух Святый, о блудном сыне (Лк.15:11 и след.), который сначала оскорбил родителя своим удалением, потом развратившись в удовольствиях и пьянстве и объятый страстью к женщинам, расточил все отеческое богатство? Когда же по прошествии некотораго времени, натерпевшись достаточно бед, так что был и свинопасом наемным и питался одною пищею с свиньями, и образумившись, возвратился к отеческому очагу, то отец не отворотился (от него) и не затворил дверей при его возвращении; но совершенно напротив — вышел поспешно на встречу приближающемуся, заключил его в объятия, сострадательно пролил слезу на выи (его) и сделал опять из жалкаго счастливым, облачив в приличную одежду, надев на руку перстень, превратив тот день в праздник и устроив блистательный пир. Все это — речь приточная, которая тайно приоткрывает нам Церковь, как дом отчий, и побуждает с любовию принимать в нее, дабы не жили они подобно свиньям, т. е. демонам, но опять сделались бы из чужих сынами; дабы жили они согласно с волею Бога, как с мыслями отца, и с святыми мужами, как братьями. И ты не подражай настроению старшаго (сына), не ропщи на человеколюбие отца, что он ввел в дом свой блуднаго и своевольнаго. Удивляйся лучше благости и подражай долготерпению Божию, принимай в объятия обращающихся от блуждания и обнимай (их): таким образом ты будешь вождем слепых и учителем заблуждающихся.

Итак людям с чрезмерно суровым настроением и проявляющим жестокость вместо сострадания сказано у нас довольно, и ничего больше не требуется. А затем послушай и ты, нуждающийся в обращении, как следует тебе печалиться о грехах и оплакивать падения сердечныя. Более всего обрати внимание, если угодно, на грешную жену, о которой в нынешний раз было прочитано нам из Луки (Лк.7:37–38). Подражай ея смирению и благоразумию и приими правила строгаго покаяния. Ведь она, пришедши в дом фарисея, не устыдилась множества гостей и не стала избегать времени пира, как неудобнаго для исповедания; но объятая печалью и имея сильную скорбь о прегрешениях, ни на одну минуту не оставляла Врача грехов. И не прямо перед лице представши, умоляла она, но выражая свое недостоинство и робость своим видом, она заняла место позади; и не просто встав, но ухватившись сзади за ноги, распустив волосы и самым делом обнаруживая перед людьми скорбную душу и обливая ноги Иисуса слезами, с великим умилением испрашивала она милости; и столько излила (слез), что омочила ноги, и отерши опять влагу волосами, проявила она всю смиренную богобоязненность. Кратко говоря, всеми чувствами и членами, принимавшими участие в грехе, женщина выстрадала покаяние. А что она, так оплакивавшая свои грехи публично и явно, совершала в свободное время тайно, — об этом можно заключать уже по догадке. Мы же на словах изъявляем готовность к покаянию, а на деле не проявляем никакого труда; но имеет тот же образ жизни, какой вели и до греха: и веселость такая же, и одежда таже, и наслаждение столом изобильное, и сон продолжительный и до–сыта, занятия и заботы безпрерывныя, производящия в душе забвение о собственном ея попечении. Так, одно только слово покаяния выставляем мы на вид — безплодное и бездейственное, удаляя себя от таинств и приобщения неизреченных святынь, и не употребляя никакого старания с целию обращения к ним, но презирая наслаждение ими, как нечто дешевое. Подумай, человек, сколь великаго удостоенный удалил ты себя от участия в оном. Если бы ты был участником царскаго стола, а потом, впав в немилость, лишился бы этой чести, то сколько бы денег дал выкупом, чтобы опять стать другом и сотрапезником? Чьих дверей докучливо не обошел бы ты, вымаливая, не зная к кому обратиться за помощью, воздыхая, считая жизнь не в жизнь, изнуренностью и видом лица выказывая боль (скрытой) в глубине печали, — всякий камень, как говорится, сдвигая, пока не исправишь своей беды? А тот, кто удален от дружества с Богом и лишился по–истине высокой чести, что соделав великаго и важнаго, проявит смирение страждущей души?

Несообразно объявляющему себя больным вести одинаковую со здоровыми жизнь, ибо иной образ жизни больнаго и другой — здороваго. Видишь ли, какая перемена бывает со здоровым человеком, наблюдая перемену больнаго сравнительно с здоровым состоянием? Лежит он (больной)

Таков больной телом. А ты, болящий душею, почему не спешишь к безтелесному и, притворно исповедуя и показывая врачу свою немощь, оставляешь усиливаться и распаляться своему недугу, чтобы развился он во всей силе? Но образумься, познай самого себя. Бога опечалил ты, Творца своего прогневал, имеющаго власть и настоящей и будущей жизни Господа и Судию. От роскоши пришел ты в дурное состояние? — постом уврачуй пресыщение. Необузданность нанесла вред душе твоей? — целомудрие да будет лекарством недуга. Корысть вещественная причинила духовную лихорадку? — милостыня пусть опорожнит излишек: ведь очистительное средство от чрезмернаго избытка — в уделении другим. Причинило нам вред похищение чужаго? — пусть возвратится к своему владельцу похищецное. Ложь привела нас близко к погибели (ибо сказано: Ты погубишь всех говорящих ложь — Пс.5:7)? — забота об истине да отвратит опасность. Клятвопреступление ли наводит летящий воздушный серп Захарии, грозящий посечением? (Зах.5:1–4) — облечемся в полное всеоружие покаяния, чтобы отклонить острие серпа. Поработился ли кто нечестиво еретическим догматам? — православным образом мыслей пусть отгонит угрызения (совести). Таково ведь раскаяние, — освобождение и изглаждение того, что ранее или самым делом было совершено, или в намерении замышлено.

А тот, кто знает пользу покаяния, но постоянно вращается в тине беззакония, оказывается подобным рабу, знающему гнев господина, но на глазах его делающему худое и (через то) усугубляющему грех. Ты же будь внимателен к одержащей тебя болезни. Сокрушайся, сколько можешь, ищи и печали братий единомысленных в помощь себе для освобождения (от болезни). Покажи мне горькую и обильную слезу твою, чтобы я примешал (к ней) и свою; возьми и иерея в в сообщники скорби, как отца: ибо есть ли отец, настолько не соответствующий своему имени или настолько черствый по душе, чтобы не скорбеть вместе с детьми, находящимися в печали, или наоборот — не радоваться вместе с радующимся? Иерей так скорбит о грехе сына по религии, как Иаков — об окровавленной одежде Иосифа (Быт.37:33 и след.), как Давид — о погибели Авессалома (2 Цар.19:4), как Илий — об Офни и Финеесе, павших в строю (1 Цар, 4:18), как Моисей — о народе безбожном, который из любви к новшествам устроил себе тельца (Исх.32:29 и след.). Прежде отцов плотских положись на родившаго тебя по Боге: покажи ему не стыдясь сокровенное; обнажи тайны души, как врачу показывая скрытую болезнь. Он позаботится и о благопристойности и о врачевании. Стыд больше затрогивает родителей, чем самих потерпевших (детей): ибо как слава детей относится к родителям, так равно и срам. Неизвестен, братие, срок (нашей) жизни: предварим же заботливостью исход. Нелепо ведь, если те, кои разсудительно заботятся о плоти, очищают себя от нечистот прежде восхода так называемаго пса (созвездия), — дабы сырость, загнив от слишком большой теплоты, не произвела болезнотворнаго нагноения: — а нуждающиеся в заботе о душе не предупреждали бы неизвестности смерти и кипения огня карательнаго, безпрестанно горящаго и никогда не охлаждаемаго. Драхму евангельскую имел ты, и был достаточно богат этим сокровищем; а потом по нерадению потерял ее. Зажги светильник из покаяния (Лк.15:8–9); склонись заботливо; отыщи драгоценность, сокрытую земными страстями. Нашедши, подними и сохрани, дабы мы, соседи, порадовались вместе с тобою радостию во Христе, Которому подобает слава ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Источник: Журнал «Богословский Вестник», издаваемый Московскою Духовною Академиею. — Сергиев Посад: «2–я Типография А. И. Снегиревой». — 1893. — Том I. — Январь. — С. 1–17.