Такое же употребление этих понятий видим мы и в главе Евангелия от Иоанна и в посланиях этого апостола.

Там же мы встречаем ясные указания, что обладателем и Источником Вечной жизни является Бог. Он есть «Бог живой» (Ин 7:69). Иисус называет Бога–Отца «Живым Отцом» (Ин 7:57). Он «имеет жизнь в Самом Себе» (Ин 7:57), Он и «Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе», почему Иисус и свидетельствует о Себе: «Я есмь жизнь» (Ин 14:6), а апостол Иоанн пишет о Нем: «Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (1 Ин 5:20).

Итак, мы ясно видим, что в Новом Завете ясно признается, что истинная жизнь, жизнь как таковая, жизнь в точном смысле этого слова есть жизнь вечная, и Обладателем этой вечной жизни является Бог.

Но в том же Новом Завете встречаемся мы с утверждением, что «вечная жизнь» открывается и людям, причем открывается она нам не за гробом, в форме личного бессмертия, как принято думать, но ныне в рамках нашего земного бытия. Апостол Иоанн пишет: «Мы знаем, что перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий братьев пребывает в смерти. Всякий ненавидящий брата своего есть человекоубийца, а никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей» (1 Ин 3:14, 15). Итак, из этих слов ясно следует, что вечная жизнь не есть

192

жизнь бесконечная, бессмертная, жизнь, протекающая во времени, но освобожденная от пределов, ограничивающих обыкновенную жизнь; жизнь вечная по этой концепции есть особый порядок бытия, пребывающий в нас и внутренне отличный от порядка обыкновенного бывания.

Но, если Вечная жизнь есть порядок бытия противоположный времени, если вечность есть единство, заключающее в каждом своем моменте всю полноту времен, если носителем ее является Абсолютный Бог, то спрашивается, как такое бытие может выявляться во времени, быть доступно людям, существующим в границах временных? Евангелие ясно отвечает нам на этот вопрос. Мы приобщаемся к вечной жизни только приобщаясь к Богу; только через единение с Ним, в Его Сыне. Иисус говорит, что Он пришел именно для дарования истинной жизни, т. е. жизни вечной. «Я пришел, чтобы имели жизнь», — говорит Он. А в первосвященнической молитве Он определяет и самое содержание вечной жизни, как открывается она людям. «Отче! — читаем мы, — пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя; так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную: сия же есть вечная жизнь, да знают Тебя, единого, истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин 17:1–3). Итак, вечная жизнь для людей есть познание Бога; по формуле апостола Иоанна Богослова, употребляемой им в послании, она есть также обладание Богом: «Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в самом себе… Свидетельство же состоит в том, что Бог даровал нам жизнь вечную и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий сына имеет жизнь, не имеющий Сына Божия не имеет жизни» (1 Ин 4:11,12).

Итак, очевидно, что вечность, как полнота всех времен, заключенная в единстве, пребывает в Боге. Мы же раздробленные во времени можем постигнуть вечность, войти в ее недра, только входя в недра, в лоно носящего ее Бога, познавая Его, имея Его в себе. Так отвечал Иисус, когда Его спрашивали о пути к вечной жизни. Вспомним Его беседу с богатым юношей, остановимся на ней и

193

попытаемся проанализировать ее, ибо это есть именно беседа о вечной жизни.

«И вот некто, подошед, сказал Ему: Учитель благий, что делать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную». (Мф 19:16). В этом вопросе перед нами все мировоззрение вопрошающего. Он смотрит на вечную жизнь, как на нечто внешнее, что может быть достигнуто рядом соответствующих действий. Как многие иудеи того времени, «некто» полагал, что рядом благих, добрых поступков можно добиться вечной жизни. Благое же юноша считает, по–видимому, за качество, присущее человеческим поступкам. Иисус начинает свой ответ именно с опровержения этого понятия доброго, благого. «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог». Смысл этого ответа таков — ты ищешь благого, доброго и думаешь, что благое, доброе есть нечто, чему можно научиться у людей, ты обращаешься ко Мне, как к учителю. Но, если Я только «Учитель», то я не могу помочь тебе: доброе, благое, которого ты ищешь, в таком случае, также чуждо Мне, как и тебе, оно, это доброе, неотделимо от Добра, оно присуще только Абсолютному, только Богу, только через приобщение к Нему мы можем стать благими. Ибо «никто не благ, как только один Бог». Я могу помочь тебе, дать тебе искомое благо только в том случае, если Я — Бог»18. «Если же хочешь жить, — говорит дальше Иисус, — соблюди заповеди». Этот ответ о пути к вечной жизни, если бы им прервалась беседа, был бы скорее отказом от ответа. Он, который для многих богословов кажется совершенно удовлетворительно разрешающим вопрос о жизненном пути, показался недостаточным для иудейского богослова. И, очевидно, что им Спаситель не желал, как думают многие, дать исчерпывающие указания относительно жизненного поведения. Ведь если бы это было так, то учение

18 Возможность именно так понимать это место, рассматривая его не только, как ответ Иисуса на обращение к Нему «Учитель благий», но и на вопрос, что делать мне «благого» доказывается латинским переводом этого места «quid me interrokas de bono?» — что спрашиваешь меня о добром?