Вот, например, отрывок из канона сирийской литургии ап. Иакова.

Дьякон: Как страшен настоящий час! Как ужасно, возлюбленные мои, то время, в которое живой и Святой Дух приходит с горних высот небесных, нисходит и почиет на сей Евхаристии, предложенной во святилище, и освящает ее. Присутствуйте же со страхом и трепетом, стойте и молитесь. Да будет с нами мир и ограждение от забот (действием) Бога — нашего общего Отца. Воскликнем и скажем трижды: «Кирие елейсон».

Священник, наклонившись, произносит призывание Святого Духа: Помилуй нас, Господи Боже всемогущий, и пошли Духа Твоего Святого, Господа животворящего, равнопрестольного с Тобою, и Равноцарственного Сыну, единосущного и совечного, глаголавшего в законе и пророках и в Новом завете Твоем, снисшедшего в виде голубя на Господа нашего Иисуса Христа на реке Иордане, снисшедшего и на святых апостолов в виде огненных языков.

Народ: Кирие элейсон (трижды).

Священник: Чтобы Он пришел и соделал хлеб сей телом животворящим, телом спасительным, телом небесным, телом, подающим здравие душам и телам, телом Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во оставление грехов и в жизнь вечную принимающим его.

Народ: Аминь.

Священник: А то, что смешано в сей чаше, соделал бы кровию нового завета, кровию спасительною, кровию животворящею, кровию небесною, подающею здравие душам и телам, кровию Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во оставление грехов и в жизнь вечную принимающим его.

Народ: Аминь.

Сравните этот весь пламенеющий, бурлящий, огненный канон с каноном наших современных литургий. И в нашем каноне молитва возносится от лица Церкви; в ней употребляется множественное лицо и говорится «мы». «Еще приносим Тебе сию словесную и бескровную службу и просим и молимся и умоляем: ниспосли Духа Твоего Святаго на нас и на предлежащие дары сия», — так молится священник, но несомненно здесь нет той определенности,. той очевидности в общецерковном характере таинства, какую встречаем в древних канонах. Здесь молитва в самый торжественный момент развивается в форме диалога между священником и дьяконом. Далее наш канон рассечен в самой сердцевине, в самом существенном месте и в составе его сделана вставка. Между приведенной только что молитвой и формулами призывания вставлен троекратно читаемый священником тропарь третьего часа, перемежающийся с дьяконскими возгласами: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей» и «Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене». Тропарь третьего часа несомненно дисгармонирует с молитвенным содержанием канона: он обращен к Спасителю (апостолам Твоим), в то время, когда весь канон обращен к Богу Отцу. Он нарушает и логическую и эстетическую стройность канона, но он как бы заменяет собой, психологически соответствует тем бурным и непосредственным проявлениям религиозного подъема, который, как мы видели, стихийно врывались порой в составе древних канонов. Но, несомненно, он не равнозначителен им по силе… Дьяконские же возгласы нашего канона исполнены индивидуального религиозного пафоса. Они говорят о грехах священнослужителей, молят об их очищении, а не об очищении всех верных. Правда, и в древних канонах мы видели, священник молится о своем очищении, но вместе с тем тогда же непременно и об очищении всех верных.

Итак ясно, что наш канон мистически и догматически совершенный, психологически не совсем верен духу древних образцов. Он отразил в себе тот внутренний сдвиг от коллективизма к индивидуализму, который произошел в веках в недрах христианства, он отразил в себе вековое стремление к клерикализму, свойственное и нашей иерархии, украденное ею у латинства.

В древнейшую пору право активного участия в богослужении принадлежало каждому из верных. Мы имеем об этом авторитетнейшее свидетельство ап. Павла: «Итак что же, братия? — пишет он. — Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование: все сие да будет к назиданию» (1 Кор 14:26). Различные дарования Духа, по учению Апостола, даются различным членам Церкви, и носителем всей полноты благодати, силы, действующей в богослужении, является отнюдь не иерарх, но все церковное тело: «Каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворение, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, так и Христос» (1 Кор 12:7—12). То же мы встречаем в других древних памятниках. Так, например, «Учение 12 апостолов» разрешает пророкам во время литургии говорить благодарения «сколько они хотят» (Скабалланович. Указ. соч., стр. 27).