Вчитываясь в патриаршее послание, поражаешься его надвременностью: написано оно было в 1848 году, на «злободневную тему» и полностью отвечало ему, и? вместе с тем, оно могло быть написано давно, в какие‑нибудь V‑VI века. Ведь церковная тема и основная истина, по сути, оставались надвременными. А отсюда выходит, что в истинной Церкви нет, церкви учащей и поучаемой. Истина лежит в полноте и только в полноте Христова Тела, а отдельные её члены — миряне, иерархи и пр. — неизбежно могут ошибаться и грешить против истины.

Постижение сущности Церкви невозможно одним разумом.

Самарин, в предисловии к богословским сочинениям Хомякова, написал: «Я признаю, подчиняюсь, покоряюсь, стало быть, я верую. Церковь принимает в своё лоно только свободных».

Задача Хомякова сводилась к раскрытию изнутри существа Церкви. Главная мысль его, что сущность Церкви сводиться к «живому её организму».

Какими же законами управляется этот живой организм?

Что есть его мотор? Кто или что придаёт ему жизнь?

Основная категория познания есть любовь. Источник познания и единственная гарантия религиозной истины тоже заключена в любви.

/p>ЛЮБОВЬ и только она, определяет собой настоящую соборность. Но эта СОБОРНОСТЬ должна быть свободной. И как вывод: ЦЕРКОВЬ объединяет в себе СВОБОДУ в ЛЮБВИ.

Хомяков утверждает: «Всякое верование есть акт свободы и непременно исходит из свободного предварительного исследования. Церковь одна. Церковь это не множественность лиц, она единство благодати, живущей во множественности творений. Только лишь в отношении земного она делится на видимую и невидимую.

На самом деле, видимая Церковь (живых людей) находится в постоянном общении со всем Телом Христовым, и своею главою — Самим Христом.

Основными церковными признаками, являются святость и внешняя неизменность».

И восклицает: «Чем святилась бы земля, если бы Церковь утратила свою святость?! Внешнее — единство Церкви выявляется в общении таинств, внутреннее — в единении Духа.

Авраам спасся тем же Христом, как и мы — будущим Искупителем. Когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается, — спасающийся спасается в Церкви!»

Приведу здесь и дальше его слова:

«Выше всего в Церкви любовь и единение. Если они наличествуют, то всё творит Божественная благодать».

«Неведение — неизбежный удел каждого лица в отдельности, так же как и грех. Лишь в соборном единении любви возможно преодоление этого неведения. Но, с другой стороны, Дух Божий не доступен нашему разуму, а только полноте человеческого духа, под наитием благодати. Церковь, в её полноте, как духовный организм, не есть ни собирательное существо, ни существо отвлечённое — это есть Дух Божий, который знает сам себя и не может не знать».

«И настоящая церковная вера есть дар благодати и в то же время акт свободы».

«Человек находит в Церкви самого себя, но себя не в бессилии духовного одиночества, а в силе единения со своими братьями по вере и со своим Спасителем.

Церковь есть откровение святого Духа, даруемое взаимной любви христиан. Её назначение — спасение душ и блюдение истин и откровенных тайн в чистоте.»

«Связи, соединяющие земную Церковь с остальным человечеством, нам неведомы, а потому мы можем предполагать строгого осуждения всех, пребывающих вне Церкви.»

«Не Христа ли любит тот, кто любит правду?