Тучу мне подай, Христос, слез божественного умиления, ибо Щедр, да оплачу и омою скверну, плод сластей, и явлюсь Тебе очищенным!

Слезы дай мне, Боже, как в древности жене–грешнице!»[286]

И прочее из стихов, и иные этому подобные, находящиеся в святых Писаниях, подобает прилежно говорить из глубины сердца при прошении слез. И «часто да помолимся Господу», как говорит святой Исаак, «да подаст нам эту благодать слез, лучшую прочих дарований и их превосходящую».[287] Ибо если получим ее, благодаря ей войдем в чистоту душевную и все блага духовно воспримем.

Есть некоторые, еще не стяжавшие в совершенстве дара слез, приобретающие его кто от чего: один — от рассмотрения таинств человеколюбия Господня, другой — от чтения повестей о житии и подвигах и поучений святых, иной — от одного произнесения Иисусовой молитвы, иной же от некоторых молитв, сотворенных святыми, в умиление приходит, иной же от каких‑то канонов и тропарей сокрушается, другой — грехи свои вспоминая, а иной — от памяти о смерти и Суде, и еще иной — от желания будущего наслаждения и от иных различ- образъ. И обаче кто в кыих–любо обретает слезы, проходити подобает та и держати, плачь дондеже прейдет. Понеже, рекошя отци, «хотяй избавитися от греховъ, плачем избавляется от них, и хотяй не стяжа- ти сих, плачем не стяжаваеть ихъ». Се бо есть путь покааніа и плод его. И о всякой /Л. ш™./ напасти, находящей на ны, и о всяком помышле- ніи вражіи плакатися подобает пред благостію Божіею, яко да поможет ему. И почіеть вскоре, аще с разумомъ молится.

Симеонъ же Новый Богословъ вся добродетели воиньство глаголеть, царя же и военачялника — умиленіе и плачь, «понеже той, — рече, — въоружаеть и укрепляет и научает братися съ врагом въ всех начинаніихъ и съхраняет отъ съпротивнаго ратей».

Аще же когда и не в похвалных /л. ни помыслех обрящется умъ нашь, или и съпротивных, или слышанных кыих нами, или виденных, аще въ естественых любве, или въ скорби неполезней, — и аще в сих обрящем слезы, подобаетъ преложити на полезнаа — или на славо- словіе Божіе, или на исповеданіе, или на смерть и суд и муку и про- чаа, и тако плакати. Глаголет бо Лествичник: «Иже от съпротивных или естественых на духовнаа пресадити слезы достохвално есть. Егда же благодатію Божіею само/л. т οό./движне без нашего умышленіа и тщаніа душа наша умиленна и слезна будет, се есть присещеніе Господне и слезы благочьстивыа. Хранити их подобает яко зеницу ока дондеже отидут. Велику бо крепость имут на потребреніе грехов и страстей — паче иже от нашего тщаніа и ухищреніа бывающих слезъ».

Егда же вниманіемъ, сиречь храненіемъ сердечнымъ, от божестве- ныа благодати действо духовное въ молитве явится, теплоту влагаю- щи, съгревающую сердце, /л. т/ и утешающу душу, и къ любви Божіей и человечьстей неизреченне распалающи, и умъ веселящи, и сладость от внутрьних и радованіе подающи, тогда слезы самоисходне проливаются и ненуждне от себе источаются, утешающи болезньную душу, подобно младенцу въ себе плачющу, купно и светло склабящуся, якоже глаголеть Лествічникъ. Сих слезъ да сподобить нас Господь! Понеже нам, новоначалным и еще неискусным, болше сего ино утешеніе /л. п2об./ несть. Егда бо, Божіею благодатію, сіе дарованіе умножится в нас, тогда ратемъ облегченіе бывает и помыслом утишеніе, уму, яко- ных образов. В чем бы в прочем кто ни обретал слезы, о том и следует ему помышлять и держаться, пока не придет плач. Поскольку, сказали отцы, «хотящий избавиться от грехов, плачем избавляется от них, а хотящий не обрести их, благодаря плачу не обретает их». Это ведь и есть путь покаяния и плод его. И о всякой напасти, находящей на нас, и о всяком помышлении вражеском подобает человеку плакать перед благостью Божией, чтобы помог ему. И почиет вскоре, если с разумом молится.

Симеон же Новый Богослов все добродетели называет[288] воинством, а царем и начальником — умиление и плач, «поскольку тот, — сказал он, — вооружает, укрепляет и научает бороться с врагом во всех начинаниях и сохраняет от ратей противника».

Если же когда‑то и непохвальными помыслами окажется занят ум наш, или и душевредными, или чем‑то слышанным нами, или виденным, хотя бы и от любви к чему‑то природному, или в скорби неполезной, — и если мы при этом обретем слезы, подобает обратить помыслы к полезному — или к славословию Бога, или к исповеданию, или к смерти и мукам, и прочему, и так плакать. Говорит ведь Лествичник:[289] «От вредного или природного пересадить слезы на духовное — это достохвально. Когда же, Божией благодатию, сама собой без нашего умышления и старания душа наша окажется умиленной и в слезах, — это посещение Божие и слезы благочестивые. Их подобает хранить как зеницу ока, пока не пройдут. Ибо великую силу имеют они для истребления грехов и страстей, — большую, чем от нашего старания и ухищрения бывающие слезы».

Когда же благодаря вниманию, то есть хранению сердечному, от божественной благодати явится в молитве духовное действие, влагающее теплоту, согревающую сердце и утешающую душу, к любви Божией и человеческой неизреченно распаляя, и ум веселя, и сладость изнутри и радость подавая, тогда слезы самопроизвольно проливаются и без понуждения сами по себе источаются, утешая болезнующую душу, подобную младенцу, плачущему, а при этом и светло улыбающемуся, — как говорит Лествичник.[290] Этих слез да сподобит нас Господь! Потому что у нас, новоначальных и еще неискусных, большего, чем это, иного утешения нет. Когда же, Божией благодатью, это дарование умножится в нас, тогда облегчение в борьбе бывает и помыслов же обилныа пища, молитвы насыщающуся[291] и веселящуся, истачаю- щися изъ сердца сладости некоей неисповедимей, и на все тело нападающей, и[292] всех удесех болезнь въ сладость прелагающи. «Се есть утешеніе, от плача раждаемо», — глаголет святый Ісаакъ, по Господню словеси, комуждо — «по благодати, данней ему». В радости бы/л. из/ вает человекь тогда, не обретаемей въ веце семъ, и никтоже знаеть сихъ, — токмо издавъшеи себе от всеа душа в дело сіе.

9. О храненіи еже по сих

Егда же сподобит нас Господь благодатію Своею обрести слезы и плакати, или чисте помолитися, тогда всячьскы подобает съхраняти- ся от духа гневнаго и прочих неподобных помыслъ. Или бо внутрь- ними помыслы тогда тъщится смутити нас врагъ, или отвъне мя- тежь и брань навести ухищряет, тъщася порочно дело наше сътвори- ТИ. /л. ИЗ об./ Якоже рече Лествичникъ: «Егда трезвьне помолишися, въскоре на гневъ ратуем будеши, разум бо се врагом. Тем же, — рече, — всяку добродетель, наипаче же молитву, въ чювстве мнозе сътворяем въсегда». Такоже и по молитве тщатися ярости и гнева лучше быти и прочих душевредных, понеже, — веща, — «въводныхъ безгневіе, якоже броздою некоею, слезами связано есть», и аще попустим брозду и недобре управляемъ, абіе безчинует. Такоже и Нилъ Постник /а. in/ глаголет: «Велми завидит бесъ человеку молящуся и всякою кознію тщится възбранити того разум, — не престает убо помышленіа вещем движа памятію и вся страсти въздвижа плотію, яко да запяти възможет доброму его теченію и иже къ Богу исшествію. Егда же, многа сътворивъ, лукавнешій бесъ не възможет забавити спешнаго молитве, тогда мало ослабеет и потом[293] отмещается от того помолившагося: или бо, въ гневъ того ражжег, /л. тоб / погубляет еже от молитвы бываемое доброе устроеніе в нем, или, къ сласти нецей безсловесней раздраживъ, похуляет умъ. Того ради, — рече, — помо- лився якоже подобает, ожидай яже не подобает и стани мужьскы, храня плод свой. На се бе исперва учиненъ бысть — еже “делати и храни успокоение, причем ум, словно обильной пищей, насыщается молитвой и веселится, а из сердца источается некая сладость невыразимая, и на все тело распространяется, и во всех членах болезнь обращает в сладость. «Таково утешение, рождаемое плачем», — говорит святой Исаак,[294] по слову Господа, каждому — «по благодати, данной» ему (см.: Рим. 12, 6). В радости бывает тогда человек, необретаемой в веке сем, и никто не знает этого, — только предавшиеся всей душой этому делу.

9. О сохранении себя после этого

Когда же сподобит нас Господь благодатию Своею обрести слезы и плакать, или чисто помолиться, тогда всячески подобает сохранять себя от духа гнева и прочих неподобающих помыслов. Ибо или внутренними помыслами старается тогда смутить нас враг, или извне мятеж и брань ухищряется навести, стараясь наше дело сотворить порочным. Как сказал Лествичник:[295] «Когда трезвенно помолишься, вскоре будешь борим на гнев, ибо это расчет врагов. Потому, — сказал он, — всякую добродетель, особенно же молитву, мы должны совершать всегда с большим вниманием». Также и по молитве надо стараться пребывать выше ярости, гнева и прочего душевредного, поскольку, — говорил он, — «у новичков безгневие, как уздою некою, связано слезами».[296] И если мы выпускаем узду и нехорошо управляем, гнев тотчас бесчинствует. Также и Нил Постник[297] говорит: «Очень завидует бес человеку молящемуся и всякими кознями старается помешать его разуму, непрестанно движа в памяти помыслы о вещах и все страсти воздвигая в плоти, чтобы смочь воспрепятствовать его доброму течению и шествию к Богу. Если же, много чего сделав, лукавнейший бес не сможет помешать успешному в молитве, тогда немного ослабевает и потому мстит тому помолившемуся: или, до гнева его разжегши, губит бывающее в нем от молитвы доброе устроение, или, раздражив некоей бессловесной страстью, помрачает ум. Потому, — сказал он, — помолившись как подобает, ожидай того, что не подобает, и стань мужественно, охраняя свой плод. На это ведь ты был учинен изначально — “возделывать и охранять” (ср.: Быт. 2, 15). Так что, делая, не ти”. Да не убо, делаа, оставиши несъхранено потруженное. Аще ли же ни, ничтоже ползуешися, моляся».