"Вспомним, что это был достопамятный Бородинский день, в который Россия одна противостояла всей Европе, в который дух завоевания и преобладания, не знавший дотоле преград, приразился челом к стене, встретясь с духом любви к Царю и отечеству. Сему дню по достоинству досталась честь быть днем Царского венца и торжественным свидетелем любви народной к Царю.

Вспомним тогдашнее ясное и тихое утро. Оно как бы нарочно приготовлено было, чтобы явиться зеркалом и образом души Царевой.

Вспомним тогдашнюю в Кремле и окрест Кремля прекрасную тесноту, которая выражала сердечное стремление к Царю всего народонаселения московского и, по возможности, чрез представителей всего народа русского, или точнее, всех народов царства Всероссийского.

Найдется ли довольно сильное слово, которое изобразило бы тогдашний всеобщий восторг? - И пусть не найдется. Это ненайденное слово вам и слышимо, и понятно: поелику от тогдашних сердечных воскликновений есть и ныне верный отголосок в верных сердцах.

Особенно желал бы я, чтобы каждый сын России в таком же свете узрел ныне мысленным оком, как мы тогда мысленным и чувственным оком зрели Благочестивейшего Царя нашего и Благочестивейшую Супругу Его, и совершавшееся с Ними в сем святилище (В Большом Успенском соборе в Кремле) в священнейшие минуты священного дня. Как смиренным являлось Их величие пред лицом Царя царствующих и вместе как величественным Их смирение! Какое благоговение пред святынею! Какое одушевление молитвы! Какое небесное безмолвие в церкви, когда венчанный Царь один преклонил колена и горячая молитва о благословении свыше на Него и на царство Его просиявала из Его сердца, и очей, и уст и тихо воспламеняла все сердца: сливала их в одно кадило, в один благоуханный фимиам; и его, без сомнения, невидимо принимал Ангел Хранитель России, "и взыдедым кадильный молитвами святых от руки Ангела пред Бога" (Апок.8:4).

Да взираем на сие и ныне оком радующегося сердца, но притом, как я сказал, и оком размышляющего ума.

Как тщится Царь, благословенный на царство Родителем и законом престолонаследия, снискать высшее благословение и освящение! Как тщится с своей стороны святая Церковь усвоить Царю вышнее благословение и освящение!

Священнодействие царского венчания Православная Церковь начинает тем, что предлагает Благочестивейшему Императору произнести во всеуслышание православное исповедание веры. Что сие значит? - Это значит, что Церковь, как сама основана неколебимо на камени веры, так желает и царское достоинство, и желаемое благословенное царствование утвердить непоколебимо на камени веры. Поистине, если Господу нашему Иисусу Христу, владычествующему всем по Божеству, вследствие заслуги спасительного страдания и воскресения, новым образом, как Богочеловеку, дадеся, по собственному изречению Его, "всяка власть на земли, как на небеси" (Мф.28:18); если Он, по слову Тайновидца, есть "князь царей земных" (Апок.1:5), - то царь и царство могут быть истинно благословенны и благоденственны только тогда, когда угодны Ему и Его верховному владычеству; а угодны Ему могут быть тогда, когда право исповедуют и деятельно хранят веру, которая есть сила, средство и цель Его владычества. Сию истину деятельно признал благочестивейший Государь наш при своем царском венчании. О, если бы сею истиною одушевлялись и все сыны царства, и наипаче все особенным званием и должностью призванные служить державной воле Царя и благу царства!

Весь чин царского венчания святая Церковь как облаком духа облекает, как благоуханием священного кадила исполняет - обильною молитвою. Каждое восприемлемое Царем знамение величества, порфиру, венец, скипетр, державу она осеняет Божественным именем Пресвятой Троицы. И сего не довольно. Чтобы усвоить царю более внутреннее, таинственное освящение, она священным помазанием полагает на нем печать дара Духа Святого: приближает его к самой Трапезе Господней и в лице священнодействующих и священнослужащих укрепляет его на великий подвиг царствования Божественною пищею Тела и Крови Господней.

Взирая мысленно на сие столь же священное, как величественное зрелище, кто не помыслит с благоговением, как велико поистине значение православного Царского величества. Оно осенено, объято, проникнуто освящением свыше. Мне кажется, что здесь недавно слышал я древние иерусалимские пророческие от лица Божия гласы: "Вознесох избраннаго от людей Моих; - елеем святым помазах его; - истина Моя и милость Моя с ним" (Пс.88:20,21,25) (Изд. 1861 г, т.3, стр.300-301).

Известно, что митрополит Филарет участвовал в составлении достопамятного манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости, начинавшегося незабвенными словами: "Осени себя крестным знамением, православный Русский народ, и призови благословение Божие на твой свободный труд..." Встречая в этом году в Успенском соборе в Кремле Царя-Освободителя, святитель Церкви сказал ему следующие знаменательные слова:

"Приветствуем тебя в седьмое лето твоего царствования. У древнего народа Божия седьмое лето было летом законного отпущения из рабства (Исх.21:2).

У нас не было рабства в полном значении сего слова; была, однако, крепкая наследственная зависимость части народа от частных владельцев. С наступлением твоего седмого лета ты изрек отпущение.

Обыкновеннее сильные земли любят искать удовольствия и славы в том, чтобы покорить и наложить иго. Твое желание и утешение - облегчить твоему народу древние бремена и возвысить меру свободы, огражденной законом. Сочувствовало тебе сословие благородных владельцев и в добровольную жертву сему сочувствию принесло значительную часть своих прав. И вот более двадцати миллионов душ обязаны Тебе благодарностью за новые права, за новую долю свободы.