А что Александра Ивановна не благоволит к вам и препятствует матушке вас к себе взять — это обращается к твоей пользе и утверждению, поелику Ал. Ив., чтобы не значила, но против наших с батюшкою советов и позволений не будет сметь противиться! И вы будете покойны, только причин или вин ко оскорблению ей постарайтесь не подавать и Господа Бога о ней молите и просите, дабы дал ей Бог по Своему человеколюбию здравый разум и истинное рассуждение к познанию достодолжных христианских правил и, когда, по нашему совету, будешь употреблять, то Ал. Ив. совсем противу вас будет другая и любовию сорастворенная во размышления, иже и во мнения вдаваться нам с тобою не токмо не полезно, но зело вредно! И теперь можете видеть из последствий ваших припадков и прочих вами упомянутых душевных пагубных помыслов, внушаемых от всеобщего врага, от коих да избавит вас Премилостивый Господь своею неисследимою милостию и благодатию. Бояться же Ал. Ив. не токмо спящей, но и бдящей не должно: она, хотя имеет вид и свирепый, но однако благомыслящих мыслей не отвергает, но желает спастись так, как и прочие девы…

На последнее же ваше прошение или, сказать, желание, дабы вам решительно утвердить, чтобы вам с единой матушкой Варварою в нашу св. обитель в повозке ехать, но, хотя ваше прошение можно почесть для вас и полезным, но, однако, я воображаю и сорассуждаю, что матушку Варвару и Ал. Ив. огорчить и оскорбить сим поступком не должно. Значительно Ал. Ив. обязана во многом, да, кажется, дабы нам с нею за нее и от Бога не понести греха, яко неблагодарными и любви по заповеди не оказавшими…

Кроме того, ежели она паче чаяния сама не захочет под каким‑либо предлогом, тогда можно будет почесть за Промысел Божий, а самовольно ее оставить нам с м. Варварою пребедственно. Да тебе же, о малодушнейшая Анна, кажется, можно понудиться и с ними вместе ехать, когда только согласятся! А ежели несовместно, то можете с Борисовскими поместиться, я о сем пишу матушке или уже, когда обстоятельства и с ними не позволят, то можно с кем другими ехать, только бы вместе с кем‑нибудь из благонравных или, по нужде, и одной особенною подводою. Не согласится ли Екатерина Семеновна, просвирная помощница, — вложенною записочку ей представьте и почтение объявите. А до времени о поездке своей ни с кем не молвите. Пребываю с моим обычным благорасположением и преданностию.

Еще матушке доложите, что у нас строение продолжается с успешностию для Меланьи Ивановны, но удивляемся, что от нее писем не получаем. Бог Един весть, мы полагаем, видно, не здорова. А нам потому не велит писать, дабы сына в печаль не ввести, да и у ней там вернейших к ней мало, а которые и окружают ее родственники, только своих выгод ищут, а не ее пользы, потому что мы в последнем письме писали к ней и уведомляли, что покои готовятся для нее, дабы денег прислала и сама ладилась ехать к нам — и нет ответа никакого, но да будет воля Господня во всем.

20 апреля 1830 года.

142. О переходе в другой монастырь

Вы пишете и по своему неограниченному усердию и благорасположенной вере вопрошаете мою худость, что из‑за повстречавшихся вам искушений во обитаемой вами святой обители вы намереваетесь дать место гневу и просите мою унылость, дабы я, скудоумный, утвердил ваше намерение. Я, находясь в крайней слабости и почти беспрерывных со многими занятиях, просил вашего по духу брата Михаила Иван., дабы написал к вашей любви мое соизволение, которое с сим вкупе и будете читать. Но только вдобавок извольте со благодушием долготерпеливо выслушать от моего непотребства некоторое пояснение, поелику в нашем монашеском звании святыми отцами ограничен переход из одного монастыря в другие монастыри и объяснены вины, ради которых позволено переходить и о коих подробно вам не в силах за слабостию объяснить, да и по вашему новоначалию совершенной нужды не полагаю, а только для сведения вам означил и мало что упомяну и вопрошу у вас.

Ежели вам попущена подобная скорбь, которой вы еще в мирской жизни были преследуемы, то есть, на вас клевету говорят, и злословят, и поносят, укоряют, а сердце твое лежит ко обители и к старице каковой‑нибудь, к которой относишь и объясняешь накопляемые помыслы, — и сие должно полагать внутри покой, а извне попущена скорбь от врага, дабы расстраивать внутренний покой. Когда же такового чувства внутри не имеется, то необходимо за нужное почесть переменить место, и право имеешь изыскивать себе поудобнее к собранию своих чувств и ко спасению души своей. Я, непотребный, скажу откровенно вашей любви, что, когда я получил сведение, что вы приехали в Курский монастырь, то тогда ощущал чувство, что вы не на место поступаете, и неприятность чувствовалась. Михаил писал к вашей любви, чтобы вам, перейдя в Борисовку к моей ученице матушке игумении Анатолии, открывать свои чувства и помыслы; но я вам поясняю: во–первых, по приезде туда прежде помолитесь Премилостивому Господу, дабы вам даровал благопотребное чувство и веру, сорастворенную благорасположенностию к ее святыни. Ежели ощутите в сердце своем к ней любовь и благоговение, тогда самая привлекательность чувств принудит тебя открывать свои чувства.

Ежели вы приедете в Борисовкую Пустынь, то соизволяю вам: на первый случай покажите мое письмо матушке игумении или монахине Тавифе, и она вам преподаст во благо совет и прочее… А когда вы решитесь там остаться на жительство совсем, тогда потщимся и мы просить о вас, кого следует. Премилостивый Господь да поможет вам во всем, и да устроит вас во благотишное пристанище, и сотворит с вами по Своей милости…

28 декабря 1831 года.

143. Совет о продаже келии. Во всех делах относись к м. игумении.

Просишь нашего позволения продать тебе половину своей келии: нам ваши дела весьма мало известны, — ты в сем должна более относиться к м. игумении и с ее благословения все творить со смирением, отложив всякую злобу и гордость.

18 января 1832 года.

144. Приноси Богу благодарение и старайся себя смирить. Если оставишь Божественную службу, не будешь иметь успеха в делах