19.8.1937

Урокса

Пока у меня все по–прежнему. Но сердце предчувствует близость испытаний. И спокойно сердце… Но неожиданно из какой‑то глубины в самые трудные минуты вздымаются волны радости и заливают лучистым теплом.

22.8.1937

Урокса

… вполне возможно, что зимовать буду здесь, хотя, конечно, все неопределенно, может быть и уеду куда‑нибудь. У меня благополучно. Я перешел в другую бригаду, где сосредоточена 3–я категория, и работа у меня теперь полегче… Погода стоит хорошая. С утра туманно и пасмурно, а днем разогревает, бывает солнышко и весело. Пилю, вожусь всячески с дровами и всяким лесом, но, повторяю, теперь легче. Норму далеко не всегда выполняю, что отражается на питании. Легче стало в отношении клопов, потому что все‑таки прохладнее. Бескнижье у меня сильное. Когда устанешь, читать по–английски трудновато, хотелось бы чего‑нибудь полегче, да нет ничего под руками. Таковы внешние условия.

Ну, а душу можно ли рассказать? Как облака, сменяются в душе настроения и волны чувств и мыслей. Бывает тоскливо и трудно и одиноко. Но все ж таки в общем тихое и твердое сознание, что жизнь, несмотря на все, таинственна и глубоко прекрасна. Благословение миру и жизни звучит в глубине сердца непрестанно.

31.8.1937

Урокса

Жизнь моя без особых перемен, кажется, что, может быть, и зимовать придется на Уроксе. В конце концов не знаю, что будет завтра и что будет к лучшему, а что к худшему. Очень постепенно вступает в свои права осень. Дни становятся туманные и тоскливые. Леса пока еще не оделись в багряницу и золото. И по особенному дорога и солнечная ласка в полдень, когда присядешь во время работы на пенек и любуешься. Работаю в общем с 7 утра до 5 вечера. К сожалению, освещение барака слабовато и вечером все «сумерничаю». Усталость, барачный шум мешают сосредоточиться над мелким шрифтом английской книги. Русская книга — случайная гостья в наших краях.

Ты пишешь о книге Тынянова Пушкин — я читал первые главы ее, когда они печатались еще в журнале Литературный Современник. Мне тоже показалась холодной и вычурной эта вода словесная, и от Пушкина я мало что почувствовал. Я, если бы выбирал книги, я не считаю, конечно, самого дорогого, сейчас для меня недоступного, выбрал бы сказки Шахерезады, Андерсена, восточный и русский эпос, вот на чем хотелось бы отдохнуть в свободный вечерний час. Всякий натурализм кажется скучным.

7.9.1937

Урокса

Уже поздняя ночь… Светлая ночь большого дня.