Слово при первом посещении города Старобельска, сказанное в Старобельском Покровском соборе 22 августа 1844 г.

Уже три года, как имя наше, по чину святой Церкви, молитвенно воспоминается у вас, братие мои. Три года, как и мы, по долгу пастырства, возносим ежедневно моление о вас ко Господу, яко о вверенных нашему духовному водительству, - а между тем еще ни разу не зрели мы лица вашего и не являлись среди вас, подобно как посещали другие грады и веси. Причиной этого была не холодность какая-либо к вам и невнимание, - Бог свидетель, что мы не единожды и не дважды имели желание прийти к вам, дабы соутешиться общей верой и любовью, яже о Христе Иисусе, - но частью отдаленность вашего края, частью усиленные занятия в других пределах паствы, [которые] доселе лишали нас этого утешения. Взамен того мы можем теперь сообщить вам немало радостного для сердца христианского.

И во-первых, на святой горе Ахтырской, небезызвестной многим из вас, благодатью Божией паки вместо печальных развалин начинает возвышаться обитель Святой и Живоначалытой Троицы, и Богоматерь Ахтырская, общая Покровительница страны нашей, видимо приняла ее под всемогущий покров Свой, ибо отселе ежегодно будет посещать ее в чудотворном лике Своем. Дивная скала Святогорская, служившая столько времени предметом одного печального любопытства, паки сделалась тем, чем была некогда, - убежищем душ, отрекшихся мира и всего, яже в мире, взыскавших единого на потребу. И благословение святой Лавры Киево-Печерской с иконой Богоматери и мощами тамошних угодников Божиих служит залогом, что Святые горы будут соответствовать своему имени святыми подвигами новых жителей своих, и что на них паки воссияет благодать Божия. Кафедральный град паствы нашей также удостоился приять нескудный залог новой милости Божией, ибо Богоматерь Озерянская соблаговолила ежегодно приходить в него в чудотворном лике Своем, и пребывать в нем во все продолжение дней зимних.

В этих и подобных занятиях упражнялись мы, братие мои, и не спешили к вам, зная и издали, что вы пребываете в мире, под кровом Святой Церкви и осенением благодати Божией.

И вот, как бы в награду за долговременность нашего и вашего терпения и ожидания, дано нам, братие, увидеться с вами в один из самых радостных дней в году, в день венчания на царство возлюбленного монарха нашего. Ознаменуем же наше первое свидание усердной молитвою о нем. Молиться за помазанника Божия есть всегдашний священный долг наш уже потому, что в судьбе царя заключена судьба всего царства, следовательно, и наша собственная. Но теперь должно особенно усугубить нам сию молитву, ибо вы слышали, без сомнения, каким тяжким ударом поражено сердце царево: он лишился одной из дщерей своих, лишился в цвете лет ее, не успев нарадоваться ее недавним венцом брачным! Известно чадолюбивое сердце царя нашего; можете судить поэтому и о тяжести настоящей его печали. В ком же другом он может найти себе теперь утешение, как не в Том, Которого образ на себе носит! И что скорее и вернее может низвести на него Дух утешения от Лица Царя царствующих, как не усердная молитва о нем верных сынов Отечества? Помолимся убо о царе нашем со всей силой веры, со всей полнотой любви, со всем духом упования христианского. А между тем из того, что совершается в доме царевом, извлечем, братие мои, урок и назидание для наших домов.

Могущественнейший в мире монарх поражен скорбью и плачет над гробом любимой дщери, подобно последнему из своих подданных. Он ли не имел в своем распоряжении всех средств искусства врачебного? Он ли не хотел употребить их? Употреблено и истощено все возможное, - и ничто не отвратило удара и потери! - Значит, нет на земле состояния, изъятого от лишений и скорбен: тяжко иго на всех сынех Адамлих! Отчего так? Ужели небо веселится нашими слезами? Ужели мы созданы на нужды и страдания? Нет, думать таким образом, значило бы оскорблять благость Отца Небесного, которая не менее любви земных отцов хочет нам радости, и сама печалуется нашими печалями. Нет, было время, когда и на земле не было для человека ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Все это произвели мы сами, не умев пользоваться блаженством нашим. Известно, как произошло наше несчастье. Послушав совета змиина, мы впали в преступление заповеди Божией, - и все превратилось. Рай с земли перенесен на небо - для достойных; самая жизнь наша сокращена в малое число лет. Теперь мы все здесь как преступники, сосланные в заточение на известное время. Посему никакое величие и могущество человеческое не может защитить от скорби. Всем остается одно - терпеть и страдать, искупляя земными лишениями и скорбями вдруг (сразу - ред.) две вещи, - прошедшую прирожденную всем нам порчу и будущее блаженное состояние. Поймем же, братие мои, истинное значение нашей жизни на земле. Перестанем искать здесь полного удовлетворения душе и сердцу нашему. Мы никогда не найдем его на земле. Начнем жить для неба, которое ожидает всех нас и нам предназначено. Примиримся с самыми скорбями и печалями нашими - яко залогом будущих радостей вечных. Трудно не плакать и не скорбеть во время искушений и напастей. Но что делать, когда они необходимы для нас, - как страждущим тяжкими недугами неизбежны горькие врачевства, даже иногда огонь и железо? Ибо чем иначе умертвить преступное самолюбие наше, этот корень всякого греха, как не скорбью? Если мы не видим нужды в этом, то потому что мало знаем самих себя. А Господь видит пагубу, нас облежащую, и яко Врач душ посылает во исцеление нас слезы и скорби.

Кто уразумел все это, как должно (а трудно ли уразуметь каждому, научаясь и Евангелием, и самым опытом?), тот не будет среди скорбей роптать и предаваться малодушию, и скорее возрадуется, что Господь не забывает его, возрадуется по крайней мере столько, сколько бывают обрадованы, когда искусный врач осмотрит нашу язву и пропишет для нее спасительный рецепт, хотя бы сей последний состоял из огня или железа.

Небесный Врач душ и телес Сам да подаст нам такой разум и да наставит нас, еже подобает нам творити во время скорбей и искушений наших! Аминь.

Слово, произнесенное в кладбищенской церкви города Старобельска перед совершением панихиды 23 августа 1844 г.

Вчера мы молились среди живых; а ныне молимся среди мертвых. Но кто истинно жив и кто действительно мертв, - един Господь весть. Истинная жизнь человека не в том, когда он ходит и движется, вкушает пищу и сон, берет что-либо и отдает - все это делают и бессловесные, а в том, когда он исполняет закон Божий, соединен со Христом, водится Духом Святым. Равно и смерть человека не в том, что он лежит во гробе или могиле, не существует для нашего мира, а в том, когда он предан греху, тлеет в похотях прелестных, удален от источника жизни - Бога.

Посмотрите на святых Божиих: они также низошли во гроб, почивают в утробе земной, кажутся яко мертвы, - но кто живее их? Из гроба они совершают такие дела, которые не может совершать вся наша мудрость и вся наша сила. А грешник нераскаянный, хотя бы он цвел здравием и красотой, хотя бы двигал мановением своим тысячи попавших в его зависимость, - есть мертв в очах Божиих и яко труп гниющий. Итак, еще повторю, един Бог весть, кто из нас истинно жив, и кто действительно мертв.