Итак, надобно ныне всякому, пока жи­вет, осознавать обманчивость мирских благ и ничего в мире этом за дорогое не иметь, следовательно, и не гоняться ни за чем, и не прилепляться ни к чему. Ибо все в мире этом подобно пузырю, на воде являющемуся и ис­чезающему, или сновидению, или тени, и прочее. Одно только твердо, постоянно, не­поколебимо и никогда от нас не отступит, – это то, что вечно. Того должно тщательно и неусыпно искать, а все временное как ничто иметь. Эту истину из вышеописанного ви­дишь и лучше познаешь, когда будешь уми­рать. Только от сердца желаю, чтобы ты ныне познал.

3) Из вышеописанного видишь, что мы рождаемся и святым Крещением обновляемся не ради мира сего (иначе неисходно должны были бы в мире этом пребывать), но рождаем­ся и обновляемся ради перехода к будущей жизни. Погрешают же и заблуждаются те, ко­торые здесь ищут чести, богатства и славы. Ибо таким своим попечением показывают, что они мир сей за отечество имеют и как бы вовеки хотят здесь жить. Они подобны тем людям, которые, на малое некое время отъе­хав на чужую сторону, заводят там недвижи­мые вещи, например, дома, сады, пруды, и прочее, – все, что вынуждены бывают остав­лять, возвращаясь в отечество свое, и без всего того в дом возвращаться. Так и мы на малое не­кое время в мир этот входим, как в чужую сто­рону, и исходим из него всякий в свое место: благочестивые в вечную жизнь, а нечестивые в вечную муку

4) Адам, праотец наш, в раю был поселен Богом, и тогда был между Богом и создани­ем, между небом и землей. И когда по совету лукавого духа обратился к созданию и вкусил от заповеданного древа, тогда отступил от Создателя своего, и любовь, которую к Со­здателю своему должен был иметь, к созда­нию Его обратил, и так тяжко согрешил, и погиб. Так христианин, банею святого Кре­щения омытый и обновленный, поселен в Церкви Святой и пребывает между Богом и созданием, между небом и землей. Бог гово­рит всем христианам: Не любите мира, ни то­го, что в мире: кто любит мир, в том нет люб­ви Отчей (1 Ин 2:15).

Христианин, когда обращается к миру и земному, отвращается от Бога и неба, и когда любит создания, отступает любовью от Со­здателя, и так сердцем своим отступает от Бо­га и прилепляется к созданию, и, как Адам, всегда руку свою простирает к заповеданному древу. Ибо мир сей нам, как Адаму древо за­поведанное, к искушению нашему положен, к чему мы обратим сердце наше: к Богу или к миру. Когда к Богу обратим – от мира отвра­тим, и когда к миру обращаемся – от Бога от­вращаемся. Ибо мир и Бога любить невоз­можно, как выше сказано: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Как Адаму не велел Бог вкушать от древа того, так и нам ныне гово­рит: Не любите мира, ни того, что в мире.

Итак, видишь, ради чего мы должны пре­зреть мир, то есть, чтобы Бога нашего поч­тить; мир не любить, чтобы Бога возлюбить, создание оставить, чтобы Бога обрести, от со­здания отвратиться, чтобы к Богу обратиться. Ибо как не можем и к востоку и к западу, и к небу и к земле одновременно смотреть, так и к миру и к Богу прилепляться сердцем. Когда очи наши обращаем к земле, то отвращаем от неба, и когда обращаемся к западу, отвраща­емся от востока, – так точно отвращаемся от Бога сердцем, когда любим мир, и когда к Богу сердечно обращаемся, тогда от мира отвраща­емся. Одно из двух надобно всякому избрать. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть (Мф 6:24).

5) Душа наша по образу Божию создана и, падшая, Кровью Христовой искуплена и свя­тым Крещением обновлена!.. О, сколь велико благородство, достоинство и красота души! Кровь Христова за нее дана, и образ Божий носит в себе... Честнее неба и земли и всей твари одна душа человеческая.

О, любезная, бессмертная и великолепная красота, благородство, честь и достоинство души! Ниже Бога, как создание Его, и выше всей твари, так как образ Божий имеет в себе.

Такую благородную и высокопочтенную душу (о, горе нам, о, бедность и слепота на­ша!) порабощаем бесчувственному и подлей­шему созданию, когда сердцем нашим и лю­бовью к нему обращаемся. Должно было, что­бы создание нам служило, на что и создано от Бога. Но напротив того делается. Мы созда­нию, низшему себе, служим, когда к нему сердцем обращаемся. Видишь, как неприлич­но и худо поступает человек, когда мир любит.

6) Человек, когда от Создателя к созданию обращается любовью, – отпадает от своего истинного блаженства и впадает в истинное окаянство и бедность. И как тот, который, ос­тавив царя своего, любовью и дружбой к са­мым подлым рабам его прилепляется и делает сам себя бесчестным и бедным, так грешник в бесчестие и окаянство себя предает, если, ос­тавив Бога, к твари прилепляется. О таковом поется, или даже с сожалением и плачем го­ворится: Человек, будучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс 48:13).

Ибо хотя и всякое создание хорошо, и весь­ма хорошо (Быт 1:31), однако же всякая добро­та созданий от Бога, как от источника, проис­ходит, как и сами создания; и доброта, которая во всех созданиях есть, та несравненным, луч­шим и превосходным образом в Создателе имеется; к тому же, все создания, как и сам че­ловек, ничто пред Богом. От Бога как бытие, так и силу свою, и доброту свою, как тень от дерева, имеют, и до той поры пребывают и сохраняются, пока воля Божия хочет и все­могущая Его сила сохраняет их. Поэтому, когда человек от Бога к созданию обращает­ся, – избирает вместо совершенного добра то, что по сути ничто, и так избирает вместо совершенного блаженства совершенное ока­янство и злополучие свое, и сам себя бедным и окаянным делает.

7) Душа человеческая есть дух. Поэтому ничем иным, как только единым Богом удо­вольствоваться не может, будучи создана по образу Божию (Бог же есть Дух). От Бога про­изошла – Богом и довольствуется. Нет такой вещи, которой бы удовольствоваться могла, кроме Бога. Всякая вещь в своем месте упоко­евается: тело на земле, как от земли взятое, воздух к воздуху идет, огонь в высоту стремит­ся, птица на дереве, рыба в воде упокоение себе имеет; душа же, будучи духом (и образом Божиим), в своем первообразе – Боге.

Солнце, луна, звезды и все небо хороши и прекрасны, но тело увеселяют. Земля со все­ми плодами и украшением своим хороша, но тело довольствует. Вода хороша, но тело про­хлаждает. Сладко пение птиц, но для тела сладко. Приятна музыка, но телу приятна. Пища и питье хорошо, но то и другое тело на­сыщает и прохлаждает. Так и о прочих созда­ниях разумей.

Но души никакое создание удовольство­вать, насытить, прохладить, утешить и возве­селить не может. Есть иной покой, которым упокоевается, есть пища, которой питается, есть питье, которым прохлаждается, есть свет, которым просвещается, есть красота, которой увеселяется, есть центр, к которому стремит­ся и, достигнув того, ничего более не ищет. Бог и Божественная Его благодать – для ду­ши все: покой, пища, питье, свет, слава, честь, богатство, утешение, радость, веселье и все блаженство, которым тогда удовольству­ется, когда отыщет Его. И чем более ныне ищет Его, тем более желает Его, и до тех пор будет желать и желаемого искать, пока лицом к лицу не увидит. И тогда чем более будет пить от сего живого и приснотекущего Источника, тем более будет жаждать Его, без болезни и сытости, через всю вечность. Ибо Бог чем бо­лее видится, тем более желается.

Отсюда бывает, что души, духовно пе­чальной, ничто не может утешить, кроме Бо­га и святого слова Его. А из того, что миром этим душа удовольствоваться не может, мож­но познать, что миролюбцы чем более здесь ищут сокровищ своих, тем более желают их и насытиться не могут. Сребролюбцу недоста­точно никакого богатства: чем более собирает его, тем более желает. Желающие чести чем более возвышаются, тем выше подняться хо­тят, так что многие, не довольствуясь высоким царским титулом, богами себя повелевали на­зывать, как читаем в историях о царях-язычниках. Любители роскоши и сластолюбцы сколько выдумывают прихотей к удовольст­вию своему, сколько брашен и напитков при­ятных и прочего, известно всякому, но удо­вольствовать себя и души своей не могут. Причина этому в том, что хотят душу свою удовольствовать тем, чем она не удовольству­ется. Ибо дух есть бессмертный, и потому не тленным и смертным веществом, но живым и бессмертным Божеством удовольствуется.