Когда сей страх и печаль из сердца выйдет, тогда печаль века сего вселяется, и, как раз­бойник дом и город, так она дом душевный опустошает. Тогда люди, забыв о вечной смер­ти и не заботясь о спасении души, заботятся только о временном. Отсюда происходит то, что люди в мире этом стараются добиться по­четной должности, сыскать себе славу, со­брать богатство, угождать плоти своей и уже не думают, как угодить Богу и спастись, но как бы понравиться людям и у них быть в по­чтении и похвале. Отсюда произошло строе­ние и украшение богатых домов, цветное и богатое одеяние, украшение карет и коней, нарядность и жеманство слуг, приготовление трапез, банкетов, пиршеств, угощений и вза­имное угощение, и прочее, – словом, плот­ское, безоглядное и, по правде говоря, скотское житие.

Когда упомянутый злодей, о котором писал ты, был пойман и отвезен в свое место, и страх из-за него от людей отошел, тогда все за прежние дела взялись и начали то ездить в гости, то принимать гостей. Вот что бесстра­шие и беспечность делает!

Так, когда страх смерти и муки вечной отойдет от человека, тогда суета и любовь к ми­ру место в сердце его имеет, как выше сказано. Тогда такие люди подобно детям малым посту­пают. Дети карнавальных масок и нарисован­ных страшилищ, самих по себе не страшных, боятся, но не боятся огня и прочего, от чего вред и пагуба бывает, смеются, когда разбой­ники в дом входят, и небрегут, когда дом расхи­щают, хотя и самим им от злодеев следует беда, плачут, когда те злодеи детские их игрушки по­хищают. Так поступают люди, не имеющие страха и печали о вечности. Боятся временного лишиться благополучия, но не боятся лишиться вечного. Сатана, как разбойник, дом душевный расхищает, все отнимает: блаженство и жизнь вечную, Кровью Христовой искупленную, – и не заботятся о том, не примечая, что им оттуда следует погибель. А когда отнимается у них вре­менное что-либо, то есть честь, или богатство, или иное, что все необходимо следует при смер­ти оставить, – плачут неутешно, и рыдают, и печалятся о том, о чем не должно печалиться, – и не печалятся, о чем печалиться должно. Там боятся страха, где нет страха (Пс 52:6), и там не страшатся страха, где истинный есть страх. Нарисованного огня боятся, но не боятся Са­мою огня поядающего (Пс 52:6), от которого и бесы трепещут.

Все это не от чего иного происходит, как от забвения вечности. Это забвение делает са­тана, он помрачает ум человеческий и отни­мает память, чтобы человек не помнил о веч­ности и принадлежностях ее. Ибо ведает он, что человек, когда будет помнить и рассуж­дать о вечности, легко мира этого суету пре­зрит, и к одним только вечным благам будет стремиться, и так удобно может спастись. По­этому полагает все старание, чтобы человека отвратить от вечности и запутать в попечении о временных вещах, как рыбу в сети. Берегись же этой дьявольской козни, будь в мире этом, как путник на пути. Помни, что все, что ни соберешь, здесь оставишь, и, все позади оста­вив, стремись к отечеству своему, держись вечной жизни, к которой ты и призван (1 Тим 6:12). Довольствуйся тем, что Бог тебе по ми­лости Своей подал. Пищу, и одеяние, и дом имеешь, – чего еще более хочешь, путник, странник и пришелец на земле? Наследие христианам не здесь, но на небе уготовано. Честь, слава и все блаженство там для них со­кровенно. Перестань искать то, что, если и отыщешь, то вскоре оставишь, и прилежно ищи то, что, когда обретешь, не потеряется никогда, то есть вечную жизнь.

Сам рассуди, не смеха ли достойны по­ступки людей, которые кошель, для денег предназначенный, хватают, и хранят, и раду­ются о том, а золотом и серебром пренебре­гают? Или тех, которые за тени фруктов, на дереве висящих, хватаются, и теми хотят ус­лаждаться, а о самих плодах небрегут? Так по­ступают те бедные христиане, которые за вре­менным благополучием, как за пустым ко­шельком, или как за тенью, гоняются (ибо все временное, как пустой мешок, кажется что-то в себе имеющим, но само по себе ничто, или как тень, которая исчезает), а о вечной жизни и сокровище ее, не золотом и серебром, но бесценной Кровью Христовой искупленной, или мало, или совсем не заботятся.

О, вечная жизнь! Как ты дорога и сладка, но мало кто любит тебя! О, мир, мир! Юдоль плачевная – мир, печали, воздыхания, трудов и бед исполненный мир! Как ты горек, и поч­ти все любят тебя! Что бы было, если бы ты сладок был? Горек мир, но так любится! А как бы любим был, когда бы сладок был? Непре­менно бы все его за отечество и второй рай почитали.

Что в мире, кроме беды, напастей, трудов, печали, скорби и воздыхания, как на море, что кроме ветров, бури и волнения? Что и сладким кажется, то с горестью смешано, и что приятным кажется – внутри гнило и смрадно.

О, беда наша! О, слепота ума! Где наш ум, где наша вера, христиане? Где Слово Божие, которое обещает нам великое и дивное, страшное и ужасное, бесчисленные блага, ко­торых не видел глаз, не слышало ухо, и не прихо­дило то на сердце человеку (1 Кор 2:9)? Но, все то оставив, гоняемся за тенью.

Истинно и праведно пишется: Человек, бу­дучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс 48:13). Как скот любит и ищет то, что чувству­ет, так и бедный плотской и невозрожденный человек о том только заботится, что видит и что чувствам приятно, но о том нерадит, что Слово Божие обещает, так как не видит этого. Так перед потопом люди ели, пили, жени­лись, выходили замуж, и только об угождении плоти и помышляли, но внезапно пришла во­да и погубила всех. Так и ныне люди пьют, едят, гуляют, женятся, выходят замуж, то в гости ездят, то принимают гостей, а на дела Господни и судьбы Его не взирают, но неча­янно возгласит архангельская труба: вот гря­дет Христос Судия, восстаньте, мертвые, иди­те на суд. Из такой безоглядной и плотской жизни примечается, что близок день Господень (см. Мф 24; 2 Тим 3; Иоил 3:14 и прочее).

Читай это, рассуждай и берегись. Блажен бодрствующий и имеющий светильник свой горящим, ибо выйдет навстречу Жениху с му­дрыми девами и войдет в чертог (Мф 25:10).

Спасайся.

Письмо двадцать шестое

Отзываешься ты, что хотел бы от суеты от­стать, но не можешь.