Касательно м. В. ничего не могу сказать, потому что сам ея не знаю, а знающие ея м. Н. в Троекурове, а сестра твоя лежит больная в Белеве. Впрочем, все-таки думаю, что вы едва ли сойдетесь с нею: она, как ты пишешь, под руководством не жила, а ты под руководством не ужилась. Поэтому не мудрено, что вы обе будете настойчивы в своих, понятиях и привычках.

Относительно игуменства. Благословляю тебе быть игуменьею… над самою собою и над своими дурными привычками. — А остальнаго благословить тебе не могу, потому что это начинание не только не может быть полезно, но и опасно.

Живи и старайся наживать ум да разум, не кое-какой, а дельный, основательный, монашеский, не упрямый, а твердый, — и во внешнем, по приходу держи расход, и о себе суди по тому, что ты делаешь, а не по тому, что ты думаешь. — Надумать можно многое, но недостаток в исполнении обличает нас.

В прежнем письме писала ты мне, что имеешь к одному лицу залог несближения… Вперед называй всякую вещь своим именем; проще и прямее сказать, ты имела залог памятозлобия, доходящий до ненависти. — Зачем безобразие страстей прикрывать благовидными именами? Умудряйся во спасение. И прежде всего никого не вини.

62. О наставнице. Как стяжать разум духовный

Ты желала бы иметь, в своем месте, такую наставницу, к которой могла бы в борении помыслов относиться; но я не знаю, кого бы тебе назначить, кто бы была тебе угодна и полезна.

К о. Илиодору в Глинскую пустынь можешь писать, и можешь принимать его мнения и советы; остальных же, коих мнения все врознь, сама видишь, что принимать нельзя. — Ездить в Глинскую пустынь погоди; посиди дома и посмотри, что и как будет с тобою, и что с другими.

Спрашиваешь меня: каким образом можешь достигнуть того, чтобы нажить разум духовный, твердый? Смирением, страхом Божиим, хранением совести и терпением находящих скорбей.

Еще спрашиваешь, от чего в душе твоей такой мрак? Кроме других причин, от того, что имевши старицу, ты не хотела покоряться ей, и даже противилась, грубила и досаждала ей; а все это, как ты сама сознаешь, плоды гордости.

Ты пишешь, что много спишь и в отношении пищи делаешь себе снисхождение. Сознавая в сем немощь свою укоряй себя, и удерживайся, по крайней мере, от осуждения людей.

— Иисусову молитву можешь употреблять, особенно при борении дурных помыслов; но только устно. А вместо ея, иногда и: «Боже милостив буди мне грешной». Лучше и эту молитву, чем ничего.

Еще пишешь, что стоя в церкви однажды возъимела сильное желание войти в Царствие Небесное и насладиться пением ангелов! Это тебе, по твоему устроению, не может быть полезно, а скорее противное сему.

— В Патерике разсказывается об одном старце, который, сознавая себя грешным, каждое утро, как проснется, сходил умом к грешникам в ад, помышляя о тамошних муках, о вечном томлении, о скрежете зубов и т. д., и молился о избавлении от оных; и другие старцы признали делание сего старца наиболее полезным и надежным.

В третий раз, в письме этом говорю о старице (в которой ты теперь чувствуешь нужду, а когда имела ее, тогда не сознавала потребности в ней). Всегда так бывает. Когда обладаем добром, то его не ценим, а теперь, по пословице, посиди у моря, подожди погоды; умнее и смиреннее будешь.