Слово в день обретения мощей Преподобного Сергия (о молитве[73]). Говорено 5 июня 1843 г. в Троицкой Сергиевой лавре.[74]

Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Доселе не просите ничесоже во имя Мое; просите, и приимите, да радость ваша исполнена будет. Ин.16:23-24

Молитва есть одна из высших потребностей души человеческой, одна из существенных принадлежностей богопочтения. Душа, погруженная в чувственность, рассеянная в мире, омраченная грехом, не чувствует, что по своему началу она есть дыхание из уст Божиих, но сила сего чувства без ее ведома возникает из ее глубины и движет сердце к Богу, хотя бы то было к неведомому или только погрешительно знаемому. Потому во всяком богослужении, от духовного до чувственного, от просвещенного до невежественного, сущность и душу обыкновенно составляет призывание Божества и, следственно, молитва. Хотя в учреждениях ветхозаветных важнейшую торжественность богослужения составляли жертвы, но жертва была всегда или посредницею, или представительницею молитвы, и восходящий дым сожигаемой жертвы представлялся колесницею, на которой молитва хотела достигнуть до неба.

Но дело молитвы, для всех времен всегдашнее, для всех человеков общее, научились ли наконец человеки делать всегда в совершенстве, всегда с полным успехом? Кто не знает, что нет!

С утешением вижу себя среди собора приносящих молитвы истинному в Троице Единому Богу по Богопреданному церковному чину при предстательстве совершенного молитвенника - Преподобного отца нашего Сергия. Просил он и приял вожделенное для души своей и радость исполненную небесную и еще просит и приемлет полезное для притекающих с верою к его предстательству. Как бы лествицу здесь утвердил он и для неокриленных молитв наших, которые полагаем здесь при святых мощах его и которые он своими молитвами подъемлет, подкрепляет, очищает и возводит в пренебесный мысленный жертвенник Господень. И конечно, нет здесь недостатка в опытных свидетелях исполненных молитв. Но при всем том нельзя не признаться, что и здесь не все просят и приемлют, и потому не всех радость исполнена.

Что же в сем случае делается с обещанием, которое так уверительно изрек Господь и Спаситель наш: Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам... просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет? Неужели сие обещание остается без исполнения? Или оно не к нам относится?

Не должно, братия, сомневаться в том, что и к ним относится обетование Господа о благоуспешности молитвы. Он дал оное в числе Своих последних завещаний, когда оставлял мир и путем креста и смерти отходил к Отцу Своему, и Он Сам изъяснился, что блага, тогда Им завещанные первоначально апостолам, должны принадлежать не им одним, но и всем в Него верующим словесе их ради (Ин.17:20). Все христиане суть наследники оных. Но должно заметить, что с обещанием Господа о благоуспешности молитвы соединено учение о способе молитвы и поощрение к упражнению в ней. Кто верно следует учению и возбуждается поощрением к молитве, в том верно исполнится и обетование о молитве.

Важное для благоуспешности молитвы учение заключается в том, чтобы она приносима была во имя Господа Иисуса: Елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам.

Уже апостолы не один год были учениками Господа Иисуса, уже были от Него научены молитве Господней, и нам от них известной, когда он открыл им, чего еще им недоставало, чтобы молитва их была решительно успешна: Доселе не просисте ничесоже во имя Мое. Так с ними случилось, может быть, потому, что до сих пор они видели в Нем более учителя и благодетеля человечества, нежели Ходатая Бога и человеков, ибо в сем последнем качестве открылся Он наипаче Своими страданиями, смертию и Воскресением. Но, как бы то ни было, если апостолы не вдруг научились приносить молитву во имя Господа Иисуса, поспешим ли мы похвалиться, что довольно успели в сем учении? В незнаменательном по видимому молчании, которым столь обыкновенно встречает Небо наши стужающие ему прошения, не скрывается ли чаще, нежели мы думаем, кроткое обличие Сердцеведца Иисуса: Доселе не просисте ничесоже во имя Мое.

Что такое просить во имя Господа Иисуса? Просто сие для простых, искренних и смиренных сердец и без исследовательного изъяснения или понятно для них, или ощутительно. Миро излиянное имя Твое (Песн.1:2), Господи Иисусе! Когда изливается миро, его благоухание распространяется и непритупленное или неподавленное обоняние без искусства и усилия получает ощущение услаждающее и ободряющее. Когда имя Господа Иисуса изливается в молитве, от него распространяется благоухание Святого Духа, и не отягченное земными пристрастиями сердце, не заглушенное страстями чувство внутреннее легко и просто приемлет ощущение благодати, услаждающее и возвышающее. Так верующая душа во имени Господа Иисуса и чрез то во благодати Духа Святого приближается к Отцу Небесному и со дерзновением вопиет Ему: Авва Отче - и с детскою простотою сказует Ему свои прошения, и Он благоприемлет ее прошения, сопутствуемые ходатайством Его Единородного Сына и Единосущного Духа.

Так может и должно быть со всеми по силе имени Господа Иисуса, которая для всех одна и та же, но не так бывает со многими по их собственным расположениям, поколику сердце их одебелело, поколику душа их возмущена, внутреннее чувство заглушено страстями, поколику их собственное мудрование не повержено пред благодатию Божиею. Для таких людей сила Иисусова имени есть как благоухание мира пред поврежденным чувством, в заключенном сосуде. Потребно искусство, потребно усилие, чтобы очистить чувство, чтобы открыть сосуд Божественного мира, - искусство благоговейного размышления, усилие внимания в молитве.