По теории он читал, и писал, и с каfедры в церкви поучал, что надо терпеть, верит Богу, а как практика куснула – и растерялся. Так и я с утешениями. Практика, т. е. слово Божие, говорит: «даждь кровь и приими духа», а наша ученость хитрит: нельзя ли уловить «духа» так, чтобы не портить крови. И не уловит. А вечная‑то мудрость ищет, толкает, зовет, зовет не к мечтательной жизни, а к истине. Вот и посылает удар! «Даждь премудрому вину и премудрший будет». А «муж неискушен, неискусен». Потому‑то и учит апостол: «искушение соделывает терпение; терпение же –искусство». Нам же хочется как‑нибудь обехать искушение и терпение и попасть в искусные. А этого нельзя! «Даждь кровь», – говорит практика!..

Повторяю, не могу и не берусь укрепить отца твоего в его горе, сам сый немощен в искусстве. А посылаю листок многолюбимаго отца моего и благодетеля Батюшки Макария, моего перваго старца и отца духовнаго. Там практика и теория в силе подкрепить и ум, и разбитое сердце.

Св. Марк Подвижник пишет: «хорошо помогать ближнему советом и делом, но лучше – молитвою. А потому миром (миром) Господу помолимся: «Ты, Господи, сохраниши ны и соблюдеши ны от рода сего». Не увлекайся и ты печалями мира сего, помня слово Господа нашего к ученику, просившему погребсти Отца своего…

Передай от меня глубокое мое почитание и благожелание многоскорбному родителю твоему П. Д.

Да умудрит и да умирит его Воскресый из мертвых и воскрешающий, изводящий свет из тьмы.

Испрашивая на тебя и на всех вас благословения Божия и мира, пребываю с искренним благожеланием недостойный богомолец многогрешный И. Анатолий.

Письма к М. Г.

146. Мы пришли в монастырь искать царствия Божия, а не здравия телу

7 Декабря 1876 г.

Сестра о Господе М.! Письмо твое получил, и по просьбе твоей спрашивал батюшку о тебе, можно ли тебе ехать для поправления здоровья домой? Он ответил: «не нужно». И аз грешный того же мнения: мы пришли в монастырь искать Царствия Божия, а не здравия телу. А кому нужно здоровье: сия вся приложатся ему. Что касается благословения матери твоей на поступление в монастырь, то на этот счет не безпокойся: и о тебе, и о мне, и о всех подобных детях Господь Сам сказал: «аще кто любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин». Смириться перед нею и попросить благословения теперь, – это не лишне. А в церкви стоять батюшка благословил, хоть сидя, или прислонясь… Что ты нетерпелива, не унывай, а старайся учиться терпению. Выучишься – тебе будет честь.

147. Не гордись тем, что держишь молитву Иисусову. Плод этой молитвы

Март, 1877 г.

Письмо твое я читал, читал, и не мог надивиться: как это девочка мне показалась умная, внимательная, а какия глупости плетет! Она верит помыслам, что творить Иисусову молитву есть нечто важное. Глупенькая ты, преглупенькая! Я ж тебе говорил, что эту молитву, как не требующую ни книг, ни поклонов, ни других тяжелых подвигов, дают старухам, больным и окаменелым сердцем. Конечно, кто ужасно любит ходить в Церковь, придет прежде всех, не пропустит ни одного слова в Церкви, придет домой – обливается слезами, зря свою нищету и недостоинство; такому, конечно, молитву Иисусову не стали бы навязывать. А ты, глупенькая, во всем повинная: ни молиться, ни смиряться, ни любить оскорбляющих, ни слова Божия слушать, ничего подобнаго не умеешь. –А хочешь спастись! Что ж нам оставалось с тобою делать? Вот мы и дали тебе легонькую, прелегонькую молитву – всего 5 слов. А ты и тут ухитрилась отыскать что‑то особенно великое, отличающее тебя от других, то есть: что собственно тебя должно бы смирять; ты в безумии думаешь этим еще гордиться. Врагу, разумеется, страшно, что такая девчонка, ни на что не годная, вдруг спасется, и потому всячески тебя уловляет, и внушает такия лживыя и глупыя мысли, что ты будто должна гордиться тем, что именно должно бы смирять тебя.

Оставь же глупости, притекай к Иисусу, а не к диаволу. Иисус умер до тебя, значит, тебя любит. А диавол не умер, а скорее тебя хочет умертвить. Так и не слушай его. Я и батюшку Амвросия спрашивал о тебе, он тоже сказал: «пусть продолжает, а диавола не слушает. А горло и грудь болят за недостоинство». Ибо всякая, а особенно эта старушечья молитва, назначается только для больных и непотребных–хуже которых всех я непотребнейший, –требует познания своей немощи и смирения. А ты сдуру вздумала еще возноситься! Глупенькая ты, преглупенькая!