Василия Ильича уже нет с нами.[58] Не верится как‑то и понять трудно. Не судил нам Бог последние дни и даже годы быть вместе… С ним вместе для нас с тобой ведь столько отходит в вечность. Мне стало теперь летом легче во многих отношениях. Легче физически. Посылки служат большой существенной поддержкой. Легче как‑то душевно… Наш остров стал сказочно прекрасным. Точно все поет — и небо, и облака, и озера, и море, и зеленые перелески. Все какое‑то нежное, необычайно–прозрачное, фантастическое… Красота облекает душу.

9.8.1933

Соловки

В грубости жизни, в грубости, доходящей часто до нравственного одичания окружающих людей, самое большое испытание — это грубые слова, жесты, взгляды — нравственные толчки от ближних, это несравненно хуже, мучительнее, чем все здешние испытания. Грязь, темнота, мучительное недоедание и все, что бывало, теперь этого нет у меня.

Любящий ведет на Фавор — я верю и надеюсь. Он отнимает всякую радость, даже радость молитвы. Он предает на раны, большие и малые, сердце, чтобы оно, окончательно сломленное, истекающее кровью, признавшее свое предельное бессилие и сиротство, отдалось Ему полно и безраздельно, обрелось в Его руке, в Его деснице навеки… С невольной тревогой я наблюдаю за собой. Гибель лишенной всякой внешней поддержки души кажется почти неизбежной, и тогда вспоминаю: «Когда я немощен — тогда я силен», — и хватаюсь за край Его одежды.

Внешне все благополучно. Я работаю делопроизводителем в совхозе… Работа кропотливая, для меня новая. Но все это ничего. Получаю посылки и очень окреп за лето… Хожу гулять. Иногда приношу чернику и морошку… Живу в хорошей светлой комнате за кремлем. Во все окна смотрит красота.

Море, озеро и камень тоже облечены в лепоту.

Дни идут за днями.

4.10.1933

Соловки

Я ведь совсем одинок… Так сложилась жизнь, что буквально не с кем не то что душу отвести, но просто перекинуться словом.

Все свободное время или с книгой, или лепечу про себя молитвы, или, закрывшись от всех и от всего, отдаюсь воспоминаниям и видениям. Я перебираю воспоминания, как четки: по ним молюсь, благодарю, каюсь, умоляю…

Знаешь — томительная беспраздничность жизни, тоска о красоте, когда‑то осенявшей жизнь, теперь недоступной и недостижимой, страх перед собственным душевным огрубением, «позор мелочных обид», невыразимая боль разлуки, грусть об отшедших, мгновения слабости, муки раскаяния, и другие мгновения — преданности Ему и совершенной надежды на Вечность.

2.11.1933