НАДСЛОВИЕ НА КНИГУ БЛАЖЕННОГО ОТЦА НИЛА, СОЧИНЕННОЕ УЧЕНИКОМ ЕГО ИНОКОМ ИННОКЕНТИЕМ

Святые отцы, что едиными заповедями Христовыми учат обуздывать страсти и очищать сердце от злых помыслов, две эти рекомендуют как крепчайшее оружие иметь делателям, а именно — страх Божий и память о Боге, здесь сущем, следуя говорящему: «Страхом Господним всякий уклоняется от зла» (ср.: Притч. 16, 6) и «Видел я Господа пред собою всегда, да не поколеблюсь» (ср.: Пс. 15, 8). И прибавляют, что до этого надо иметь память о смерти и геенне. А третье — чтение святых Писаний.

Все ведь это хорошо для хороших и благоговейных мужей; бесчувственным же и окаменелым, хоть и сама та геенна или Сам Бог чувствам их откроется, никакого не наведут на них страха. К тому же и самый ум у новоначальных монахов скоро притупляется для памяти о таковых и она бежит от них, как пчела от воскурения дыма.

Хотя память о таковых хороша и полезна в час рати, но прежде этого добра явили духовнейшие и искуснейшие отцы и еще большее и несравненное добро, могущее даже очень немощным помочь. Если первого подобие и образ — мелющие в жерновах своими собственными руками и силой, то второго — мелющие в мельнице с помощью воды и искусства: ибо как вода сама собой движет колесо и камень, так и пресладкое имя Иисусово с памятью о Боге, тут сущем, во всей полноте живущем в Иисусе, подвигает ум на молитву, на что указывая, великий в богословии Исихий говорит: «Душа, благодетельствуемая и услаждаемая Иисусом, с радостью некоею и любовию и со исповеданием Благодателю хвалу воссылает, благодаря и призывая Его с веселием»; и еще: «Как невозможно в этой жизни жить без еды и не пия, так же невозможно для души без хранения ума и чистоты сердечной, что и является и называется трезвением, достичь чего‑либо ду достигнути души, или свободитися по уму сотвореннаго[13] греха, аще и нудитъ кто себе страха ради мукъ еже не согрешати»; и: «Аще по- мысломъ вшедшимъ в сердце, намъ не хотящымъ, і укрепляющимся и стоящим, прогонити весть Ісусова молитва изъ глубины сердца».

Такова[14] же чина и обученія таинства во искусе бывъ, великій ста- рецъ преподобный отецъ нашъ Нілъ, пустынникъ Сорскій, сложилъ настоящую сію книжицу, показуя в ней начало умнаго деланія, по- беду же и побежденіе невидимых ратникъ и наше. Первымъ бо обра- зомъ, аще и было бы успеяніе — кроме умнаго вниманія, — обаче зело косно и приболезненно. Вторым же симъ скоро и легко ^приближается делатель къ Богу, — рече Григорій Синаит. Тамо бо бывает едино внешнее моленіе и поученіе и деланіе заповедей, зде же обоя: внешнее и внутреннее храненіе.

Егда бо инокъ новоначалный по отреченіи міра и действія греховъ великихъ и смертныхъ положитъ пред Богом заветъ еже ошаятися не точію греховъ малыхъ вседневныхъ и простительныхъ, о нихже Самъ Господь заповеда молитися непрестанно, но и действія самыхъ техъ страстей и злыхъ помысловъ, и, вшедъ внутрь къ сердцу умомъ сво- имъ, начнетъ призывати на всякую рать и на всякъ помыслъ злый Господа Ісуса[15]; или, аще немощію своею согласит прилогу вражію и, противная содеявъ заповедемъ Христовымъ, припадаетъ къ Нему сердечною молитвою, каяся, зазирая себе, и в семъ даже до кончины своея пребудетъ, падая и востая, побеждаяся и побеждая, и прося отмщенія день и нощь от соперника своего, не будетъ ли сему благих надежда — спасеніе получити?

Бывают бо, якоже искусъ учитъ, паденія (еже суть не к смерти) подвизающимся мысленная или чувственная, яко то словом, яростію и похотію, от тричастнаго души, или чрез чювства телесная, си есть зреніемъ, слышаніемъ, глаголаніемъ, осязаніемъ и обоняніемъ. И несть мощно и самымъ темъ великимъ мужемъ убежати до конца порока въ повседневныхъ грехахъ сихъ, сущых не къ смерти, ихъ же начало: словеса, мысль, неведеніе, забвеніе, неволя, воля, случай, яже и про- щаеми бываютъ вседневною[16] благодатию Христовою, — рече святый Кассиянъ.

ховного и угодного Богу или избавиться от мысленного греха, хоть и принуждает кто‑то себя от страха мук не согрешать».[17] И «Если помыслы вошли в сердце против нашего желания, и укрепляются, и стоят, прогнать их может Иисусова молитва из глубины сердца».[18]

В таком чину и в обучении таинству будучи опытным, великий старец, преподобный отец наш Нил, пустынник Сорский, составил настоящую эту книжицу, показывая в ней начало умного делания, победу и поражение невидимых ратников и наши. Ибо первым способом — без умного внимания, — хоть бы и достигался успех, но очень медленно и довольно болезненно. Этим же вторым скоро и легко приближается делатель к Богу, — сказал Григорий Синаит.[19] Ибо там — одно внешнее моление, поучение и исполнение заповедей, здесь же оба: внешнее и внутреннее хранение.

Ведь когда новоначальный инок по отречении от мира и от совершения великих и смертных грехов положит перед Богом обет воздерживаться не только от малых повседневных и простительных грехов, о которых Сам Господь заповедал молиться непрестанно (см.: Лк. 18, 1), но и от действия самих тех страстей и злых помыслов, и, войдя внутрь в сердце умом своим, начнет призывать на всякую рать и на всякий злой помысел Господа Иисуса; или, если по немощи своей согласится с прилогом вражьим и, сделав что‑то противное заповедям Христовым, припадет к Нему с сердечною молитвою, каясь, осуждая себя, и в этом до самой кончины своей пребудет, падая и вставая, бывая побежден и побеждая, и прося защиты день и ночь от соперника своего (см.: Лк. 18, 2–8), не будет ли у него надежды на благое — получить спасение?

Бывают ведь у подвизающихся, как опыт учит, падения (что не к смерти) в мыслях и чувствах, как то причиняемые словом, яростью и похотью, — тремя частями души, или чувствами телесными, т. е. зрением, слухом, речью, осязанием и обонянием. И нет возможности даже самым великим мужам до конца избежать порока в этих повседневных грехах, что не к смерти, начало которых: слова, мысль, неведение, забвение, неволя, воля, случай, — каковые и прощаемы бывают вседневной благодатью Христовой, — сказал святой Кассиан.[20]

Аще же кто, малодушествовавъ о сихъ, речетъ, яко святый Кассіанъ о единыхъ святыхъ мнитъ, очищающихся благодатію Христовою от вседневныхъ таковыхъ греховъ, а не и новоначалных и страстныхъ, буди прочее и таковому мненію место, наипаче же — пріемше раз- сужденіе и решеніе таковыхъ вещей от святых Писаній, како всякъ новоначалный и страстный осуждается сими повсечастными грехами и страстьми, бывая повиненъ вечней муце, и како паки можетъ и сей то еже получити благодатію Христовою прощеніе, якоже и вси святіи, всечастнымъ[21] покаяніемъ і исповеданіемъ къ Богу.

«Есть бо, — рече святый Авва[22] Дорофей, —действуяй[23] страсть и есть сопротивляяйся страсти. И действуяй страсть, егда услышит единъ глаголъ, смущается или глаголетъ пять глаголъ или десять про- тиву единому глаголу, и враждуетъ, и смущается. И внегда престати от мятежа, пребываетъ, помышляя злая на рекшаго ему глаголъ онъ, и зло помня нань, и печалуя, яко не рече множае от ихъ же рече, и готовитъ в себе глаголы еще лютейшія во еже рещи ему, и присно глаголетъ: “Почто не рекох ему сице?!”[24] — и присно гневается. Се есть едино устроеніе, се есть иже во обычаи имети[25] злое. Богъ да избавитъ насъ от таковаго устроенія! Ибо таковое строеніе[26] подле- житъ всяко муце.[27]

Есть другій, егда услышитъ глаголъ и смущается и глаголетъ и той пять или десять[28] воз–единъ, и скорбитъ, яко не рече и другія три горшія, и печалуетъ, и помнитъ зло, творит же мало дней, и претворяется. Другій же творитъ седмицу въ сихъ и претворяется. Другій тво- ритъ единъ день и прелагается. Другій досаждаетъ, враждуетъ, смущается[29] і абіе прелагается. Се колика различія устроеній, обаче под адомъ суть вси сіи, донележе действуютъ». От таковыхъ прочее