ЖИТЬ по-христиански — нельзя; по-христиански можно только умирать, как умирал Апостол Павел на каждый день (1 Кор. 15, 31).

В нашей беспомощной попытке описать хоть сколько-нибудь духовный путь Великого Старца, мы приближаемся к завершению им своего жизненного пути, что на обычном человеческом языке именуется смертью, а на языке верующих — кончиною. В последние годы жизни душа Старца постоянно была увлечена молитвою за мир. До конца он внешне пребывал спокойным, ровным, но очень часто выражение глаз его бывало сосредоточенно-печальным. В беседе своей он чаще всего возвращался к двум темам; он говорил:

«Иду ко Отцу Моему, и Отцу вашему, к Богу моему, и Богу вашему». Подумайте, какие это милостивые слова… Господь из всех нас делает одну семью».

И еще говорил:

«Молитесь за людей… Жалейте народ Божий».

На мое замечание, что молится за людей трудно, он ответил:

«Конечно трудно… Молиться за людей это — кровь проливать… но надо молиться… Все, чему когда-либо научила благодать, надо делать до конца жизни… Господь иногда оставляет душу, чтобы испытать ее, чтобы душа показала свой разум и свое произволение, но если человек не будет понуждать себя на делание, то потеряет благодать, а если проявит свое произволение, то благодать возлюбит его и уже не будет оставлять».

Было очевидным, что «благодать возлюбила его и уже не оставляла». Но куда влечет благодать?

* * *

В строении мира усматривается иерархический порядок, деление на высшее и низшее: Пирамида бытия. В человеческом же сознании мы находим идею равенства, как неотступное требование нашей глубокой совести.

Некоторые, наблюдая над психофизическим миром, с одной стороны, и над эмпирически данным духовным бытием человеческим — с другой, и констатируя и в том и в другом пирамиду неравенства, приходят к идее неравенства и в человеческом бытии, как чего-то онтологически необходимого, и по страсти, или по бесстрастному философскому убеждению заглушают в себе требование совести. Другие, исходя именно из этого непрестающего требования глубокой совести, глубокого сознания человеческого духа, неизменно стремятся к осуществлению равенства в бытии человечества.

Но возможно ли равенство там, где основным принципом бытия является свобода? Из опыта истекших тысячелетий истории человечества напрашивается ответ — нет.

Что же делать для того, чтобы изменить этот неприемлемый для нашего духа порядок вещей? Ведь отказаться от глубочайшей духовной жажды — видеть всех людей равными в своей полноте — мы не можем.

Обратимся к Христу и посмотрим, как Он разрешает эту задачу.