Будто стою я над тайной. Все закутано какими‑то покровами, тканями, и там, на глубине, из‑под всех этих покровов, сменяющихся, пестрых, иногда красивых, иногда до томительности неподходящих и пугающих — вырывается какой‑то неясный образ, черты которого кажутся подлинно прекрасными. Здесь создается таинственный мир. Подходят люди. Много подходят. Одни видят и чувствуют что‑то, другие ничего не замечают.

Многие любопытствуют, и страшно становится. Вот кто‑нибудь преждевременно и грубо сорвет все, что сверху, коснется того глубинного, или вы сами неосторожно слишком резким движением нарушите гармонию роста, или проникнут туда, в глубину, разлагающие яды и отравы, и то, что могло бы быть светлым, бесконечно светлым и благоуханным, умрет, погибнет. «Святым Духом всякая душа живится». Дух — Зиждитель, Красота предвечная. Предвечный Зодчий, и вас созидающий, и творящий святыню. Если бы только Его творческая любовь не парализовалась в вас стихией распада и суетности, влекущей вас долу… Я стою над вами и молюсь, присутствуя при вашем рождении. Одни рождаются во плоти, другие символами, в искусство. Мне Бог дал благую часть быть свидетелем рождения в красоте живых душ, переходящих от тьмы к свету, из потока временного в глубину вечности.

Из письма

У меня все время такое ощущение, точно я на браке. На светлом празднике любви, как я говорил Вам. Я друг жениха, а Жених без конца светел. Всякий брак есть святыня, особенно тот, в который Вы вступили в эти дни. В основе его должна быть любовь жертвенная, беззаветная, трепетная, сильная, как смерть. Простите меня за странное выражение, но и в религии, и в отношении к Иисусу возможен флирт, этот суррогат, оскверняющий, растлевающий святыню любви. И религию, и отношение к Богу можно сделать источником особых утонченных наслаждений и удовольствий, отвращающих от всего подлинного, серьезного, обязывающего, требующего жертвы.

Много таких флиртующих с Богом и мало обручившихся Ему, обещавших верность до смерти, решивших идти за Агнцем всюду, куда бы Он ни повел… Все мысли, все чувства, всю волю Вы должны вручать Ему, с Кем Вы обручились. Вы должны стремиться к тому, чтобы каждая частица Вашего существа, каждый миг Вашей жизни был преисполнен Им до краев. Вам нужно только отдаться Ему, только Ему открывать свое сердце. Он Сам придет и сделает все, преобразит Вас, наполнит Своим благоуханием, красотой Лица Своего. Но Вам нужно терпение, серьезность. Будут, быть может, дни и недели скорби, богооставленности, терпите. Надо научиться не только радоваться о Господе, но и терпеть о Господе. Переход к новому порядку, к новому плану бытия связан с разрывом со всем старым, и этот разрыв может быть очень мучителен.

1922 год

Все большое, все вечное, все подлинное растет в муках и жертвах, в преодолении и подвиге. Если в наших отношениях, в нашей встрече есть подлинное, большое и светлое, идущее от вечности и в вечность — есть любовь, которая «от Бога», то через преодоление земного, маленького, верю, найдем путь к вершинам, к свету.

Из воспоминаний

Вспоминается первый год его служения. Маленький храм Марии Магдалины. Вечер. Звон. Идут люди и входят туда, и будто вечность обретают и любят друг друга, не зная, не видя. А вот и он идет — солнышко наше. Сгорбленный, черная ряска, шляпа черная с полями, посох. Все торопится… Все знают, что идет. Под каштанами перед церковью переходит. Шляпу снимает, крест целует… Что слова скажут… Невозможно рассказать. И все его любят, все, кто в его церкви. И на любви этой голубое видение растет. Этот храм, оскверненный теперь, эта лазурь душ наших, обручение сердец вечности было в нем. Каждое место, каждая вещь в нем нетленны, осиянны.

Литургия… проповедь… О литургии уж совсем нет слов. Тайна Неба сходила, и Христом воистину был посреди нас. А причащает всегда с таким лицом, точно преставился уже и с Христом беседует.

Крест целуют и его родного. И он целует и сияет весь, и все сияют. И солнышко светит. «Веселимся, пьем вино новое, вино радости новой, великой». Тихонько слезки утирают. Уходят молча, как счастливые дети. Весь мир обнять хотят.

Церковь любимая близких, незнаемых, Батюшка светлый, полный огня, Тайна благодатная в молитвах воспеваемых Все полно любви и близости Христа. Красные лампадки перед образом Марии, Паче всех благ возлюбившей Тебя, Радостной любовью слова святые Наполняют Церковь, несясь из алтаря. Что‑то в жизни кончилось, что‑то начинается, Солнцем галилейским залита душа, И в порыве подвига все в жизни сливается, Что б Тебе отдаться, отдаться без конца[33].

Из проповеди (август 1922)

Невеселые слова должен сказать вам, дорогие братья и сестры: после нашей кратковременной разлуки сегодняшнее наше богослужение, по–видимому, будет если не последним, то одним из последних: нам предстоит пережить большое испытание — наша церковь вместе со многими другими (бывшими домовыми церквами) предназначена на закрытие… Хлопоты, которые предприняты нами в отношении нашего храма, до сих пор были безуспешными, и нет никаких надежд на успех. Почти наверное храм наш будет закрыт, но верим, надеемся и уповаем, что закрытие нашего храма и его разрушение, разрушение нашего алтаря будет только испытанием для нас, что наша Церковь, организованная во Христе и скрепленная любовью к Нему и друг к другу, не погибнет от этого испытания. Бесконечно скорбно думать нам, что в этом храме будут произноситься слова другие, другие речи, но примем это, как испытание, и не потеряем с вами ни мужества, ни веры, ни желания идти тем путем, на который мы вступили. Будем надеяться и верить, что наша община укрепится и усилится во время испытания. Еще неизвестно, каким путем направит Господь нашу жизнь, где мы найдем приют, но я глубоко верю, что мы найдем его. Я хочу верить, что внешние неудобства, которые возникнут при новых обстоятельствах, не будут препятствовать тому, чтобы наша община жила той жизнью, которой она начала жить. Несколько месяцев назад, когда я входил сюда, храм был пуст, первое богослужение я совершал почти при пустом храме, и вот постепенно этот пустой храм стал наполняться. Приходили люди, которых я никогда не знал, которые никогда не знали друг друга. Сначала эти люди были чужие друг другу, но постепенно с радостью я наблюдал, что эти люди делались для меня родными. И действительно, мы здесь узнали таинственное чудо строительства Церкви, потому что здесь, как я глубоко чувствую, претворялись в единое тело и единую душу. Мы только начали наш путь, много еще осталось. Мы сделали только еще первые шаги. Благодаря этой церкви мы чувствуем себя не прежними, одинокими и разделенными, а в эти тяжелые дни и годы отчаяния, ужаса и невзгод пребывание здесь в молитве было для нас утешением и радостью. Верую и надеюсь, что закрытие храма не будет разрушением нашей маленькой семьи; верую и надеюсь, что это испытание мы примем как должное, как волю Божию, Который допускает это испытание, лучше знает нашу пользу, невидимым путем ведет нас. Что знаем мы, что понимаем в Его путях, в Его тайнах? Мы знаем и чувствуем одно, что Он бесконечно мудр и благостен, что Он знает, куда нас ведет, что иногда через страдание и скорби Он ведет нас к светлым, вечным, неумирающим святыням. Будем тверды и покажем спокойствием и твердостью, что никакая внешняя сила не может подавить, разрушить и уничтожить то, что посеяно благодатью Св. Духа. Волнуется море жизни, надвигаются волны на Святую Церковь, и кажется иногда, что готовы они захлестнуть и потопить Божественный корабль, который плывет в море житейском. Кормчий корабля — Спаситель, знает Он, куда ведет Свою Церковь. Напрасно волнуются враги, Церковь неразрушима. Божественный Кормчий мудрее всех сынов человеческих. Будем спокойны и будем смотреть на будущее светло и спокойно. Будем радостны, потому что для нас христиан — все в радость, наш Бог — Бог радости и света, мы верим в Его мудрость и в Его любовь, в Его благость. И все испытания принимаем как дар Его любящей руки. Да благословит вас Господь, да укрепит нас на новых путях, на которые мы вступаем. Дай Господь, чтобы сохранилась наша семья. Тех, кто силой обстоятельств будет оторван от нашей общины, я прошу помнить нашу общую жизнь, и пусть в сердцах всех нас и тех, кто отойдет от нас, останется память о светлых часах молитвы, которые мы провели в этом храме, и любовь к Тому, Кому мы служили вместе.