2.4.1933

Соловки

Великая суббота

Воочию передо мной та чаша радости, смешанная с мучительной болью, что неизбежно достается нам, изгнанникам, в дни великих памятей. Победительная реальность праздника, его святоносное существо, волны личных воспоминаний, все, что пережито когда‑то в эти дни в храме, у престола и дома, любимое лицо как видел, как помню в эти минуты… А наряду с этим — как никогда ощутимая горечь потери, оторванность от святыни и разлука, разлука… А здесь у меня друзья — книги. Сейчас занимаюсь древнерусским искусством. Из призрачной действительности ухожу в подлинную явь видений… Столько передумано, столько пережито.

23.4.1933

Соловки

День св. муч. Георгия и Анатолия. В этот день всегда были сирень и нарциссы… В этот день я стоял у престола. Теперь… нет нарциссов. Такая холодная зима кругом. Снег, лед, пронизывающий ветер и пронзительные, жалобные крики чаек… Но на душе благоухает что‑то. Я не стою у престола, но я верю, что где‑то у Невидимого Престола сегодня будут вознесены наши имена — так я верю, надеюсь, чувствую… Что будет со мною — неведомо. Всегда возможны всякие «переброски», через два–три дня откроется навигация, тогда будет виднее.

15.5.1933

Соловки

Я живу теперь за кремлем. Из окон вид на темную, сложенную из громадных камней многовековую кремлевскую стену с башней и воротами. С другой стороны море у берегов еще белое, закрытое льдом, дальше уже свободное, чернеющее стальной полоской. Одно окно на запад… и ночью, а ведь ночь светла, как день, — видишь, как изнемогает в пылающем окружении солнце за полоской ельника. У нас зима затянулась сверх всякого обычая и меры… Холод неимоверный. Ветер пронизывает до костей… Навигация еще не открылась до сего дня… Я жду ее с нетерпением. Не скрою, что без посылок было трудновато… Но теперь, конечно, будет легче… Вопрос двух–трех дней. Зато в другом отношении я был богат этой зимой… Я столько прочитал за эта месяцы: История Византии, Русская история, История древнерусской живописи — вот предметы не только чтения, но даже некоторых занятий… Иногда совсем ухожу в эту страну видений…

Трудно писать о самом главном. В этом самом главном — в жизни духовной, в строительстве внутреннего человека, по–прежнему скудость и несовершенство. С грустью смотрю на прожитые годы — по–прежнему такой же темный, немолитвенный, холодный, неприветливый и равнодушный к людям.

26.5.1933

Соловки

У нас, наконец, дня три назад начались теплые дни, относительно. Пахнуло теплым ветром, а ветер главное в вопросе о погоде у нас.