М.! Чтож ты не помнишь, что я говорил тебе? Я тебе много раз говорил: не понуждай себя через силу в церковь, а лежи под одеялом да тверди: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. И Божию Матерь, крепко любящую молодых монахинь, призывай! Где тебе равняться со здоровыми! Смирись лучше. Это тебе и легче, и полезней!.. А что помыслы скверные лезут – не смущайся. Они и к старухам лезут. Да те как знают, что Бог за раскаянные помыслы не наказывает, то и не боятся их.

136. Не ищи почестей и не завидуй другим

Поздравляю тебя, М., с праздником Знамения Божией Матери. Что мне делать с моим гордым сердцем? Чуть не воздадут желаемаго, так вот и заломит. Вот ты‑то добрая такая – и почитаешь и любишь меня, а другие не любят и не почитают меня. А я оскорбляюсь все. Ведь уж старик, поседел, а все честь люблю. Помолись, Маша! И ты тоже, преподобная, скорбишь, и тебе не воздают чести! Чтож делать? Потерпим. Авось придет час, и Господь изведет нас на свет, яко во полудне. Правда, мне‑то старому по делам; давно бы должен научиться смирению; а тебя‑то, молодое преподобие, мне жаль больше себя. Ты ведь и понять то не можешь ни пользы от скорбей, ни хитростей вражиих. А я‑то? Я‑то? Стыд! Ну, уж делать нечего: давай учиться смирению. Правда, мне‑то стыдненько с тобой равняться, хрычу стару сущу, да что делать! За то девочке чести больше, если обгонит старика. Значит, начнем с праздника сего. Знамение Божией Матери будет нам поручницею! Впрочем, вот что М.: твое‑то оскорбление чисто деревенское: ты поревновала послушнической одежде, да еще старушке – а у самой мантия под спудом! А! Мантия! Ведь, если бы эта скорбная старушка вдруг узналаб, что есть девочка, очень, очень рано украшенная мантиею, и что… и что эта девочка завидует ей, старушке, в том, что старую утешили званием послушницы, между тем эта старая уж много лет просилась в монастырь, но ее – никак тебя– все отдаляли (а ведь она прострадала лет пять кое–где шляясь по углам), хотя она и имела средства лучше твоих (да у тебя их совсем нет), и вот она едва попала, ее одели – и тут уж завидуют!..

Одумайся, М.! Смирись! Ох, горе! А сам‑то не смиряюсь! Ну, хоть ты‑то порадуй меня!

137. Истинное монашеское одеяние

17 Марта 1882 г.

Говорят, что тебя хотят одевать. Радуюсь. Только помни, что мухояровая одежда прикрывает только куски тела и кости, а настоящее одеяние – дела монашеския – смирение, кротость, терпение болезней и скорбей – особенно напраслин и клевет; это верхний вид одежды, а исподняя сторона этого одеяния есть радость, мир, милость, любовь и проч., а более всего непрестанное обращение сердца к Иисусу, так что монах день и ночь зрит Господа Иисуса и красуется Им, и утешается, и веселится, и постоянно возрастает и разцветает. Спасайся, сестра!

138. Снисходи немощным

22 Ноября 1882 г.

Получил еще письмо от тебя, М. Все‑то ты сердишься. А это еще более растравляет болезнь твою. Касательно неурядицы за трапезой я говорил батюшке, он ответил, что неудобно возставать напротив. Сказать матушке, она, говорит, поднимет бурю; подождем пока. И ты учись снисходить к немощным. Ведь хочется жить получше, да дело‑то не берет. Ведь кажется, чего легче, как помыслы этот туман отгнать, ан нет – они все себе лезут да лезут. Так и эти жалкие сестры. Пишешь, что в миру себя лучше ведут за столом, да там и во многом нас, бедных монахов, перещеголяют, а как эти самые подвижники явятся в монастырь, так и не узнаешь их. Тут и аппетит разыграется, и сон, и злость, и всякая всячина, как пишет Св. Лествичник в 3 слове. Да далеко ходить нечего – возьмем‑ка мы себя с М.: какие мы были с ней хорошие с начала‑то? А потому не удивляйся ни другим, ни себе. Пока Бог не явит Свою помощь, ничего сами не сделаем.

Рыбку кушать, по немощи, можно, только, пожалуйста, не злись. Да помыслов долго не держи. Пишешь, что у монахини их быть не должно, да к кому им и лезть, как не к молодой монашке; у старой им поживы мало, те уж искусились, а молодых демоны и томят и тоскою, и другими страстьми. От этого молоденькия делаются искусными: муж не искушен неискусен.

139. У Бога нет мертвых – все живы

22 Декабря 1882 г.

Мир тебе и благословение от рождшагося Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, матушка М., если ты жива. А если ты умерла – вечная тебе память и упокоение со святыми, иде же радость и сладость несказанная, невооброзимая! Думаю, что ты уж там, потому что в маленьком письме сказала несколько раз – умираю, умираю, совсем умираю, умираю взаправду. Потому и думаю, что ты теперь ликуешь и славишь Родшагося там с Ангелами. А если, паче чаяния, ты еще не совсем умерла, то поздравляю тебя со всерадостным Рождеством Спаса и Избавителя нашего от вечныя смерти, и горестей, и болезней, и ада, и от всего неприятнаго. А так как у Господа нет мертвых, а вси живы Ему, то значит, мертвая ли ты или живая, а все‑таки мы празднуем вместе Родшагося Спаса Иисуса Христа, ибо ныне небо и земля свеселятся. А пропоем мы с тобою на подобен Ангельския силы: