Есть же егда и требует человека опаснейша въ жительстве и по- лезнейша въ беседе, якоже глаголеть Великый Василіе. «Множицею бо, — рече, — уныніе, бывшее въ души, исхожел 78об./ніе къ таковым благовременне и непорочне и беседованіе в меру разорити можетъ, и якоже укрепльше и отдохнути мало сътворше, усеръднейше присту- пити къ иже о благочестіа[226] подвигом дает». А еже претерпевати тогда в безмолвіи неисходно лучше есть, глаголють отци, сами от искуса разумевше.

Седмый помыслъ, тщеславіа

Многа намъ трезвеніа требе на дух тъщеславіа, понеже съкровне зело всеми ухищреніи крадеть предложеніе /Л. 79/ наше, и безъ успеаніа сътворяетъ инока, и тщится наветовати делу нашему, да не по Бозе будеть, но тщеславіа и человекоугодіа ради. Того ради на всяко время подобает нам испытовати себе опасно, чювъствене и мыслене, да по Бозе будет дело наше и душевныа ради ползы, и отбегати въ всемъ человечьскых, пред очима всегда имеюще святым Давидом реченное: «Господь разсыпа кости человекоугодником», — и тако всегда отме- тати[227] помыслы того хвалящих и къ человекоугоженію /л. 79 об./ творити что понужающих, и вседушьне помыслъ утвержаем, да по Бозе творим вся. Аще бо кто, известно предложеніе имеа в Бога, и побежа- ется когда помыслом от немощи неволею, но исповедается, моляся Господеви, и помыслы преносит от тщеславіа, и абіе прощается и похваляется от иже предложеніа и сердца нашя Ведящаго. Сице же стъворяем: аще когда къ тщеславію некаа ухищряти начнем, плачя, и особныа нашеа молитвы стра/л м/шнаго предстоаніа въспомянем, аще имамы сіа. Аще ли ни, то исхода нашего мысль[228] въспріимем, и всяко възразим безстудное тщеславіе. Аще ли ни тако, поне срама, после- дующаго тъщеславію, вънмемъ. «Възносяй бо ся всяко и зде преже будущаго смирится», — сіа гълаголет Іоаннъ Лествичник. Аще ли же ния, да будет искусной и пригодной для Небесного царствия, и не только будущей славы, но и здесь утешения благого Духа сподобится? Зная это, подобает доблестно терпеть внутри дверей, безмолвно.

Иногда же бывает нужда в человеке опытнейшем в жительстве и полезнейшем в беседе, как говорит Василий Великий.[229] «Часто ведь, — сказал он, — уныние, бывшее в душе, может быть уничтожено благовременным и непорочным исхождением к таковым и беседой в меру, потому что дает укрепиться и сделать маленький отдых, чтобы с большим усердием приступить к подвигам благочестия». А претерпевать тогда в безмолвии, не выходя, лучше, говорят отцы, сами по опыту уразумев.

Седьмой помысел, тщеславия

Много трезвения требуется нам против духа тщеславия, потому что он очень сокровенно со всеми ухищрениями крадет наше предложение, оставляет инока без успеха и старается извратить наше дело, да не ради Бога оно будет, но ради тщеславия и человекоугодия. Потому постоянно подобает нам внимательно проверять себя, свои чувства и мысли, чтобы ради Бога было дело наше и ради душевной пользы, и избегать во всем похвал человеческих, пред очами всегда имея сказанное святым Давидом: «Господь рассыпал кости человекоугодников» (ср.: Пс. 52, 6), — и так всегда отметать помыслы хвалящих его и понуждающих делать что‑то из человекоугодия, и всей душой да утверждаем помысел творить все ради Бога. Если ведь кто‑то, твердо предлагая себя Богу, оказывается иногда по немощи невольно побежденным помыслом тщеславия, но исповедается, молясь Господу, и переносит помыслы подальше от тщеславия, то тут же прощается и удостаивается похвал от Знающего наши предложения и сердца. Так мы сделаем: если начнем когда‑нибудь ради тщеславия некие ухищрения, то, плача, вспомним и особые наши молитвы страшного предсто- яния, если имеем их. Если же нет, то об исходе нашем мысль воспримем, и непременно отразим бесстыдное тщеславие. Если же нет, то хотя бы о сраме, следующем за тщеславием, подумаем. Ибо «возносящийся всячески и здесь, прежде будущего, смирится» (ср.: Лк. 14, 11), — это говорит Иоанн Лествичник.[230] Если же кто‑то когда‑то нач- кто когда хвалити нас начнет или уму нашему прилог помысла тщеславна от врагъ невидімых принесенъ будет, достойны сътворяа нас чести /л. 80об./ величества и престолъ высоты яко паче инех суща, абіе множество и тяжесть съгрешеній наших въ уме своем въскоре въспо- мянем, или едіно кое злейше. И, удержавъ въ уме, рци: «Аще достой- ни суть таковаа делающіи похвалъ сихъ?» И абіе обрящем себе недостойны похвалъ онехъ человечьскых, и помыслы же бесовстіи отбег- нут, и не ктому силою смутят нас, рече Никыта Стифат. Аще ли же, рече, что злых съдеанных несть в тебе, поне заповедемь съвръл. *// шеніа помысли, и обрящеші себе недостаточна, яко купель мала ве- личьства моря.

И тако въсегда тщащеся, всяческы хранимся от тщеславіа. Аще ли же не трезвимся, но слагаемся намнозе тщеславным помыслом, абіе утвердився, презорьство ражают и гордыню, еже есть всем злымъ на- чяло и конець.

Осмый помыслъ, гордостный

О презорьстве же и гордыни что и глаголати? Аще убо и разньству- ють имены, но на единъ разум сходятся, /л. віы*>./ И величаніе, и высоко- сердіе, и кыченіе, и прочаа именуются от отець. Вся же сія преокаан- на суть, Писанію глаголющу: «Господь гордым противится» и «Мръзокъ есть пред Господемъ всякъ высокосердый» и нечистъ именуется. Имея убо съпротивника Бога, и мерзяй Ему, и нечистъ сый пред Ним, когда в чем и где чает обрести кое благо, и от кого помилованъ будет, и кто очистит его? И глаголати о сих бедно есть. Иже сими победивыйся — самъ себе бесъ и ратникъ и все/,ι. w/гда погыбель готову имеет в себе. Того ради подобает нам боятися, трепеща, страсти гордостныа всегда и отбегати еа, сіе помышляа в себе, яко никое же благо может съдея- тися без Божіа помощи[231]. Но аще оставлени будем от Бога, тогда, якоже листъ колеблем или прах ветром възметаем, тако смятени будем діаволом и в поруганіе будем врагу и плач человекомъ. И разумевше сіа, всячьскы въ смиреніи проходим житіе. Сіе же начало сим: имети себе /а. 82об./ под всеми, еже есть грешнейша и худейша себе вменяти всехъ человекъ и скверънейша всех тварей яко въ чрезъестьственых сущу и самех бесовъ горша, яко от них насилуема и побежаема. И синет нас хвалить, или в ум наш прилог помысла тщеславия невидимыми врагами будет принесен, достойными представляя нас чести, величества и высоких престолов как больших, нежели иные, тут же множество и тяжесть наших согрешений в уме своем поскорее вспомним, или какое‑то одно, наихудшее. И, удержав его в уме, скажи: «Разве достойны таковое делающие этих похвал?» И тут же найдем себя недостойными тех похвал человеческих, и бесовские помыслы отбегут, и больше насильно не смутят нас, сказал Никита Стифат.[232] Если же, сказал он, каких‑то злых деяний за тобой нет, тогда о совершенстве заповедей помысли, и найдешь себя недостаточным, как малая купель против величины моря.

И так всегда стараясь, всячески да храним себя от тщеславия. Если же не трезвимся, но надолго принимаем тщеславные помыслы, то вскоре, утвердившись, они порождают высокомерие и гордыню, что есть начало и конец всех зол.

Восьмой помысел, гордостный

О высокомерии же и гордыне что и говорить? Хоть они и различаются именами, но в едином смысле сходятся. И величанием, и надменностью сердца, и кичением, и прочим именуются они у отцов. Все это преокаянно, поскольку Писание говорит: «Господь гордым противится» {Притч. 3, 34; Иак. 4, 6; ср.: 1 Пет. 5, 5) и «Мерзок перед Господом всякий надменный сердцем» (ср.: Притч. 16, 5) и именуется нечистым. Имея ведь противником Бога, будучи мерзок Ему и нечист перед Ним, когда, в чем и где надеется он обрести какое‑то благо, и кем будет помилован, и кто очистит его? И говорить о них неприятно. Побежденный этим сам себе и бес, и враг, и всегда готовую погибель имеет в себе. Потому всегда подобает нам бояться, трепеща, страсти гордостной и избегать ее, помышляя в себе, что никакое добро не может быть сделано без Божией помощи. Но если мы будем оставлены Богом, тогда, как лист колеблемый или прах, ветром взметаемый, так смятены будем дьяволом и станем предметом поругания для врага и оплакивания для людей. И уразумев это, да во всяческом смирении проходим житие. А начало этого таково: ставить себя ниже всех, то есть считать себя грешнейшим и худшим всех людей и сквернейшим всех тварей как в противоестественности сущего и самих бесов горшего, как ими насилуемого и побеждаемого. И так подобает делать: це творити подобает[233]: избирати всегда последнее место и на трапезах, и въ собраніихъ посреде братіи, и худейшаа ризы носити, и без- честнаа дела любити, и предваряти низкым и неразлененым покло- неніемъ въ сретеніихъ братію, и /Л. зз/ молчаніе любити, и не выситися въ беседах, и не любопрепирателну быти въ словесехъ, и не безстуд- ну, и не любоявленну, и не хотети слово свое съставити, аще и добро быти мнится. — Понеже, рекошя отци, яко в новоначялных внутрьній человекъ внешнему съобразуется. «Не съхранному бо въне не веруй вънутрь быти благоустроену», — рече Великый Василіе.

Сим же тщеславіе и гордыни побежается и смиреніе прибывает — еже у/а. моб./коряти себе и глаголати сице, якоже написа Григоріе Сінаит: «Где азъ вемъ опасно человечьскыа грехы, какови и колици суть, яко преходят ли, или сравняются моим беззаконіемъ? И невежь- ства ради, о душе, подо всеми человекы есмы, яко земля и пепелъ подъ ногами ихъ. Како же не имети себе сквернейша всем тварем въ еже по естеству сущим якоже бышя, мне же — ради безмерных безаконій въ еже чрез естьства? Въистину бо и зверіе и скоти чисте/л. «м/йши мене грешнаго суть. И сего ради есмъ подо всеми, яко въ адъ преже смерти низведен, лежу. Кто же не весть в чювстве, яко и бесовъ гор- ши есть грешный яко раб тех и послушникъ и отсуду с ними въ тме бездны затворенъ? Въистину горши бесовъ есть[234] отъ них обладае- мый. И сего ради с ними бездну наследовала еси, душе окааннаа. В земли же и аде и бездне преже смерти живый, како, праведна себе име- нуа, умом льстишися, грешна и скве/л. моб./рнава, яко беса, злыми делы себе сътворивъ! Увы твоего блажненіа и прельсти, злобесный псе, нечистый и всесквернный, въ огнь и тму сих раді отсилаем!»

Се же глаголется о гордыни иночьстей, иже многых ради трудовъ и подвигъ, еже стяжа человекъ, и озлобленій, еже претерпе о добро- детели, прилагается ему помыслъ гордыня ради благоговейна житіа. А еже отъ места имя имети — добрейшя монастыря и множайшей братіи — сіе гордыни мирскых, реко/л. *5/шя отци. Или, по удержавшему ныне обычаю, — отъ стяжаній селъ и притяжаній многих именій, и от предспеаній въ явленых къ миру! И о сих что речемъ?