Намерение по отношению к нам Господа нашего Иисуса Христа состоит в том, чтобы изгнать из сердец наших ложь (лесть), гордость и злобу диавольскую и вместо того насадить Свою истину и любовь, кротость и смирение.

Дивное создание — человек! Смотри — в земле заключено Божие дыхание, личное, самостоятельное, свободное, образ Самого Бога; сколько премудрости, красоты в устройстве телесной его скинии, сколько премудрости, любви; словом: Богоподобия показывает в жизни сам человек — этот бог для земли, как сказано: сотворим по образу Нашему, и да обладает… всею землею (Быт. 1, 26). Но чтобы ты не гордился, человек, смотри: что бывает с тобою, когда то, что в тебе по образу Божию, выйдет из тела, как из храма своего? — Тебя как будто и совсем не будет: ты исчезнешь для этого мира; храм твоего духа теряет всю свою доброту и благолепие, делается землею и повергается в землю, от неяже взят (Быт. 3, 19), смешиваясь совершенно с нею, как часть ее. Дивное создание Божие — человек! Дивно вселил Господь в прах образ Свой — бессмертный дух. — Но подивись, христианин, еще больше премудрости, всемогуществу и благости Творца: такой же прах Он прелагает и претворяет в самое пречистое Тело и пречистую Кровь Свою и вселяет в них Самого Себя, Дух Свой Пречистый и Животворящий, так что Тело и Кровь Его бывают вместе дух и живот (Ср.: Ин. 6, 63). — И для чего это? Для того, чтобы тебя, грешного, очищать от грехов и освящать, и освященного соединять с Собою, и соединенного обожить, облаженствовать и обессмертить. О чудеса благости, премудрости и всемогущества Спасовых!

Удовлетворяя телесным потребностям брата, которые дал ему Бог, ты делаешься орудием благости Божией к брату. — Приятно быть орудием благости Божией.

Видали вы, как почтительно, смиренно, стройно обращаются около своих начальников подчиненные во всех сословиях и званиях и в этом взаимообращении находят свое спокойствие и благосостояние? — Но видали ли, с каким благоговением и строгою точностию обращаются приближенные царя? — А все это образцы обращения твари около Творца: в этом стройном обращении около Творца, в повиновении Его законам состоит их благосостояние и цель жизни.

В нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2): меряешь другим любовью — и тебе будут мерять любовью; меряешь злобою — и тебе отмеряют злобою, благожеланием — и тебе тоже; завистию — и тебе также; щедростию — и к тебе будут щедры; скупостию — и к тебе будут скупы.

С ближним, живущим ли с тобою вместе или приходящим к тебе, также и сидящим вместе с тобою за твоею трапезою, имей совершенное единство и тожество в духе истины и любви, совершенную нераздельность в употреблении пищи и пития; имей к нему доверенность во всех его действиях, как в своих собственных; говори в себе так: что другой делает, то это все равно, что я сам делаю. Эта полная доверчивость к действиям другого, это единство духа (Ср.: Еф. 4, 3) с ним, это, так сказать, срастворение с братом и будет исполнением Закона Божия: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе (Мф. 22, 39).

Не есть хлеба черного и белого вместе. Вредно. Простота, недвойственность начал нужна и в пище.

Иногда человек молится по видимому усердно, но молитва его не приносит ему плодов покоя и радости сердца о Дусе Святе (Ср.: Рим. 14, 17) — отчего? — Оттого, что, молясь по готовым молитвам, он не каялся искренно в тех грехах, которые он учинил в тот день, которыми осквернил свое сердце — этот храм Христов и коими прогневал Господа. Но вспомни он об них да раскайся со всею искренностию, осуди себя беспристрастно, и тотчас водворится в сердце мир, превосходяй всяк ум (Флп. 4, 7). В молитвах церковных есть перечисление грехов, но не всех, и часто тех–то самых и не бывает упомянуто, коими мы связали себя; надо непременно самому перечислить их на молитве с ясным сознанием их важности, с чувством смирения и с сердечным сокрушением. Оттого–то в молитвах вечерних и говорится при перечислении грехов: или то–то, или это сделал худого… то есть предоставляется на нашу волю упоминать те или другие грехи.

Что значит непостоянство сердца человеческого в вере и благочестии, о котором так много говорят, которое еще больше встречаешь в жизни людей? Значит неустойчивость его в истине и склонение к диавольской лжи, как и самое коснение в ней, исподволь, незаметно происходящие в сердце человека, созданного для истины и долженствующего постоянно и неизменно стоять в ней. Положим, ты сначала имел живую веру в Бога, был благочестив, усерден к молитве, к подаянию милостыни, трезв, чист телом, а потом ты ослабел в вере, охладел к делам благочестия и добродетели, к молитве, к милостыне, или даже обратился к делам беззаконным: пьянству, к блудным делам. Что означает такая пагубная перемена? Ужели вера и благочестие не заключают в себе достаточных побуждений пребывать в них всякому христианину неизменно? Ужели Бог — Источник нашей жизни и блаженства, когда–либо может оскудеть в дарах Своих человеку, Ему работающему — так что человек, как бы недовольный платою господина, переходит с службы к другому господину, которого почитает более щедрым? — Нет: да будет Бог праведен, всяк же человек — ложь (Пс. 115, 2). Когда мы видим непостоянство человека — христианина в вере и добродетели, которым он прежде был предан душевно, удержимся от клеветы на веру и добродетель и на Самого Бога. В непостоянстве его обнаруживается ни больше, ни меньше как невнимательность и неблагодарность его к многоразличным, великим, неоцененным благам веры, его нечистое, плотское, двоякое, лукавое сердце, тайное желание наслаждаться благами плотскими, временными, желание — идти широким путем мира, а не тесным путем, ведущим к Царствию Небесному (Ср.: Мф. 7, 13–14). Непостоянство в вере и благочестии есть греховная слабость человека, волею им самим допускаемая. Непостоянство сердца человеческого в вере и добродетели происходит от постоянно усиливаемой и поддерживаемой в нашем сердце прелести врага, который самым тонким плотским мудрованием (Рим. 8, 6) всевает в сердце наше яд лжи своей; враг, клевеща на путь веры и добродетели, как бы суетный и ложный, увеличивает ложь свою в человеке с течением времени все больше и больше, пока наконец — что и бывает нередко — человек неосторожный и невнимательный, приняв в сердце ложь врага и согласившись с нею, начинает и мыслить ложно — по мысли диавола и действовать превратно. Но отчего же человек, и дознавши опытом животворность для души веры и добродетели, и пагубу ложного мудрования плоти или кривых путей врага — его клеветы на истину, узнавши гнусность пороков или нечистых плотских дел, пренебрегает внушениями веры и добродетели и предается неверию и беззаконию? — Оттого именно, что грех льстит нашей плоти и влечет наше сердце иногда с великою силою, которой неопытному в духовной брани трудно противостоять. Припомните изречение Спасителя о двух человеках, из коих один построил дом свой на камне, а другой — на песке (См.: Мф. 7, 24–27); дом означает тут душу христианина и домостроительство его спасения. Что значит это устремление ветров и это разлитие рек, устремившихся на эти домы? Означает нападение злых духов — этих темных сил адских, этих вод злобы [274], которые с силою устремляются к сердцу человеческому, то как бы стремительно развевая его благие мысли и чувства и благие расположения, то как бы сильно подмывая самое основание его сердца, этой сокровищницы христианина, в которую он слагает все духовное добро свое или зло свое, как говорит Спаситель: благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благая: а алый злая (Ср.: Мф. 12, 35). — Но христианин должен твердо стоять при этих коварствах духов злобы на камне — Христе (Ср.: Мф. 21, 42; 1 Пет. 2, 4–6; 1 Кор. 10, 4; Еф. 2, 20), будучи твердо убежден, что вера Христова, как камень, тверда, несокрушима, вечна и как камень должна лежать на самой глубине нашего сердца, под который не могут подточиться духи злобы: потому что сами разбиваются об этот камень (Ср.: Мф. 21, 44). Горе тому, кто при кознях духов злобы окажется неимеющим в сердце своем этого основания, то есть неутвердившегося сердца своего в Господе (Ср.: 1 Цар. 2, 1), а имеющим только сухой, несвязный и удобноразвеваемый песок, то есть легкомыслие в вере и добродетели, мысли и душевные расположения плотские, — он падет, подмытый под сердце духами злобы, лжи и лукавства; они развеют и ту слабую веру и те добрые расположения, которые он имел: и падение его будет великое (Ср.: Мф. 7, 27), то есть чрезвычайно вредное и убийственное для души его.

Итак, братия мои, будьте постоянны в вере и добродетели и помните, что непостоянство происходит от вашего нечистого сердца, а не от самой веры и добродетели; от вашей невнимательности и неблагодарности к великодаровитому Господу, а не оттого, что будто бы Он сокращает для вас щедрую руку Свою [275] если сокращает, то заметьте — оттого, что сокращается вера вашего сердца в Него, ваша признательность и любовь к Нему, охладевает ваше усердие к Нему — ив вас поселяется сомнение, маловерие и холодность к Нему, а с маловерием и холодностию к Нему — холодность ко всем добрым делам. Но Он давно возвестил чрез Пророка, что если вы пойдете к Нему страною, то и Он пойдет к вам страною (Ср.: Лев. 26, 21, 23–24). Братия! Благодарни бывайте (Кол. 3,15), говорит Апостол. Благодарность — священнейший наш долг; благодарность несказанно полезна для нас самих. Она есть живое представление и чувство благодеяний Божиих для души и тела нашего, посылаемых нам Богом туне, единственно по благости, щедрости и человеколюбию Владыки. — Неблагодарность есть забвение и холодная бесчувственность к безмерным благодеяниям Божиим, вольная слепота, в которой человек не видит и видеть не хочет, как он без конца много получил даров и постоянно получает от общего всех тварей Творца и Промыслителя. Чем же полезна для души благодарность? — Тем, что, обращая нас к Богу с чувствами любви и благодарности, она подает нам чрез то случай — соединяться с Богом любви, Отцем щедрот и Богом всякия утехи (2 Кор. 1, 3) и благодатно возгревать, очищать и освящать наше сердце и получать новые милости Божии, ибо Бог к благодарным делается еще щедрее. А неблагодарность вредна тем особенно, что повергает душу нашу все более и более в бесчувственность и холодность к Богу, и соединенное с ним маловерие потемняет его сердечные очи, прилагает † грехи ко грехам (Ср.: Сир. 3, 27), ибо неблагодарный дает усиливаться в себе страстям: самолюбию и гордости; ослепленный ими, он почитает все дары Владыки своими и впадает в пагубную мечтательность и внутреннее самохвальство: богат есмь и обогатихся, говорит он, — — и ничтоже требую (Откр. 3, 17).

Как благодарный обо всем — великом и малом, обращается к Богу с молитвою, зная твердо, что все — от Него; так неблагодарный ни о чем не хочет молиться, потому что почитает все своим, приходящим к нему естественным путем. Наконец, как благодарность есть главная причина постоянства в вере, так неблагодарность — причина непостоянства и легкомыслия. — Посему–то благодарение за все Бога в христианстве есть непременный и священный долг всякого христианина и величайшая добродетель. — Извествовани верою… и избыточествующе в ней благодарением (Кол. 2, 7).

Неблагодарность скрывает во мраке Божии дарования; благодарность снимает с них покров и постоянно старается выставлять их на свет очей своих.

Дивно, осязательно Господь промышляет о творящих милостыню, вознаграждая их за нее и здесь: милующие других, сами получают щедрое подаяние от людей, подвигнутых к тому от Самого Бога. Так, я, многогрешный, подал сегодня (5 мая) милостыню бедной старушке и двум бедным мужчинам — и что же? — Пришедши домой, вижу, что мне самому присланы подарки от доброго человека: большой горшок пресного молока, горшок свежего творогу и 10 свежих яиц. Дивна дела Твоя, Господи! [276] Явна десница Твоя, Преблагий, на мне грешном. † 

Смиренно обращайся со всяким человеком, к тебе приходящим и разделяющим с тобою твою трапезу. Человек смиренный радуется приходу к нему брата, беседе с ним и случаю оказать ему удовольствие своею ласкою и трапезою и держит себя пред ним с достоинством, спокойно, вежливо, услужливо, но без раболепства и принужденного смеха и поддакивания его остротам и смешным выходкам. — Он не думает как–либо сопоставлять вместе человека — этот образ Божий, это разумное, царственное существо на земле, поставленное от Бога обладателем всею землею (Ср.: Быт. 1, 28), и тленные снеди и пития — этот прах земной, почитая оный ничтожным в сравнении с человеком; он одним строгим взглядом ума уничтожает в сердце движения скупости или жаления для брата тленной пищи и пития, если они нагло появляются в нем; не омрачает лица своего постыдною страстию, но являет всегда ко всем, к нему приходящим, светлое лицо свое, как образ и подобие Бога щедрот, милости и человеколюбия [277].